Иоанна Хмелевская - Свистопляска
— И кто бы мог подумать, — рассказывал Болек, все больше мрачнея. — На вид такие солидные бизнесмены, мужчины в полном расцвете сил, знаете, из тех новых дельцов, которых у нас расплодилось такое множество. А вот теперь вылезло шило из мешка. Наркотики.
— Как ты сказал?!
— Наркотики, никакая не косметика. А солидные бизнесмены в расцвете сил просто бандюги, специалисты по мокрому делу.
— Холера! — прокомментировала я, переварив информацию. — И ты поначалу не догадывался?
— Меня сбило с толку количество этой косметики. Картонка с трудом помещалась в «полонезе», а внутри тюбики и флаконы в фабричной упаковке, я сам проверял. А главное — количество. Разве может быть столько наркотика?!
— Еще как может! — недовольно ответила я. — Ты что, только что на свет народился? Наоборот, удивляться надо, что так мало. Теперь контрабандистам невыгодно переправлять наркотики маленькими партиями, газет не читаешь, телевизор не смотришь? Ну да ладно, откуда ты узнал, что занимаешься наркотиками?
— Они сами мне сказали. И даже показали. Белый порошок и мелкие паскудные катышки, как мышиный помет. Предъявили, чтобы я не думал, что обманывают. И скромный шантажик. Перевозил? Перевозил. Денежки получил? Получил. Вот так я и затрепыхался у них на крючке.
— А зачем им этот шантаж, говори же наконец! Зачем им держать тебя на крючке? Шантаж ведь не искусство ради искусства, для чего-то им потребовался?
— Потребовался, ясное дело, не сам по себе. У них есть для меня задание, они что-то задумали и меня привлекают, но всем заправляет ихний босс, а он не любит несговорчивых. Толком пока ничего не сказали, лишь туманно намекнули, дескать, обо всем узнаешь на месте, в Морской Крынице. А главное, чтобы я не вздумал рыпаться, иначе угожу за решетку.
Очень не понравилось мне то, что я услышала.
— Лапшу на уши вешают! — раздраженно сказала я. — Интересно, как это ты угодишь за решетку? Донесут на тебя прокурору? Раз на тебя, значит, и на себя, так ведь?
— А разве мало мы слышим, что таможенники то и дело перехватывают партии наркотиков? — возразил Болек. — И думаю, попадается как раз такая плотва, вроде меня, крупная рыба уходит. Впрочем, решетка — это ещё цветочки, они люди серьезные. Или калеку из меня сделают, или совсем прикончат. «Преступникам удалось скрыться»...
— Погоди, а что, собственно, им от тебя требуется? Чтобы и впредь перевозил за границу наркотики?
— Не только. Хотят, чтобы я это делал так, как они мне велят.
— Как же?
— Пока не знаю. Намекали на какие-то нетипичные способы, потом, дескать, все расскажут. А с меня довольно, сыт по горло! Хотелось бы вырваться от них, желательно живым и здоровым, но вот как это сделать? В полицию идти мне не с чем, слишком мало я знаю. И о бизнесе, и о людях. Ведь я просто курьер, имел дело только вот с этими двумя. Вот я и подумал — если удастся узнать о них побольше, а ещё лучше — перехватить крупную партию товара, будет вещественное доказательство. Как вы считаете, пани Иоанна?
Закурив сигарету, я подумала и ответила: сама по себе идея неплохая, вот только понятия не имею, что именно можно считать большой партией. И попросила Болека описать мне его подозрительных бизнесменов. Один оказался тощим и бородатым, второй полным и бритым. Оба никак не походили на — Так откуда же босс взялся?
— Я как раз к этому подхожу. Расстались мы, значит, малость офонарелый от услышанного вышел я на улицу и не сразу вспомнил, что оставил в доме свои вещи — небольшую пластиковую сумку, а в ней кое-какие ценные для меня мелочи. Поставил её, как пришел, в укромный уголок, не хотел, чтобы заказчик видел. А я там, проше пани, ведь каждый уголок знаю, сам небось строил.
— А почему не хотел? Что у тебя там такое?
— Ничего особенного, к примеру, моя записная книжка, в ней телефоны и адреса. Незачем ему их знать. И радиотелефон, пани знает, как я им дорожу.
Я кивнула, действительно знала. К тому же и в самом деле, нелогично получается: человек требует деньги за проделанную работу, уверяет, что жить ему не на что, а у самого в сумке радиотелефон, который не каждый из современных крезов может себе позволить. И не имеет значения тот факт, что сделал его Болек собственными руками.
— Рассказывай, слушаю.
— Вернулся я, значит, причем вы догадываетесь, не воспользовался парадным входом. Сам отделывал виллу, все ходы-выходы знаю. Через недоконченную часть дома проник в комнату и слышу — в соседней звонит телефон. Из разговора понял, что звонил босс. Я решил подслушать. Правильно я сделал?
