Особое задание (СИ) - Горъ Василий

Застолье довольно долго врубалось в смысл сказанной фразы, но это не помешало никому долго и обстоятельно хлопать в ладоши, отчего японец слегка смутился.

— Вообще-то ему надо прописать «штрафную»! За то, что опоздал! — проорал кто-то особо умный. Но его, как ни странно, не поддержали.

Тераучи поднял рюмку с водкой, повернулся к Толяну, и тут тот же умник схлопотал от не поленившегося встать Вована подзатыльник, крикнув:

— А встать тебе западло?

— Он стоит! А ты, — раздался шлепок, — лежишь! Надолго, причем!

— Уважаемый Толян-сан! — начал свою речь гость. — К моему глубочайшему сожалению, я не имел чести быть знаком с вами раньше! Но, как говорит наша пословица, «когда ученик готов, учитель приходит». Познакомившись с мужественными воинами, которые считают вас своим другом и склоняют перед вами голову в знак глубочайшего уважения, я понял, что не могу жить, не высказав вам своего преклонения! Позвольте мне от чистого сердца преподнести вам небольшой подарок, как знак моего глубочайшего поклонения пройденному вами Пути!

Его спутник встал, подошел к внимательно слушающему мой перевод на русский перевод Мицуко на английский Толяну, и с поклоном вручил ему небольшую коробочку.

— Это мобильный телефон, сделанный в одном экземпляре на заводе моей корпорации «Мицубиси» специально для вас! — поклонился Тераучи.

Толян открыл коробочку, и присвистнул: телефон оказался довольно увесистым. Так как был сделан из золота и украшен драгоценными камнями. На мой взгляд, просто бесподобно красиво. Дав всем полюбоваться на произведение искусства на своей ладони, он поблагодарил улыбающегося японца и поднял за него тост…

…К часу ночи застолье сорвалось с последних оставшихся тормозов: большая часть оставшихся за столом мужчин с ностальгией вспоминало свои ходки под блатные песни приглашенных певцов. Костян с Тераучи сравнивали свои наколки, пытаясь найти какие-то непонятные мне аналогии между количеством голов у дракона на спине японца и количеством куполов на груди Костяна. Второй японец мило сопел в углу комнаты, лежа на полу и обнимая во сне подаренный кем-то Толяну телевизор со знакомой, а потому родной надписью «Тошиба». Вован, Гоша и еще человек десять парились в баньке во дворе, то и дело выбегая голышом из парилки и с воплями прыгая в бассейн с холодной водой. Дамы давно удалились в другую гостиную, где пили кофе и о чем-то трепались. А может, что-то примеряли. Точно не знаю, так как их просто не было видно. А я с Толяном сидел в кресле у растопленного камина и разговаривали о жизни. Правда, темы разговора утром не смогли вспомнить ни он, ни я, но все равно было классно…

Потом кто-то выдвинул идею съездить на рыбалку, и кортеж из двадцати с лишним лимузинов рванул на бассейн к Юрасику. А там началось такое, что у меня поутру вызвало тихий ужас: уже в первые пять минут пребывания на комплексе Тераучи заметил плавник единственной оставшейся в бассейне акулы. Потребовав поднять защитную сетку, чтобы «посмотреть в подлые глаза убийцы», он вдруг потерял равновесие и упал в воду. Не желая «скармливать друга рыбке», ему на помощь с гиканьем прыгнул Вован, треснул акулу по голове сорванным с пожарного щита неподалеку брандспойтом, и начал заматывать бьющуюся в истерике хищницу тянущимся за ним шлангом. Тераучи, подумав, что акула обижает Вована, рванулся на помощь с криком «Банзай!», выхватив откуда-то нож. Туда же прыгнул и я, предусмотрительно прихватив с разделочного стола находящейся рядом кухоньки здоровенный тесак. Мой подвиг повторило еще десятка полтора здоровенных пьяных мужиков. В итоге более чем двухметровую акулу искромсали на куски, запихнули ей в пасть не только несчастный брандспойт, явно не предназначенный для гастроскопии, но и метров десять шланга. Кроме того, «бедной рыбке», как потом страдал Юрасик, заживо отрезали плавники, половину хвоста, выкололи оба глаза. А так же забили в жабры чей-то малиновый пиджак и, почему-то, ботинок.

