Андрей Ильин - Картонный воин
— От него только в тюряге прятаться, — ляпнул кто-то.
А ведь точно! На зону он не сунется — зону охраняют вертухаи с “калашами”. Там ему быстро рога пообломают.
Больше Папины “шестерки” ни о чем не говорили, а по-быстрому разошлись по домам. После чего в городе был отмечен странный и ничем не объяснимый рост правонарушений.
Двое блатного вида парней ясным днем при стечении народа стянули у старушки кошелек, где было тридцать рублей мелочью, и, вместо того чтобы скрыться с места преступления, ходили за ней по пятам, ожидая, когда она наконец заметит пропажу.
Еще один совершил попытку изнасилования, причем прямо в здании суда, напав на протиравшую лестницу уборщицу, потому что боялся то же самое сделать на улице.
Еще двое подъехали к посту дорожной автоинспекции на велосипедах и долго перед самыми глазами гаишников разъезжали под знаки и поперек разметки и движения, превышая разрешенную на посту скорость и всячески создавая помехи движению.
Когда у них попытались отобрать велосипеды, чтобы скрутить ниппеля, они назвали инспекторов “волками позорными” и выбили три стекла в КПП. После чего были задержаны и доставлены в отделение, где вели себя не менее вызывающе, обзывая милиционеров разными обидными словами.
Когда им объяснили, что они своим поведением уже намотали себе год, они страшно расстроились и тут же оскорбили действием подвернувшегося под руку старшину. За что получили дополнительный год, чему были страшно обрадованы.
Районные следователи отметили в этот день наплыв клиентов, которые каялись в совершенных ранее и до сего дня не раскрытых преступлениях.
— ...А еще лопаря и клифт с веревки во дворе, — вспоминал раскаявшийся преступник.
— Ну, это можешь забыть за сроком давности.
— Тогда еще телевизор из садового домика.
— Три месяца. Но с учетом добровольного признания...
— А ты, начальник, не пиши про признания, ты пиши, что сам раскрыл и очниками к стенке припер.
— Тогда три будет.
И все равно три месяца было мало.
— Ладно, банкуй, магазин в деревне Хомутовка тоже я взял.
— Плюс год. Опять немного.
— А сколько дают за оскорбление следака при исполнении?
— Словами?
— Ну давай словами.
— До полугода.
— Козел ты безрогий...
Полтора тоже не срок. Да еще, того и гляди, под амнистию угодишь...
— А если действием?
— С легкими или тяжкими телесными?
— А... давай с тяжкими!..
К вечеру все Папины “шестерки” кто как, но пристроились в КПЗ, следственные изоляторы и “обезьянники” в отделениях милиции. И, может быть, в первый день за многие месяцы вздохнули свободно.
Ну теперь все — теперь хрен ему с маслом, этому Иванову! Здесь он их не достанет!..
Что, съел, гад, да?!
Глава шестьдесят седьмая
СМИ дружно обсасывали подробности побега из больницы Русского Монстра — и то, как он, будучи без сознания, услышал приближающихся бандитов и устроил с ними перестрелку, прямо как в вестерне, и убил обоих, возможно так в сознание и не придя...
А уж спуск с пятого этажа на простынях, имея на теле чуть не дюжину смертельных ран, — это просто фантастика!
Телевизионщики по многочисленным просьбам зрителей повторили передачу про приключения Русского Монстра в Париже, еще раз удачно отбив рекламу шампуней и зубных паст. И через день выпустили в эфир еще одно, ранее анонсированное ток-шоу, где предоставили возможность присутствующим в студии людям, встречавшимся с героем передачи, высказать свое мнение относительно нового явления в отечественном криминале, именуемого — Иванов.
Первыми высказались милиционеры, которые рассказали о несомненных успехах правоохранительных органов в борьбе с организованной государством преступностью за текущий период. И довольно вяло стали обвинять Иванова в противоправных грехах. Но заметно оживились, когда начали излагать отдельные эпизоды совершенных им преступлений.
— ...с семидесяти пяти метров единственным выстрелом из пистолета!.. В яблочко!.. Это просто поразительно...
— Он один — их больше десятка и голыми руками!.. В моей практике такого не было!..
— Мы пытались повторить его результаты, но никто не смог попасть... А Монстр попал! И тех четырнадцать голыми руками!
— Ухты!..
— Ишь ты!..
— Во дает!.. — радостно вскрикивала зрительская аудитория. — А ты, дура, хотела сериал!..
На этот раз навязываемый ТВ пиар не сработал. Не знавшая шампуней шевелюра и кариесные зубы людей от Монстра не отвратили.
