Маргарита Южина - Позади на лихом коне
– Нет, спасибо, я как-нибудь сама, – отказалась Тайка. Ей надо было осмотреть здесь каждый уголок, и желательно без свидетелей.
Вера Львовна равнодушно удалилась, а Тайка отправилась гулять по квартире. Первое, что она увидела, войдя в ближайшую дверь, была огромная кровать.
– Вера Львовна! – заверещала Тайка так, что та, забыв про свое равнодушие, стремглав прибежала в комнату. – Вера Львовна, это что?
– Как, простите, что? – не поняла старушка. – Это ложе ваше супружеское. Неужели не помните?
– А то вы не знаете! Откуда же я помнить могу, если не лежала здесь ни разу?! – разозлила Тайку такая откровенная ложь.
Вера Львовна была непрошибаема.
– А что вас так взволновало? – спокойно спросила она. – Это и в самом деле ваша общая спальня.
«Вот это и взволновало! Неужели придется сюда ложиться!» Экономка, будто услышав ее мысли, так же спокойно пояснила:
– Видите, здесь две двери по разные стороны?
– Ну?
– Это лично ваша опочивальня, можно сказать, а вон та – Марка Андреевича.
– И что, это мы не каждый день вместе спим, что ли? – выпытывала новая «Элина».
– Я, знаете ли, в интимные дела хозяев не лезу. Но думаю, что как бы часто вы раньше вместе ни спали, всегда можно сделать перерыв недели на две.
– Точно! Или на два месяца, – обрадовалась Тайка. – А что, в мою комнату и в самом деле никто не может войти?
– Только муж.
Комната Элины отличалась удивительным изяществом. Мебель здесь была легкая, светлая. Тайка забыла про свое жгучее желание исследовать жилище самолично и теперь ходила за экономкой, жадно вслушиваясь в каждое слово. В комнату Лодовского, который был тут таким же хозяином, как и Марк, Вера Львовна Тайку не пустила, равно как и в кабинет Касарова.
– А как получилось, что у Юрия такие же права на квартиру, что и у Касарова? – поинтересовалась Тайка.
– Да очень просто, Лодовский Юрий – это брат Марка по матери, у них только отцы разные. Эту квартиру им мать оставила, когда в очередной раз вышла замуж и переехала к новому мужу. Правда, тогда это были не такие хоромы, а позже родной папочка Юры прикупил сыну еще одну квартиру на этой же лестничной площадке, а когда уж Андрей Никитич – отец Марка прослышал о подарках таких, так прямо весь вспенился! Два года из кожи вон лез, но Марку квартиру сделал, причем на этой же лестничной площадке. Братья всегда в мире жили, вот и сделали из трех квартир такие хоромы. Марк постарше, Юрочка – младший, так и живут вместе.
– А вы откуда такие подробности знаете? Неужели они вам докладывали?
– А зачем мне докладывать? Я всю жизнь с ними на одной площадке прожила, а потом они мою квартиру и купили.
– И не жалко было с насиженного места-то съезжать?
– Место я где угодно насидеть могу, а таких денег, какие они мне заплатили, я в жизнь больше не увижу, – пояснила Вера Львовна, но вдруг, опомнившись, снова стала строгой и немногословной.
Когда пришли на кухню, у Тайки от ароматов начались желудочные спазмы. Кухня была невероятных размеров. Здесь же располагался обеденный стол. Честно говоря, кощунством было называть такой стол обеденным, за него даже жаль было садиться, но с пищей расправлялись именно тут. Пышнотелая, улыбчивая женщина, которая своим шумом разбудила сегодня Тайку, работала поварихой и сейчас трудилась вовсю, бойко колотя по вилку капусты длинным ножом. Поймав Тайкин взгляд, женщина тут же просто спросила:
– Вы есть хотите?
У Тайки еще нашлись где-то остатки стеснительности, и она скромно потупила глаза, чтобы не выдать голодного блеска:
– Спасибо, я пока не хочу.
– А вот это напрасно, сначала нужно как следует подкрепиться, а потом и к делам вертаться можно, – весело отозвалась повариха.
– Сейчас у Элины Михайловны по расписанию – тренажеры, – сухо напомнила Вера Львовна.
«Чтоб ты провалилась со своими тренажерами, так и помрешь среди еды голодной смертью», – со злостью ругнулась голодная Тайка, но вынуждена была поторопиться за экономкой, проклиная все на свете, а особенно Элину, которая ввела самое зверское правило – заниматься тренировкой перед обедом, а почему-то не после.
ГЛАВА 5
Касаров нежился на шелковой простыне и играл темной прядью Элининых волос. Жена, уставшая и умиротворенная, лениво курила длинную, тонкую сигарету.
– Что это ты не такой сегодня, солнышко мое? – подняла она на него подведенные глаза. – Что-нибудь случилось?