Правда, и нам немного досталось: практически у всех о ее жесткую шкуру руки стерлись до крови. Вовану «плавучая скотина» не сильно, но разодрала правую ногу, Тераучи — живот и левую руку и ногу, а Гоша, половину сражения крывший рыбину отборнейшим матом и бьющий ее по голове откуда-то взявшейся сковородой, утонул. Но не надолго: я его спас. Что в мутной от крови воде было не так то легко.

В общем, возбужденные славной победой, герои потребовали зажарить «потерявшего нюх» хищника, и вскоре, перестав потрясать зажатыми в кулаках ножами, снова вонзили их во врага. Но уже в жареного. И продолжили ему мстить!

Обожравшись и упившись, потрепанная, но не побежденная компания рванула обратно на дачу, так как там еще оставалось море водки, которую ну нельзя было оставлять неведомым, но от этого не менее подлым злоумышленникам. И мы ее уничтожили. Сами! Не жалея своей печени и рассудка…

Утром, кое-как опохмелившись, я был жестоко избит и засунут под диван тремя разъяренными фуриями в лице обычно милых и добрых Татьяны, Людки и Юльки. Оказывается, скотина Юрасик показал им запись с камеры наблюдения над бассейном с акулой! И им, видите ли, это не понравилось! Надо же, какие фифочки! Всем понравилось, а им — не понравилось! Увы, мои объяснения приняты не были, и избиение продолжилось. А, учитывая мое состояние после попойки, даже не избиение, а пытка!

— А что было бы, если бы она тебя съела? — плакала Татьяна, не забывая колотить меня кулачками по спине.

— Да ты что! — возмущался я. — Да кто бы ей дал! И потом она была такая маленькая!

— Ни фига себе, маленькая? — Люда возмущенно уперла руки в бока. — рыбина в четыре с половиной метра им уже и не акула! Малек, мать вашу! Помесь лягушонка с тараканом!

— Ну, что я, акул не видал? Они и больше бывают!

— Бывают! Но их не душат шлангами, как Вован, и не потрошат тесаками, как ты!

— Ну, погорячились немного, с кем не бывает? — пытался успокоить их я, — она же пыталась укусить Тераучи, падла!

— Сам дурак! Не фиг в воду падать! — возмутилась Татьяна. — Вы бы лучше просто подали ему руку! Он ведь плавает, и неплохо! И бултыхался у самого бортика! Нет же, там собрались одни герои! Глаза бы мои вас не видели!

— Да ладно! Вам показалось, что она была большой! Я точно помню, — рыбка ну, чуть покороче Тераучи! — попытался снова успокоить я девиц, но не тут-то было! Они взъелись еще пуще:

— Маленькая, говоришь? Значит, просто головастик? А ты посмотри в окно, там ее голову привезли! Твой Тераучи решил ее дома на стену присобачить! Так эта голова мне по пояс! А япошке — по шею! По-твоему, на все остальное тело остается сантиметров двадцать пять?

Я посмотрел в окно, и мне стало нехорошо: голова нашего вчерашнего врага внушала определенное уважение. Такой пастью можно зажевать бутербродик с «Феррари» величиной! А мы хозяйку такой пасти просто душили!

— Ну, что? Как тебе головастик? — ехидно спросила Юлька. — А на трезвую голову ты бы на нее полез?

— Только ради вас! — тут уж я не оплошал!

Девочкам явно стало приятно, но меня спасло не это: в дверь постучали, и в комнату вошел Вован.

— Братан! Это надо же так было напиться! Пойдем фотографироваться! — восхищенно почесал репу довольный собой мужчина. — А то потом никто не поверит!

— Поверят, дядя Вован, поверят! — грустно вздохнула Люда. — Хотите, мы вам кассету перепишем? Там весь ваш бой заснят! Мы у Юрасика забрали!

— Конечно, хочу! — обрадовался он. — Но фотки мне тоже нужны! Так что хорош протирать задницу об ковер, давай, шевели поршнями!

По дороге разбудили Мигелито. Увидев голову акулы, он попросил разбудить его снова, так как «у нас явно что-то не получилось, так как ему снится акула, причем не где-нибудь, а в Москве». А когда он пообщался с гордым общей победой японцем, он просто сел на землю и отказался идти дальше:

— У меня глюки с перепою! Пока они не пройдут, я никуда и ни за что не пойду!