Иоанна Хмелевская - Убийственное меню

— Да, я. Пожалуйста, Хелена, ничего не говорите, чтобы дядя не догадался, а только слушайте.

— А как же мне тогда отвечать?

— Никак, только слушайте.

— Так я и слушаю.

— Тетка идет домой пешком, я осталась в машине…

— Езус-Мария! Откуда идет?

— От поворота, тут недалеко.

— А чего это она… Ох, слушаю!

— Потом все вам объясню. Это неважно.

— А раз неважно, так зачем звонить, да еще в кабинет пана?

— Потому что важно… по важному делу звоню. Так вот, подождите, пока тетя дойдет до дома, и уже в дверях перехватите ее…

— Что? Сама в дверь не попадет?

— Прекрасно попадет и сразу бросится в кухню. Так я заклинаю вас, Хелена, не дайте ей ни кусочка съесть! Из рук вырывайте, изо рта вынимайте, только бы ничего не проглотила.

— Боже ж ты мой… Да как я могу? И почему?

— Тихо! С сегодняшнего дня она худеет. На диету села, понятно? И мы с вами должны не дать ей объедаться, как она привыкла. Я не могу бросить машину, вот и прошу вас — не пускайте ее домой или хотя бы в кухню до моего возвращения. Чтобы ни кусочка не съела! Разве что перышко лука или листик салата. Нет, от лука аппетит еще больше разыграется, она не выдержит. Не найдется ли в доме чего вонючего?

— Ну, знаете…

— Тогда напустите на нее дядю, пусть с ней поговорит. О чем угодно, лишь бы она не ела.

Кухарка покосилась на хозяина, который терпеливо ждал, когда освободится телефон, явно собираясь звонить. До умной женщины дошло. Хозяйка немного поголодает, а хозяину не обязательно обо всем знать.

— Не беспокойтесь, Юстинка, что-нибудь придумаю. Без лука.

Из услышанных обрывков разговора Кароль понял лишь одно: жена опять что-то отмочила и по неведомой причине бродит в окрестностях дома. Наверняка заблудилась с непривычки. При чем здесь лук — не понял. Хеленку расспросить не успел: положив трубку, та стремительно засеменила к двери.

Получив от Юстины необычное поручение, обескураженная и растерянная, домработница вышла к калитке. Стояла там, всматриваясь в пустую улицу, освещенную редкими фонарями, и гадала, скоро ли появится хозяйка. И тут на нее наткнулась Муминкова.

— Пани Вольская дома? — поинтересовалась она.

— Нет. Должна скоро подойти. Вот, поджидаю.

— Тогда и я подожду. Пани случайно не знает, хозяйка в последнее время лечит зубы?

О хозяйкиных зубах домработница ничего не знала, о чем и сообщила соседке. И в свою очередь поинтересовалась, почему соседка об этом спрашивает?

Та увильнула от прямого ответа, заявив, что из любопытства. Ожидание затягивалось, и соседка, не выдержав, проговорилась: возможно, если бы пани Вольская лечила зубы у пани Ларчиковой, то могла там встретить ее мужа, который у этой врачихи уже давно лечится. Но ведь сами знаете, какие они, мужчины, глупые, да и правды никогда не скажут. Вдруг у него там какие проблемы, а докторша могла и пани Вольской сказать. С зубами ведь по-всякому бывает, особенно верхними, вдруг осложнение или еще что, муж жуткие деньги каждый раз платит пани Ларчиковой. Не иначе как осложнение. А если в верхнем зубе, то и в мозг может перекинуться, потому что близко, ох, надо постучать по дереву. А женщина с женщиной всегда договорится.

Этот аспект рассуждений соседки был как раз понятен Хелене. Она кивнула:

— Кабы пани Марина что знала, всенепременно бы сказала. Только вот…

И хитрая домработница сделала вид, что не решается сообщить о чем-то важном.

Естественно, соседка пиявкой впилась в Хелену, и та, вроде бы неохотно, докончила:

— О таких вещах лучше говорить у нас дома. Боже вас упаси к себе пригласить для разговора в эту пору! Мое дело маленькое, я не собираюсь сплетничать, но… лучше у нас. Пани посидят в гостиной, поговорят как люди, чтобы никаких осложнений не было, пусть пани войдет, проше, проше…

И так задурила соседке голову, что та послушно, как корова, которую загоняют в хлев, вошла в гостиную Вольских, хотя вовсе и не собиралась в гости. Хотела всего лишь перекинуться с Мариной парой слов, главное, чтобы никто не слышал. И не успела представить себе жуткую картину — Муминок в объятиях гарпии Ларчиковой, как послышался задыхающийся голос подоспевшей Марины.

Наверняка Марина пробилась бы в кухню, невзирая на живое препятствие в лице кухарки, если бы последняя не поспешила сообщить, что хозяйку ожидает гостья. В эту пору гостья? Что ж, кстати, гостей принято угощать…

Сразу же проявился конфликт интересов. Марина хотела есть, соседка — услышать пусть горькую, но правду о муже. Не откладывая! Нет-нет, никаких угощений, ей не до еды, когда рушится семья, и что думает Марина, разве можно столько времени проводить у этой стоматологической мегеры?