— Правильно, молодец, — похвалила я парня. — И что же ты услышал?
— Шеф распорядился, чтобы через десять минут оба мои компаньона были в каком-то им только известном месте и там ждали звонка от него. Получат дальнейшие распоряжения.
— Ну и?..
— Ну и моих компаньонов как ветром вымело, — наверное, знали своего шефа и привыкли исполнять его приказания точно и быстро. Через секунду я услышал, как за ними захлопнулась входная дверь.
— А ты?
— А я остался в одиночестве, сидел и пытался обдумать случившееся. Потом пошел к выходу и услышал, как к дому подъехала машина. Я опять скрылся в недостроенной части виллы. Услышал, как кто-то отпер входную дверь своим ключом. Меня будто что кольнуло, неслышно подкрался и поглядел на вошедшего. Говорю пани, это был босс!
— С чего ты взял?
— С того, что он вошел в кабинет моего мошенника и открыл сейф. Нет, в кабинет я заглянуть не мог, но по звукам понял, что именно там происходит, ведь я же сам этот сейф устанавливал и подключал. На слух определить ничего не стоило. А потом он позвонил из кабинета и дал обещанные дальнейшие распоряжения тем двум бандюгам. Я все отчетливо слышал, ошибиться не мог. А когда он выходил, опять на всякий случай внимательно оглядел его, чтобы хорошенько запомнить.
— Вот видишь, как все удачно складывается, чего же ты так нервничаешь, чего крутишься как ненормальный?
— Пусть пани послушает, потом не так все гладко получилось.
— Ты отмочил какую-то глупость?
— Сам не знаю, вот послушайте. Дождался я, пока босс уехал, вышел на улицу и тут наткнулся на возвращавшегося хозяина виллы, представляете? Ну, я не растерялся, накинулся на него, дескать, куда запропастился, я как дурак жду денежки, по улицам бегаю, ищу его, а его нет и нет. Тот страшно вздрючился, принялся допытываться, долго ли я в доме пробыл, а я твержу одно — отдавай мои денежки. Тот вроде как малость прибалдел и даже отстегнул мне столько, сколько я ещё от него не получал. А тут, в Крынице, я как раз этого босса и увидел. Шел по пятам за пани...
— Откровенно говоря, я махала тебе, — пришлось сознаться. — К счастью, вовремя спохватилась, а тут прорва знакомых. Слушай, а зачем нам вообще эта конспирация? Зачем делать вид, что мы незнакомы?
— Пока сам не знаю, — с грустью признался Болек. — Они развели конспирацию, вот я и решил, что нам тоже надо...
— В каком смысле они развели?
— В том смысле, что мы друг дружку не знаем. Никаких контактов, никаких встреч. О нашей связи никто не должен знать, каждая встреча особо оговаривается. Так что пани является моей единственной гарантией, лишь вам известно о моих проблемах, и лучше для пани и для меня, чтобы о наших встречах ни одна живая душа не знала. Да и потом.., если они не будут остерегаться пани, глядишь, чем-то себя и выдадут, вдруг вы чего заметите?
— В таком случае будем встречаться конспиративно здесь, в моей квартире. Сам выбирай время и влезай в окно, я не буду его запирать.
— Воров не боитесь?
— А что у меня можно украсть? Драгоценностей у меня нет, документы и деньги всегда ношу с собой. Разве что пишущую машинку, пусть, не жалко, сюда я привезла вторую, не самую любимую. А как же с ними вы уговорились общаться?
— В какой-то Лесничувке, сам пока не знаю, где это. Туда я должен ехать на одиннадцатом автобусе, только! Вы знаете это место?
— Тут в округе мало мест, которые я бы не знала. Лесничувку прекрасно знаю, там раньше был пограничный пост, теперь его нет. А ещё там постоянно устраивали харцерские летние лагеря, сама там девчонкой некогда отдыхала. Теперь, наверное, и лагерей нет.
— Да, они сказали — там пусто.
— Если лагерей нет, должно быть действительно пусто.
— И ещё говорили, у шоссе, прямо под дюнами, какая-то будка стоит.
— Не будка, а бетонный бункер, оставшийся ещё с времен войны, — поправила я. — В нем как раз располагался пограничный пост.
— Неважно, в нем, внутри, они оставят для меня пакет с инструкцией, из которой я узнаю, что мне дальше делать.
— Инструкция... Глупость какая-то! На чем инструкция? На березовой коре? На бумаге? Сами развили конспирацию, а сами оставляют письменное вещественное доказательство.
— А вот и нет! — угрюмо поправил меня Болек. — Никакого доказательства не останется. Улетучится. Наверняка инструкция будет завернута в целлофановый пакет или в фольгу и по прочтении надпись сразу же исчезнет. Да нет, никакие там не симпатические чернила, такие штучки устарели, сейчас имеется множество химических соединений, которые молниеносно испаряются, не оставляя следа. Меня предупредили, чтобы не медлил и быстренько выучил наизусть.
