Дарья Калинина - Возвращение блудного бумеранга
Воистину, все люди слеплены из одного теста. И те небольшие различия, которые существуют, просто вроде присыпки на булочках. Где корица, где тертый орех, где сахарная пудра.
Но в своем мнении по поводу брака Робина и Сонны они были едины. Не пара эти двое друг другу. Нет, никак не пара. А одна женщина постарше, послушав разговоры своих более молодых односельчанок, не выдержала и вмешалась:
— Мне его мать говорила, что он с ней и не спит даже! Вот до чего у них дело дошло! Так опротивела она ему своими скандалами, что он к ней и не прикасается. А ведь Робин — парень горячий. Помню, когда он еще не женат был, мать его плакалась, что уследить за парнем не может. Девки к нему так и липнут, да и он от них не больно-то бегает.
Все ясно, убоявшись, что сын навлечет на их голову позор, обесчестив какую-нибудь из соседок, а то и схлопочет от ревнивого мужа, родители поскорей женили сына. Надеялись, что пылкая натура молодого человека угомонится. Да только не повезло им с невесткой. Вот в чем дело.
— Сонна у нас словно кусок скисшего теста. Сырая и воняет!
— А мне ее жалко. Муж ей трудный попался.
— Робин — хороший человек.
— Хороший, но не для Сонны. Слишком уж сложный для нее!
— С другим человеком даже она вполне могла быть счастлива. Не такая уж она и вредина.
— Я ее с детства знаю. Дура она — это да. Но характер у нее сносный. Просто когда муж жену не любит и даже не может этого скрыть, любая озвереет.
Одним словом, хотя мнения односельчанок несколько разошлись, все сходились в одном. Сонна и Робин друг другу не пара. И лучше бы было им тихо и мирно развестись.
Разумеется, последнее добавила уже Леся. Никто из грузинок о разводе даже и не заикнулся. Развод? Это же немыслимо! Даже и говорить о таком невозможно! И что с того, что у Сонны нет детей, а сама она припадочная и муж ее не любит? Раз мужчина на ней женился, значит, обязан теперь заботиться о жене. А уж нравится ему это или он чувствует себя совершенно несчастным, никого не колышет. Обязан и все!
Такая позиция женщин деревни Горская была вполне понятна подругам. Разве это дело, если мужчины начнут бросать надоевших им жен? Того и гляди, сама окажешься за порогом. Вообще, как заметили подруги, грузинки со своими мужчинами обращались хотя и подчеркнуто уважительно, но при этом были твердо уверены: муж никогда, никуда и ни при каком раскладе от них не денется.
Кире ужасно хотелось бы узнать, что думает по этому поводу сам Робин. Но как? Не подойдешь ведь и не спросишь, а не хотите ли вы, уважаемый, со своей кикиморой развестись, да на мне, обаятельной и привлекательной во всех смыслах, жениться?
Тем временем женщины уже переключились на обсуждение каких-то других, подругам незнакомых людей, увлеченно перемывая косточки и смакуя подробности, которые подруги оценить не могли, потому что не знали, о чем и о ком идет речь. По этой причине девушки потеряли интерес к женскому обществу и стали прислушиваться к тому, что делается на мужской стороне стола.
Там двигали тосты. Тамадой сегодняшнего застолья был выбран некий Васико. Не жених, тот был мелкий и плюгавый, а другой. Этот Васико был высокий и дородный мужчина с темной густой бородой и славным лицом. Его в селе любили и уважали за широту натуры и за умение быстро и тактично предложить свою помощь, так что никто из нуждающихся в ней не чувствовал себя униженным. Редкий дар. По нынешнему времени вообще бесценный.
Но тосты мог говорить каждый, разумеется, с разрешения выбранного тамады, не перебивая последнего и не залезая «вперед батьки», то есть того же самого тамады. Первый тост традиционно пился за самого выбранного тамаду, потом за домашний очаг, за старших, за родителей, за детей. А дальше пили уже за что угодно, но не выпивали свой глоток, пока хоть у кого-то было, что сказать. Таким образом, напивались в Грузии редко. Даже сидя целый день за накрытым столом, выпивали не всю чачу или вино, а ровно столько, чтобы застолье было приятным и веселым.
Как раз в тот момент, когда девушки переключили свое внимание на мужскую половину стола, со своего места поднялся невысокий пожилой мужчина с хитрыми неспокойными глазами, стреляющими по сторонам. Его лицо подругам совсем не понравилось. Бывают такие лица, которые словно бы предупреждают о шельмоватости самого человека.
Прозвучавший тост был за тех, кто нас любит и помнит. И вот поднялся этот старый, почти лысый суслик с бегающим взглядом и произнес:
— А я, дорогие мои друзья, хочу выпить особый тост. За тех, кто нас не любит, но помнит, хотя по каким-то причинам не может быть сейчас рядом с нами.