– Что у нас может случиться? Все как всегда, – небрежно бросил Марк, почему-то ему очень не хотелось говорить о том решении, которое они нашли вместе с Лодовским. Все это делалось для безопасности Элины, но говорить об этом не хотелось, и все тут. – Скучаю по тебе. Дом пустой.
– А уж я как скучаю, кто бы знал только! Кстати, как там моя Скалли? Ты скажи кухарке, пусть она рыбке живого корма купит, ладно?
– Ты по рыбке своей скучаешь или по мне? – обиделся муж.
– Я по дому скучаю, по тебе и по рыбке. Надоело уже урывками встречаться, как воры!
– Элина! Я же о тебе забочусь. Ты же знаешь, если с тобой что-то случится, я этого не переживу! Давай еще немножко потерпим, договорились? Ну, хочешь, я тебе что-нибудь куплю?
Элина отрешенно смотрела куда-то в угол комнаты. «Устала, бедняжка, прятаться. Скорей бы уж все кончилось», – подумал Касаров и томно придвинулся к супруге. Впереди было еще два часа, и не настолько долгих, чтобы тратить их на пустую болтовню.
Домой Касаров возвратился поздно вечером. Сейчас уже дела сердечные отошли на второй план, и он собирал все свои силы, чтобы окончательно решить, как же поступить с этой неразорвавшейся бомбой – тетрадями с химическими формулами. Раньше было просто – все дела отрабатывались по давно известным схемам, он брался только за то, что могло принести явную прибыль, обдумывал все сам и, естественно, разбирался в том, чем занимался. Элина же впервые показала, что идет он проторенными дорожками и собирает далеко не самые сливки. Вот и надо заняться таким бизнесом, где конкурентов немного, а спрос имеется. И лучше дела, чем этот препарат, невозможно придумать. Может, она и права, только с химией Касаров связывался впервые и столкнулся нос к носу с новыми проблемами. Во-первых, где и как искать покупателя на столь непривычный товар? Во-вторых, во сколько оценить эти тетради? Вряд ли кто-то может точно назвать реальную цену, надо просто называть сумму, а если продешевишь? Проще всего обратиться к химикам, но кто их знает, скажут, что изобретение никакой ценности не имеет, что это обычная формула туалетной воды, а сами под шумок как свои мысли запатентуют. Здесь нужно своего человека иметь, а все свои люди отчего-то не являются профессорами химии. Просто голова пухнет.
Машина подкатила к подъезду дома. Ах ты черт! Марк сморщился, как от зубной боли. Он же опять «женатый», а уж «женушку» бог послал! Одна надежда, что бандюги с разборками тянуть не станут – грохнут красавицу, и дело с концом.
* * *После тренажеров Тайка валялась на широченной кровати в своей комнате и лениво перелистывала журналы по коневодству. Она уже облазила всю квартиру, и больше всего ей понравилась ванная Элины. Вся стена была занята полками с косметикой, и гостья ни за что в ней не разобралась бы, если бы не вездесущая Вера Львовна. Она со знанием дела выставила перед Тайкой несколько баночек и довольно решительно указала:
– Вам подойдут тоник и увлажняющий крем, а для тела я бы посоветовала вот этот бальзамчик, он и увлажняет, и питает, и аромат имеет приятный.
Тайка только шире открывала рот от таких познаний стареющей леди. Но, выполнив все ее рекомендации, почувствовала себя удивительно легко и теперь блаженно валялась, наслаждаясь бездельем. В дверь без стука вошел теперешний «муж». Стоя там же, у порога, алея ушами, он четко объявил:
– Просмотри кассету, там доказательства того, что долги уплачены.
– Хорошо, оставьте. Я вот о чем… Мне бы хотелось, чтобы сюда входили только со стуком, я понятно изъясняюсь?
Касаров медленно покраснел. Она и правда имела право на одиночество.
– Прости, не подумал. Больше к тебе никто без стука не войдет, – сказал он и поспешно вышел.
Тайка схватила кассету и сунула ее в видик. На экране телевизора побежали зигзаги, но почти сразу картинка восстановилась, и Тайка увидела кабинет, где когда-то сидела сама, униженно выклянчивая проклятые деньги. Крупным планом на экран налез Езя, вальяжно развалившись в кресле, голос за кадром произнес резко и нахраписто:
– Таисия Игоревна Демина тебе должна?
– Ну-у, мне, а какие, собственно говоря, претензии? – пытался блеснуть Езя словарным запасом.
– Да, собственно говоря, никаких, – прервали его, и крупная пачка серо-зеленых купюр шлепнулась на стол. Камера прилежно показала лицо человека, швыряющего доллары. Лодовский посмотрел прямо в объектив и, взвешивая каждое слово, произнес ошарашенному Езенцеву:
