Иоанна Хмелевская - Крокодил из страны Шарлотты
Я поделилась с ним своими соображениями насчет свечей, и майор с интересом склонился над странной кучкой мусора.
– А почему вы считаете, что чашке здесь не место?
– Кофе мы не пили. Алиция сварила, но потом вспомнила про срочную работу…
Тут я осеклась: какого черта, ведь этот забытый эскиз всего лишь моя выдумка, зачем вносить лишнюю путаницу? Но было уже поздно, пришлось на ходу сочинять дальше.
– …и мне пришлось уйти. Про кофе я совсем забыла. Но если Алиция и пила его в одиночестве – а чашка, как видите, одна, – то навряд ли здесь, за столиком. Не могла же она угощаться, будто не у себя дома. Чашка должна стоять либо на кухне, либо у кровати, либо на письменном столе.
– А эти свечи вы вчера зажигали?
– Нет. Алиция вынула их из шкафа, не знаю зачем, и положила на столик, даже в подсвечники не вставляла.
– Но видно, что они горели. Это наводит на мысль о госте.
– И одна, при госте, пила кофе? А если угощала, то пила и сама. Без кофе она жить не могла.
– Может, у нее был кто-то, кто кофе вообще не пьет?
– Угостила бы чаем. Чем-нибудь напоила бы, да хоть кефиром! Нет, тут что-то не так.
Я и в самом деле считала, что с этой чашкой и свечками дело нечисто – ну кому и зачем понадобилось их расковырять? Заодно не помешало бы отвлечь внимание майора от настенной скрижали. Ведь ему ничего не стоит увязать загадочные письмена с ее странной просьбой ко мне. И тогда, как ни прикидывайся непонятливой дурочкой, своей мертвой хватки он не ослабит. Сам он их не расшифрует, тут опасаться нечего, Алиция перед смертью проявила чудеса интеллекта. Надпись была сформулирована столь гениально, что однозначно воспринималась как пометки на память, одна я могла ее разгадать.
Оставив майора в глубокой задумчивости над чашкой, остатками свечей и бардаком на столе, я вернулась в первую комнату, чтобы еще раз взглянуть на Алицию. Может быть, способ, каким ее убили, тоже мне что-нибудь подскажет?
– Как она, собственно, погибла? – спросила я у майора, который, увы, тенью последовал за мной. – От чего?
– Убита каким-то тонким ножом или кинжалом. Орудие убийства мы пока не нашли, но ясно, что лезвие было очень тонкое и очень острое. Ударили прямо в сердце, со знанием анатомии, жертва, скорей всего, в этот момент лежала.
– Что?! По-вашему, Алиция вот так лежала и ждала, пока ее прикончат?
– Очевидно, приняла перед тем снотворное.
– Вздор! – отрезала я. – Алиция ничего такого никогда не принимала! От нервов – еще куда ни шло, но не от бессонницы! Да еще вчера!
– А почему именно «вчера»?
Я неуверенно покосилась на него.
– Вчера у нее работы хватало по горло. Оттого я так рано и ушла. А сегодняшний день был у нее расписан по минутам. Не могла она принимать снотворное, зная… зная, что ее ждет столько дел.
– Быть может, приняла не по своей воле.
– По ошибке? Вряд ли она его вообще держала в доме. Говорю же вам, снотворным она не пользовалась.
– Я хотел сказать, – осторожно протянул майор, – возможно, лекарство кто-то ей дал в еде или в питье… кто-то, кому понадобилось, чтобы она крепко заснула.
Я вылупила на него глаза, но видеть его не видела, поглощенная мыслью, неожиданно меня осенившей. Ну конечно, способ, каким с нею разделались, тоже должен многое подсказать. Но что именно?
Я уселась в кресло и начала соображать.
Ясно, кто-то сюда приходил. Наведался после моего ухода, но еще до ее звонка ко мне. Этот визит окончательно убедил Алицию, что дела ее плохи. Не дожидаясь условленной встречи, она оставила для меня инструкцию на стене и наказала прийти как можно скорее, чтобы я успела прочитать. Не будь этого звонка, еще неизвестно, когда бы я к ней попала… Свое послание она нацарапала на всякий случай, наверняка надеялась спастись. Должно быть, помешало нечто непредвиденное. Кто-кто, а уж Алиция не ждала бы погибели сложа руки, не из тех она овечек, которые покорно идут на заклание!
Снотворное! Его подсыпал тот гость. Явился, дал ей снотворное и ушел. Должен был уйти, иначе как бы Алиция нацарапала свою надпись и позвонила мне? А потом вернулся…
Да, но разговаривала она со мной совсем не сонная. Это я клевала носом, чего себе в жизни не прощу. У-у, соня бесчувственная!.. Значит, она говорила со мной, еще ничего такого не съев и не выпив. Хотя я не разбираюсь в барбитуратах, наверняка есть среди них и с отсроченным действием. Интересно, а следы обнаружены? Возможно, ей подсыпали что-то в кофе, а выпила она его позже.
Зачем убийце понадобилось, чтобы Алиция уснула после его ухода? А затем, чтобы вернуться и убить ее. Но почему он не сделал этого сразу? Оставил ее в добром здравии, позволил кое-что предпринять… Вот-вот! Интересовался, что она предпримет, напуганная его приходом! Хотел таким образом что-то выведать!
Так кто же это мог быть? Тот, о ком она слишком много знала, или тот, кто хотел сам знать столько же?
И тут меня бросило в дрожь. Может, теперь и я слишком много знаю? Как ни крути, а по всему выходит, что надо держать язык за зубами! Ни в чем не признаваться! Строить из себя дуру набитую, особого труда мне это не составит…
Стоп! Есть еще одно объяснение, простенькое и понятное. Алиция держалась начеку, так просто не далась бы – могла поднять крик, сопротивляться… Убийца хотел сделать свое черное дело без лишнего шума. Или ему зачем-то понадобилось уйти… Скажем, показаться свидетелям… Ведь Алиция была еще жива…
И тут у меня возникли всякие соображения насчет алиби – не в нем ли собака зарыта?.. Но я сразу запуталась. Ведь убийце все равно пришлось бы вернуться. Нескладно получается.
Как он подсунул ей снотворное? Ну, тут уж додуматься нетрудно, влил или подмешал во что-то, что она непременно должна была выпить или съесть. Что это могло быть? Конечно же, кофе. Кофе первым делом, а еще сигареты, яйца… Если он сделал ставку на ужин, то насчет яиц мог не сомневаться – яйца были ее слабостью.
Я вдруг стала сбиваться с мысли – оказалось, из-за того, что майор пытается со мной заговорить. Но переключиться с яиц мне не удалось.
– Яйца, – вырвалось у меня по инерции. – Может, где-то найдется скорлупа, проверьте, пожалуйста.
– Вы о чем? – удивился майор.
Я кое-как справилась с царящим в голове сумбуром и коротко выложила свои соображения насчет снотворного, изо всех сил стараясь не проговориться о телефонном звонке. Майор задумался.
– Ну что ж, возможно, вы правы. Пока еще ничего не установлено, нет результатов анализа. Яйца, говорите?
Он пошел было на кухню, но на пороге остановился, не решаясь, видимо, выпускать меня из виду, и командировал на исследование мусора своих подчиненных. Потеряв нить мыслей, я теперь наблюдала за его действиями.
– Доктора Гржибека все еще нет? – обратился он к кому-то в прихожей.
– Нет, – ответили ему. – Сегодня его уже не разыскать. Так как, гражданин майор, будем убирать тело?
– Да надо бы. Подождите немного, пока все здесь не закончим, и тогда уж отвезете в морг. Вскрытие придется отложить до завтра.
Меня всю затрясло от этих слов, нечеловеческим усилием я отогнала от себя жуткую картину: прозекторская, а в ней Алиция. Майор снова обернулся ко мне:
– У меня к вам просьба. Позвольте заодно взять у вас отпечатки пальцев. Кому-то другому я бы подсунул для отвода глаз что-нибудь подержать, но с вами незачем ломать комедию, верно?
– Да я и сама хотела предложить, я тут, по-моему, залапала все подряд. Без лишних хлопот сможете меня исключить.
В недобрый час дернул меня черт за язык. Знать бы, сколько еще предстоит хлопот, каким окажется это «исключение», бежала бы куда глаза глядят. Но ясновидением я не страдала, так что со спокойной душой снова погрузилась в свои догадки и домыслы.
Убийца забрал с собой микрофон, воткнутый вместо сучка в дверной косяк. О галлюцинации и речи нет, тогда я еще была в полном порядке, ум за разум у меня начинает заходить только сейчас. Возможно, тут имелся не один микрофон, возможно, квартира насквозь была нашпигована всякой подслушивающей пакостью. Теперь-то уж поздно гадать. Где он прятал магнитофон? Скорей всего, в каком-нибудь доступном месте – если вообще им пользовался…
Какого черта они раскрошили свечи?
И кто раскрошил? Алиция? Преступник? Сколько времени они горели?
Вот где в первую очередь надо разобраться. Кому и зачем понадобилось превращать в груду стружек красивые красные свечи? Никакого конкретного объяснения в голову не приходило, но чутье подсказывало, что здесь можно найти ключ ко всей загадке. На всякий случай майору об этом лучше не говорить.
Я прошла в другую комнату, якобы заинтересовавшись свалкой на письменном столе. Подсев поближе, напустила на себя задумчивость, в рассеянности уставившись на красный холмик. Да, их зажигали, это заметно невооруженным глазом. Сравнить бы остатки с теми целыми, что у меня дома! Увы, нельзя даже сгрести эти стружки в подобие свечи, майор велел ни к чему не прикасаться.
