Мост самоубийц - Марина Серова
— Похвально. Нечасто встретишь такую позицию у крупных бизнесменов. Обычно в таких семьях все более авторитарно, а родители требуют, чтобы дети шли по их стопам и продолжали семейный бизнес.
— Нет, это, к счастью, не наша история. Папа рассказывал, что он поднялся из самых низов, не имея ни гроша в кармане. Он говорил: каждый строит себя сам. У него не было особых амбиций, связанных с нами. Но, конечно, фамилия нам с сестрой часто помогала.
— А кем работала Полина?
— Она — дипломированный дизайнер и долго училась своему делу в столице. Все думали, сестра никогда не вернется в Тарасов, но, повторюсь, Поля никогда не планировала оседать в других местах. Она очень любила наш город.
— У нее была своя фирма?
Саша грустно улыбнулась:
— Нет, она работала помощником у Романа Иртеньева в его бюро «Огнецвет». Это известный тарасовский дизайнер интерьеров. Полина хотела набраться опыта, прежде чем открывать свое дело.
— В Сети писали, что она переживала разрыв с молодым человеком, — осторожно спросила я.
Саша закусила губу, но слезы все же покатились из ее глаз. Она взяла платок из коробки, которую я предусмотрительно поставила на стол, и промокнула покрасневшие веки.
— Да. Этот дурацкий любовный роман… Его и не было бы никогда, если бы она не работала в «Огнецвете»! Алексей Южных — это один из заказчиков бюро. Весной он нанял Иртеньева, чтобы тот обустроил его загородный дом. Огромная такая махина для него одного, стоит на краю леса в поселке Ладыгино. Все зовут ее «Усадьба». Там куча разных построек: баня, гостевой дом, крытый маленький бассейн. Это дом, в котором они с сестрой выросли. Точнее, перестроенный дом. Я там не была, но, говорят, от прежней постройки мало что осталось. Много лет назад, когда семья Алексея переехала в наши края, там была такая типичная деревенская изба с печью. У отца Южных был бизнес, связанный с авторемонтными мастерскими, поэтому скоро они выкупили больше земли и провели реконструкцию. Отец год назад переехал в город, а этот дом оставил Алексею. Тот после смерти отца захотел сменить дизайн и обновить обстановку, вот и обратился к Иртеньеву.
— У Алексея умер отец?
Саша кивнула:
— В феврале. Полина рассказывала, он очень переживал.
— Расскажите об Алексее. Что он за человек, чем занимается?
— Если честно, Леша мне никогда особо не нравился. Он был какой-то раздражительный и плохо умел скрывать свои эмоции. У него бизнес, связанный с логистикой. Все это, по-моему, очень скучно. Не знаю, чем он зацепил Полину. Она всегда была крайне щепетильна в выборе людей, которые ее окружают.
— Любовь не спрашивает.
— К сожалению. Они познакомились, когда она приехала с Романом на объект. Потом несколько раз привозила какие-то материалы, текстиль, аксессуары. Роман полностью ей доверял, так что в итоге она появлялась у Алексея дома чаще, чем сам дизайнер. Так и закрутилось. Они начали встречаться, но вскоре расстались. Алексей очень сложный человек.
— Разрыв произошел по ее инициативе?
— По его. Прошла всего пара месяцев, а Полина уже говорила о парне как о своем будущем муже. Леша позвал ее к себе в дом, где наговорил много неприятных слов. Деталей я не знаю, но он отчитал ее за излишнюю привязанность и сказал, что не может ответить ей взаимностью. И что устал от этих скоропалительных отношений. Полина была очень влюблена в него и действительно болезненно переживала разрыв. Но она не покончила бы с собой из-за расставания. Кроме того, она считала, что каждый имеет право на чувства — насильно мил не будешь. Алексей, по ее мнению, поступил честно. Она предпочитала просто пережить случившееся и идти дальше.
Я постаралась, чтобы мои слова звучали как можно мягче:
— Иногда нам кажется, что мы знаем человека, но он может быть не таким, как мы представляем. Люди сложны…
Глаза Саши сверкнули гневом:
— Нет! Она бы на это никогда не пошла, поверьте. Поля очень любила жизнь. Она всегда говорила, что самый темный период в жизни можно осветить одним солнечным лучом. Если бы я допускала самую ничтожную возможность того, что она спрыгнула по своей воле, то не пришла бы к вам.
— Расскажите о том злополучном дне.
— Это случилось в понедельник, четвертого сентября. Я позвонила ей утром, но она не взяла трубку. Потом прислала сообщение, что говорить не может. Мол, она в салоне, ей делают прическу.
— Прическу?
— Да. Когда ее вытащили из воды… — Голос моей гостьи опять начал срываться. Но она преодолела себя и продолжила: — На ней было вечернее платье, макияж и прическа.
— Странно.
— Полиция предположила, что она хотела красиво уйти из жизни. Но это глупость какая-то. Полина не страдала тягой к дешевым театральным эффектам.
Я подумала о том, что все может быть. Откуда нам знать, какие мысли посещают самоубийц и руководят их поступками? Но вслух, разумеется, этого не сказала.
— Я спросила у сестры в сообщении: что за повод? Все-таки понедельник, рабочий день. А она ответила: «Сюрприз! Скоро узнаешь». А потом, спустя четыре часа, мне позвонили из полиции. Не думаете же вы, что Полина была настолько жестока, что могла намекнуть мне на свое грядущее самоубийство словом «сюрприз»? Это чудовищно. Никому меня в этом не убедить. У нас были отличные, очень близкие отношения, и она никогда бы со мной так не поступила.
— Ну, допустим. Но вы же взрослый человек и понимаете, что для такого безоговорочного убеждения нужны основания. По-вашему, получается, что кто-то ее убил или вынудил покончить с собой. У вас есть конкретные подозрения?
Саша покачала головой:
— Нет, предположений никаких. Тут я ничем не могу помочь, признаю. Врагов у нее не было, конфликтов вроде тоже. Во всяком случае, таких, о которых я знала. Но ведь если мне о них неизвестно, это не значит, что их нет. Полина мне многого не рассказывала — оберегала. Разница у нас небольшая, но она всегда относилась ко мне как к младшей. Словно я лет на пять ее моложе.
— Хорошо, — сдалась я. — В конце концов,