Поняв, что хозяйка попала в хорошие руки, Хеленка сочла себя вправе не торопиться с сервировкой трапезы. Впрочем, тема Марину чрезвычайно заинтересовала. А поскольку еда не появлялась, разозленная Марина решила рубить правду-матку в глаза: только что видела мужа соседки в «Ошоломе», где он делал покупки. Какие? Небось драгоценности покупал этой выдре? Нет, самые обыкновенные, покупал картошку, помидоры и туалетную бумагу… Вряд ли он с туалетной бумагой помчится очаровывать дантистку, тогда где же торчит до сих пор? Да наверняка в той же пробке, у поворота на их улицу.

Даже не поблагодарив, соседка выскочила от Вольских и у калитки столкнулась с Юстиной.

Марина живо бросилась в кухню, но путь ей преградила Хелена. Неизвестно, во что бы вылилась для кухарки стычка с хозяйкой, не подоспей племянница.

— Тетя! — предостерегающе крикнула она.

Марина не хотела признаваться, что жутко голодна.

— Что «тетя»? — огрызнулась она. — Сама же сказала — сразу будем варить супчик. А мне что же, даже чайку нельзя выпить?

— Можно, только без сахара.

— Что тут такое Юстинка принесла? — заинтересовалась кухарка, разбирая покупки. — И это на ночь глядя готовить? А капуста зачем? Ведь у нас же еще много ее наготовлено, полгоршка осталось.

— Ничего страшного, ту мы доедим, а для тети сварим суп. Особый! Если вы, Хелена, еще не ложитесь, приступайте. Шесть помидоров, две крупные луковицы…

Хелена тут же взялась за дело. Ей явно понравилась новая задумка. У Марины с непривычки ныли ноги после марш-броска. Она уселась на табуретку и залпом проглотила несладкий чай. Никакого облегчения! Желудок словно прирос к позвоночнику, так хотелось есть. Ох, не выдержит! Ну хоть бы что-то совсем маленькое, иначе просто помрет с голоду — прямо вот на этой табуретке.

Мегера-племянница сунула ей очищенную морковку:

— Морковь, тетечка, можете есть без ограничений, хоть всю в доме. От сырой морковки как раз худеют. И вспоминайте почаще о велюре-шифоне с голубой норкой.

— Я еще называла ее «Мои сапфиры», — оживилась Марина.

— Прелестно! Вспоминайте свои сапфиры, таких, уверена, ни у одной бабы нет. Сразу легче станет.

Умный совет, ничего не скажешь. Действительно, при мысли о сапфирах сразу сделалось легче, голод словно отступил. Грызя морковку, Марина печально наблюдала за кухаркой, перед которой росла гора очищенных овощей. Есть надежда, что это быстро сварится и еще сегодня можно будет отведать пресловутого супчика. Но варево точно получится преотвратное, ведь без мяса, без масла, без приправ и даже без соли…

Юстина уже решала очередную задачу. Вот сейчас дядя выйдет из кабинета и сядет ужинать. Что на это время делать с теткой? Куда ее девать? Лучше всего выставить на улицу, не вынесет ведь запаха жареной печеночки.

Нет, долой запахи, нельзя так искушать человека, ничего с дядей не сделается, если ужин будет холодным. Бутерброды, пара салатиков, остаток желе со взбитыми сливками. А тетку на это время… затолкать в ванную! Правильно! Пусть моется. В ванной ничего съедобного нет.

Лишь в полночь закончился для Юстины этот кошмарный вечер, один из самых тяжелых в ее жизни. Марине не удалось ничего украдкой слопать, поскольку Юстина с Хеленой попрятали в своих комнатах все съедобное, включая шоколадки и горшок с оставшейся капустой. На кухне осталась лишь большая кастрюля с диетическим супчиком. Юстина хорошо помнила широко известный случай с Элизабет Тэйлор и сказала о нем Хелене. Знаменитая кинозвезда, сидя на очередной диете и жутко голодая, не выдержала мук голода и в ночной тьме тайком отправилась к холодильнику на кухне. Это закончилось плачевно: звезда поскользнулась на кафельном полу кухни и сломала ногу. Вот так!

А дядя и не протестовал против холодного ужина.

* * *

В последующие три дня все сложилось на редкость удачно. Кароль Вольский был занят с раннего утра до позднего вечера, возвращался только к ночи, так что даже не заметил специфической атмосферы, создавшейся в доме. Юстинка же первый экзамен сдала просто чудом, все ее силы и помыслы были отданы диетическому контролю за теткой, для учебы оставались лишь ночи.

И с Конрадом виделась всего раз. Узнав от сестры, что подопечный прочно засел на конференции и проторчит там не менее двух часов, парень смог отвезти девушку из университета домой. По дороге та и поведала о своей печальной участи.