Иоанна Хмелевская - Старшая правнучка
Агнешка потеряла дар речи.
– Как?.. Сколько?.. Вы сказали – миллионов?! Одиннадцать?
Волнение клиентки смутило старого мастера.
– Паненка не ожидала такой суммы? Но ведь артистическая работа. Да, понимаю, таких денег в кармане не носят, но теперь я могу спокойно подождать. Какой день вам удобен?
Одиннадцать миллионов так ошарашили Агнешку, что она машинально назвала первый попавшийся на следующей неделе. Да-да, ближайший вторник.
Ломая голову, где раздобыть деньги на выкуп вазочки, Агнешка в первую очередь подумала о тетке Амелии. Нет, сначала надо посоветоваться с матерью, ведь в настоящее время цена вазы эпохи Сунг – сотни тысяч долларов. Принадлежит вазочка ей, Агнешке, раз она наследует все имущество бабули. Если удалось бы продать вазочку, денег с избытком хватило бы на ремонт Блендова.
Деньги, всюду деньги! В который уже раз упираешься лбом в денежные проблемы. Возможно, не в деньгах счастье, но как же без них трудна жизнь! Вот и все эти бабы из мемуарных записей ломали себе головы – выходить за молодого и красивого или предпочесть богатого старого хрыча… Никаких "или", ведь все они в конечном итоге выбрали молодых и красивых, а вовсе не хрычей. Вот если бы ей подвернулся какой антипатичный миллиардер… симпатичные, разумеется, все давно заняты. Ох, о чем это она думает, кретинка несчастная! Отказаться от Томаша? Ни за что на свете!
Добравшись до квартиры родителей, Агнешка уже преодолела душевные терзания и пришла к решению, окончательно забраковав старого, мерзкого деспота, каким непременно будет миллиардер. Почему-то все знакомые ей пожилые богатые мужчины были именно таковы, к тому же все они обожали молоденьких девок, при виде которых истекали слюной. Связать свою жизнь со столь отвратительной личностью?! Любительница и знаток истории, Агнешка давно уже сочувствовала прежним куртизанкам, а к их профессии у нее выработалась стойкая неприязнь. Тогда остается одно: заставить Томаша разбогатеть, а самой попытаться разыскать завещанное ей прародительницами наследство.
Встретив в арке дома возвращавшуюся с работы мать, Агнешка с раздражением спросила:
– Ну как они могли растранжирить такое состояние?
Мать почему-то сразу поняла, о ком идет речь, и сделала попытку оправдать предков:
– Так случилось, что в роду не оказалось человека со способностями финансиста. Ну разве что за исключением тетки Барбары. Да и то она умела лишь зарабатывать, а не сохранять богатство, тем более приумножать.
– Да дело даже не в накоплении, не в сохранении. Но зачем же так глупо транжирить?
– Не преувеличивай и перестань хаять предков. Не забывай, две войны пережили. Да еще тетка твоя Марина… Впрочем, ты и сама все знаешь.
Известие об одиннадцати миллионах огорчило Идалию, даже предполагаемая баснословная стоимость вазочки не радовала. Ведь сначала надо было ее получить. Идалия тоже сразу подумала об Амелии.
– Если в данный момент не едет снова путешествовать, может, хоть половину тебе одолжит. Остальное как-нибудь наскребем. В принципе и у нас столько наберется, но ведь надо оставить на жизнь.
– А дядя Юрек? – без особой надежды спросила Агнешка, механически заглядывая в ящики буфета. Шарить по углам в поисках ключей у нее уже стало нехорошей привычкой.
Не хотелось бы просить у него. Долгие годы они нас кормили, а сейчас, насколько мне известно, Юрек во что-то вкладывает деньги, свободных у него нет. Оставь, я сто раз все там перетряхнула.
– А если что продать?
– Продать одно, чтобы купить другое?
– Не купить, а выкупить свою собственность. И очень ценную.
– Разве ты собираешься продать вазочку?
Агнешка не ответила, она еще и сама не знала.
Может, и продала бы, если кто даст хорошую цену, тогда сразу решается проблема с Блендовом. С другой стороны, Блендово – мираж, слабые надежды, а вазочка – синица в руках, единственное, что остается на черный-пречерный день… На кой ей Блендово, если в нем ничего не окажется?
– Или Сунг, или ключи! – неожиданно для самой себя пробормотала девушка.
Ничего на это не ответив, пани Идалия занялась ужином. Она не собиралась подключаться к историческому безумию, которому посвятила жизнь ее мать и которое теперь явно охватило и ее дочь. Бзик накатывает волнами, проявляется через поколение. Счастье еще, что Агнешка не была такой не от мира сего, как ее бабка, во внучке достаточно чувствуется практическая жилка.
Ужин, или, вернее, поздний обед особых хлопот не доставил. Суп из шампиньонов (из пакетика), готовые котлеты и готовое замороженное картофельное пюре. А к этому кочанный салат, достаточно отодрать несколько листиков, побрызгать соком лимона – и вся стряпня. Теперь с продуктами легче, не то что в прежние времена. Все можно купить, никаких очередей… С удовлетворением отметив сей факт, Идалия вспомнила бесконечные очереди, а в магазинах из доступных продуктов лишь уксус и плавленые сырки.
Агнешка прежние времена помнила плохо, они не отравляли ей жизнь так, как старшему поколению. Зато она подумала о другом: теперь, при обилии всяческих полуфабрикатов, у женщин остается выбор. Или тратить время, готовя обеды из нормальных продуктов, и дешевле, и вкуснее, или же пользоваться замороженными и нарезанными, экономя время, но тратя больше денег. Что ж, пусть каждая выбирает для себя то, что ей выгоднее. Вот, скажем, ее мать домашним хозяйством занималась безо всякого удовольствия, только в силу необходимости, поэтому старалась посвящать ему как можно меньше времени, с удовольствием пользуясь имеющимися в продаже готовыми продуктами. Зато могла больше времени отдавать работе и культурному досугу.
– Два миллиона ты сможешь одолжить, мамуля? – вернулась она к главной проблеме. – Придется собирать частями, так что мне надо знать твердо. От тебя отправлюсь прямиком к тете Амелии.
– А что у нас сегодня? – вопросом на вопрос ответила мать.
– Пятница.
– Точно могу сказать в понедельник. До понедельника доживешь?
– Доживу. С мастером я уговорилась на вторник.
– Ну садись, поедим.
– Нет, спасибо. Феля обидится.
Пани Идалия не повторила приглашения. Агнешка выглядела здоровой и упитанной, кормить ее силой не было причины. Излишне дородная девица. Какая жалость, ей тоже не бывать жокеем…
Пани Идалия до сих пор не забыла увлечения своей юности, когда лошади были для нее смыслом жизни. Да и теперь изредка посещала ипподром, отдавая дань прежней страсти и в память о дедушке Людвике. И каждый раз при взгляде на лошадей сжималось сердце.
В эту субботу под вечер она тоже поехала на ипподром. Одна, без мужа, хотя бывать там с ним – сплошное удовольствие. Совершенно не разбираясь в лошадях, муж смешил Идалию своими простодушными высказываниями о бегах, о шансах на выигрыш того или иного участника, и вообще замечаниями и соображениями о лошадином спорте, от которых прямо хоть падай. Сама же пани Идалия унаследовала закодированные в генах познания предков о лошадях, основательно подкрепив их полученными в молодые годы сведениями о всевозможных ипподромных махинациях. Сегодня присутствие мужа мешало бы ей, потребуется максимальная сосредоточенность.
Изучив расписание, пани Идалия выбрала подходящий заезд, в нем определила нужных лошадей, разгадала задуманную махинацию. Как следует все проверив, убедилась – мафия игнорирует фаворита. Пани Идалия была против мафии.
Лошадей уже выводили на поле, когда она пробралась к самому оградительному барьеру. От фаворита ее отделял всего какой-то метр.
– Ясь! – прошипела Идалия свистящим шепотом. – На тебя поставлю!
Знаменитый жокей мирового класса Ясь поднял голову и увидел Идалию. Потрясенный, он в мгновение ока оценил ситуацию.
Четверть века назад Идалька была его большой и единственной любовью. Шестнадцатилетним юношей он страстно и безнадежно полюбил эту статную девушку и, хотя не было никакой надежды на взаимность, верность ей пронес через всю жизнь. После ухода Идалии из спорта он редко ее видел, но чувство не умирало. Ради нее он решил подняться на высочайшие вершины в их деле, мечтал о подвигах и славе, которые мог бы положить к ее ногам, готов был совершить для нее любое безумство. Идальке подвиги и безумства не требовались, но Ясь и в самом деле многого добился, стал величайшим мастером в конном спорте, а пламенная любовь постепенно перешла в щемящее душу трогательное воспоминание о былом.
За то, чтобы мафия могла провернуть свой план, то есть за то, чтобы попридержать свою лошадь, Ясь уже получил от ипподромных воротил шесть миллионов. И вообще перед ним стояла нелегкая задача: не войти в первую четверку, что было очень непростым делом, вот и платили столько. Ничего, вернет прохиндеям их шесть миллионов, пусть подавятся, теперь скорее умрет, но придет первым! Мафии Ясь не боялся, это она нуждалась в нем, а не он в ней, все эти занюханные мафиози разбирались в лошадях как свинья в акробатике, он им запросто задурит голову. Идалька наверняка выбрала какую-то комбинацию, в которой ему отводилась главная роль.