Все затихли, внимая оратору и его странному тосту. А он, глядя куда-то поверх голов, продолжал:
— Ни для кого не секрет, что многие из нас за свою жизнь испытали горечь разлуки, иной раз вечной разлуки с теми, кого мы продолжаем любить и помнить. Не секрет, что наш уважаемый Валико в прошлом году похоронил свою обожаемую матушку, которая могла бы еще жить и жить, радуя нас всех своим теплом.
Упомянутый Валико, вспомнив мать, тяжело уронил голову на руки. И закручинился.
— А наш бедный Шота уже много лет не имеет весточки от своего старшего брата, уехавшего в Россию, да так и исчезнувшего там. Жив ли он? Умер ли? Похоронен ли, как подобает христианину или его кости давно уже гниют в каком-нибудь болоте? Мы этого не знаем, но мы все помним нашего славного Георгия.
Затем были упомянуты еще некоторые односельчане. У каждого из них в жизни случалась какая-то потеря, о которой этот тип не постеснялся напомнить людям в этот день. И закончил он такими словами:
— И наконец я хочу выпить за нашу дорогую невесту. За ее семью и родных, которые пришли на эту свадьбу в неполном составе. За человека, которого она хотела бы увидеть совсем в другом месте. За ее планы и за ее будущее богатство. За невесту!
— За невесту!
— За молодых!
Гости, утирая подступившие к глазам слезы, осушили стаканы.
— Немного странный тост, ты не находишь? К чему он упомянул невесту?
Кира невольно взглянула на сидящую за столом Тамару и поразилась произошедшей в девушке перемене. Несколько минут назад Тамара была оживлена и очень говорлива. Смеялась, и шутила, и льнула к своему Васико. А теперь молодая женщина застыла, словно изваянная из камня. Прямо-таки мраморная статуя.
— Смотри-ка, невесте что-то поплохело, — заметила неладное и Леся. — Как бы в обморок не грохнулась.
На лице Тамары жили одни только глаза. И глаза эти с нескрываемым ужасом и отвращением смотрели на человека-суслика, как окрестили подруги этого пожилого мужчину, произнесшего тост за «отсутствующих». Надо сказать, тост для свадьбы мало подходящий. Даже совсем не подходящий. Достаточно было посмотреть, в какую скорбь он ввел всех окружающих. А уж сама невеста и вовсе места себе не находила.
Но постепенно все утешились. Слезы высохли. И за столом зазвучали другие, куда более привычные и приятные тосты. Одна только Тамара все никак не могла прийти в себя.
— Тамарка, ты чего такая смурная сидишь? — затормошила ее Аня. — У тебя же свадьба!
— А? Что? Погоди, я сейчас!
И невеста, подобрав подол длинного праздничного платья, метнулась куда-то. При этом она так торопилась, что зацепилась кружевным подолом за торчащий из двери гвоздь. Раздался отвратительный треск. Но Тамара не обратила на это никакого внимания. Рванулась и убежала.
— Ой, чумная! — с неодобрением покачала ей вслед головой одна из женщин. — И куда понеслась?
— Невеста, а вести себя не умеет!
— Такое красивое платье порвала!
Платье, сшитое Тамаре для второго дня ее свадьбы, было в самом деле очень красивым. Из синего бархата, оно переливалось глубоким чистым цветом. И было украшено по низу белым кружевом очень тонкой работы. Кроме того, на груди и рукавах оно было расшито крохотными перламутровыми раковинками. Так что молодая женщина в нем напоминала морскую царевну, выходящую из пены морской.
— Ты не знаешь, что это такое с нашей невестой? — обратилась Леся к Ане.
— Сама удивляюсь. Обычно Тамара невозмутима словно скала. А тут… Прямо не знаю, может быть, на нее замужество так подействовало?
— А я считаю, что надо найти девушку, — вмешалась Кира. — Похоже, ей стало плохо. И может понадобиться наша помощь.
— Плохо ей?
— Ну, перепила чуток, — вспомнила себя вчерашнюю Кира. — Или переволновалась.
Но ни в туалете, ни в ванной комнате, ни на кухне, где она тоже могла бы выпить водички, Тамары не было. Не было и во дворе. И в их общей с мужем спальне ее тоже не было.
— Странно, — встревожилась Аня. — Куда же она делась?
Тамара появилась спустя полчаса. Вид у нее был по-прежнему взволнованный, но по крайней мере она уже не напоминала застывший камень. Было видно, что кризис миновал. Вот только говорить она ни о чем не желала. Так что подруги Тамары, убедившись, что из нее и словечка не вытянешь, постепенно оставили молодую в покое. Мало ли какие странности могут проявиться в такие ответственные дни. Переволновалась девушка, бывает.