Подумаешь, кариес и перхоть!.. А у кого их нет?! Зрители подходили к зеркалам и убеждались, что и перхоть, и кариес имеют место быть. И что они гораздо больше похожи на Иванова, чем на гладких и жемчужнозубых героев телерекламы.
Что поделать — на Руси всегда любили грязных, нечесаных и немытых. И любили силу. А силища в созданном талантами телевизионщиков Иванове была просто немереная.
— Но вы забываете, что он Монстр! — напоминал ведущий.
— Какой же он монстр, если он ни одной бабы и ни одного ребенка не обидел? — возражали участники, знавшие Иванова лично. — Он же только богатеньких и уголовников мочит! Он же на самом деле делает работу, которую должны делать они, — показывали гости пальцами на милиционеров.
— Но мы испытываем трудности с личным составом и финансированием, — оправдывались милиционеры.
— А он никаких трудностей не испытывает! — парировали гости.
— Да я, может быть, благодаря ему родила двух замечательных мальчиков-близнецов! — кричала сияющая в свете прожекторов женщина-роженица, демонстрируя два прихваченных в студию кулька. — Да если бы не он!..
— Какой он Монстр — он этот... Как его?.. Зорро!
— Робин Гуд!
Рекламная пауза.
— Вообще-то нашему народу всегда была свойственна романтизация преступного элемента, — попытался объяснить происходящее приглашенный социолог. — В русском человеке очень силен дух бунтарства и неподчинения, навязываемый извне законом. Я сам иногда на заседаниях кафедры так бы и...
Ведущий выбросил в эфир козырную карту, пригласив к разговору следователя Старкова.
— Я говорил, я предупреждал, — зловеще напомнил о своих мрачных прогнозах Старков. — Говорил, что он еще себя проявит. Что кого-нибудь обязательно убьет. И вот, пожалуйста! Скажу больше, это не последнее его убийство, будут еще!
Но на этот раз аудитория не прореагировала. Сегодня люди были настроены за Иванова. Это раньше он мочил всех подряд, а сегодня напали на него, а он лишь защищался и убегал. Причем делал это очень классно...
— Не исключено, что именно теперь он выслеживает вас!.. — попробовал усилить угрозу Старков.
— Че ты пугаешь? — перебил его кто-то. — Пусть боятся, кому есть за что бояться. А мне по фигу, у меня из недвижимости только “Москвич” и жена ночью! С меня навара никакого! Пусть приходит! Не боюсь!
Имевший большой телевизионный опыт Старков понял, что, чтобы не потерять расположение телеаудитории, надо перестраиваться.
— Вообще-то да, вообще-то Иванов обыкновенных людей не трогает, я на это, еще когда первое его дело распутывал, обратил внимание. Так что вполне может быть, что мы имеем дело с преступником, который следует какому-то своему кодексу чести.
Вот это совсем другое дело!
— Но все равно, все равно помяните мое слово, на этом Иванов не остановится! И правильно сделает!..
Передача получилась не совсем такой, какой ожидалась, но передача получилась... Проведенный социологами экспресс-опрос показал, что рейтинг передачи о Русском Монстре за период ее эфира вырос на сорок семь процентов, опередив многие популярные ток-шоу, викторины и даже сериалы, а сам Иванов по популярности мог соперничать с самыми известными телезвездами. Иванов нравился зрителю, несмотря на острые уши, кариесные зубы и секущиеся волосы.
Нравился — и все тут!
Рекламщики даже стали подумывать, не поменять ли им концепцию рекламы. Возможно, что зритель устал от слащавых физиономий актеров и следует пойти от противного. От Иванова. Уж коль его образ так импонирует потенциальным покупателям, то почему бы это не использовать?..
Здесь было над чем подумать...
Было о чем подумать творческой группе.
И руководству...
Вот что значит эффект “ящика”! Первая кнопка в самое “смотрибельное” время может из кого угодно сделать все, что хочешь. Хоть даже Президента страны...
Так что стоит ли удивляться тому, что Иванова полюбила публика. Он, может быть, не симпатяга, но не хуже некоторых.
Ну и что, что убийца? Герои телесериалов каждый божий вечер кого-нибудь убивают — стреляют, режут, душат, жгут — и что, разве зритель их от этого меньше любит? Больше любит!
Так что все нормально. И вполне закономерно. В стране, где каждый день в кино и с телеэкранов, в окопах полей брани межнациональных конфликтов, в криминальных разборках потоками льется человеческая кровь, героем не может быть герой-любовник, может только... только Иванов.
