Дарья Калинина - Ателье царских прикидов
– Ни слова моей маме о том, что Света пропала! – успел прошептать Крошев друзьям, пока его мама радостно восклицала:
– Девочка! Полиночка! Проходи, дорогая! Как там поживает моя любимая Светочка? Будешь молоко с бутербродом?
– Если можно, то лучше чаю, – пролепетала Полина, которая выглядела сегодня еще бледней обычного.
И доверчиво наклонившись к Марише, Полина едва слышно прошептала:
– Мне так плохо. Если бы ты знала! Кажется, вчера на кладбище я простудилась и заболела.
– И какие симптомы? Голова болит?
– Да, голова болит ужасно. И перед глазами все кружится.
– И страшная слабость?
– Да.
– И мутит?
– Увы, – покраснела Полина.
Мариша могла бы объяснить, что у ее болезни есть одно очень простое название. Но чтобы не смущать девушку воспоминаниями о вчерашнем, Мариша ограничилась тем, что сказала:
– Не беспокойся. К вечеру у тебя все пройдет.
Тем временем мама Крошева налила всем по чашке чаю. Но сахар и лимон положила одной Полине. Видимо, на нее она перенесла свою симпатию к Свете. Остальным пришлось ухаживать за собой самостоятельно.
– Может быть, хочешь кашки? – заботливо предложила мама Крошева полюбившейся ей подружке Светочки.
Та позеленела и отрицательно закачала головой. Но потом природная вежливость взяла верх над дурнотой, и Полина пролепетала:
– Очень вам благодарна.
– Да ты не стесняйся! У нас все по-простому. Съешь тарелочку.
– Благодарю вас, – через силу выдавила Полина из себя. – Просто перед выходом я уже позавтракала. Ела геркулес и творог с курагой.
Это была маленькая ложь, чтобы отказаться от овсянки и не обидеть отказом хозяйку. Но мама Крошева возликовала:
– Наконец-то вижу молодую женщину, которая понимает толк в правильном питании! Вот такой женщине я могла бы отдать тебя, мой дорогой, без колебаний! Полина, детка, это тебя Светочка научила?
– Да. Конечно. Кто же еще?
Крошев молча лопал овсянку и время от времени ухмылялся и обменивался с гостями понимающими взглядами. Физиономия у него была до того радостная и довольная, что у Мариши мигом отлегло от сердца. Правильно, что они приехали! Молодец Смайл, что надоумил и вытащил. Ведь не стал бы Крошев так улыбаться, если бы дела шли плохо.
И она не ошиблась. Едва было покончено с завтраком, Крошев поднялся из-за стола. Поблагодарил мать, нежно чмокнул ее в щеку и бросил остальным:
– Ну, пойдемте, раз уж вам так не терпится.
Машины у Крошева не было. Служебная сломалась, а личной он при своем заработке пока что не обзавелся.
– Вот думаю продать «Волгу» деда. Чего ей зря в гараже ржаветь?
– Так продай! Чего ждешь?
– Жду, когда она станет еще старше и превратится в настоящий раритет.
Похоже, торопиться Крошев не любил. И как его только в следователях держат? Впрочем, как выяснилось, держат его не напрасно. Потому что Крошев сказал:
– Не буду вам нервы трепать понапрасну, сразу же скажу: ваших подруг мы все-таки нашли. Долго искали, но нашли!
– И как они? Живы?
– Живы! – кивнул следователь. – Насчет всего остального пока промолчу. Сейчас с ними работает наш психолог.
– Над ними издевались?
– Их били?
Следователь покачал головой:
– Физически они в полном порядке.
– Тогда зачем психолог?
– Так полагается.
Ну, полагается так полагается. Подруги и Смайл не спорили. Девушки только хотели знать, когда же им разрешат повидаться с Ангелиной и Светой.
– Увидите их. Увидите. Завтра же и увидите!
– Но они точно живы?
– Вы мне не верите?
– Верим, но…
– Но хотели бы взглянуть своими глазами?
– Да!
Крошев ухмыльнулся.
– Ладно, – произнес он. – Хотя это и против правил, но знайте мою доброту.
К этому времени они уже были в отделении. И Крошев повел подруг и Смайла за собой по бесчисленным коридорам. С одного этажа на другой, потом обратно.
– Следы, что ли, путает?
И наконец они остановились перед ничем не примечательной деревянной дверью, распахнув которую Крошев произнес:
– У вас есть ровно одна минута. Потом будьте добры испариться!
Подруги ворвались в комнату.
– Гелка!
– Светка!
– Вы живы!
Девушки в самом деле были живы. Крошев не обманул. Живы, но бледны и с темными кругами под глазами. Но бледные или румяные, а они были живы! А это же главное!
Глава 21
Впрочем, Крошев оказался строгим надзирателем. И свое слово он сдержал буквально. Ровно одна минута, и ни секундой больше. Не успели подруги всласть потормошить Ангелину и Свету, как Крошев и еще один мужчина потащили их к выходу.
– Потом, потом, – приговаривали они. – Понимаем, что вы переволновались. Однако теперь все будет в порядке. И дайте же и нам сделать свою работу. Имейте совесть!
Света только и успела крикнуть:
– Как там мой бедный папа? Все прошло хорошо?
– Лучше не бывает! – заверила ее Мариша. – Мы все сняли на камеру.
– Как ужасно, что меня там не было! – хотела заплакать Света, но Ангелина перебила подругу, воскликнув:
– Мариша, эти люди, которые нас похитили. Это были они! Те самые двое, которые похитили и Янку! Я уверена!
А больше ни о чем им поговорить не удалось. Но Мариша не растерялась. Уже в коридоре она вцепилась в замешкавшегося Крошева:
– Пока не расскажете, где вы их нашли, не уйдем!
– Завтра, – отбивался от нее Крошев. – Расскажу вам все завтра!
– Обещаете?
– Клянусь!
И Крошев умчался.
Завтра не наступало томительно долго. А когда наступило, казалось, время совсем замерло на одном месте. Ровно с пяти часов утра Мариша стала приставать к мужу:
– Как ты думаешь, можно уже звонить следователю?
– Ты с ума сошла! Подожди хотя бы до восьми утра.
Мариша вздыхала, в глубине души понимая, что муж прав. Но ждать до восьми ей не пришлось. Уже в начале седьмого раздался звонок.
– Это я! – произнес незнакомый хриплый голос.
– Кто?
– Света!
– Светочка моя дорогая и живая! – возликовала Мариша. – А что у тебя с голосом?
– Ничего страшного. Просто охрипла. Представляешь, эти сволочи держали нас прямо на земляном полу. А на улице, между прочим, уже не лето. И по ночам бывает очень холодно.
– Так ты простудилась?
– Угу. Еще чудо, что не воспаление легких.
– Бедная.
– Самой себя жалко, – вздохнула Светлана. – Но я тебе звоню не затем, чтобы пожаловаться.
– А зачем?
– Крошев просил передать тебе и всем остальным, что освободится сегодня к шести вечера.
– И куда подъехать? В отделение?
– Нет, к нему домой. Ты передашь Инне?
– Разумеется.
– Спасибо тебе. И остальных позови, кого сочтешь нужным.
Мариша так и сделала. За разговорами, пересудами и сборами время потекло несколько быстрей. И ровно в шесть ноль-ноль Мариша, Инна, Полина и Янка, которая в самом деле оказалась почти точной копией Полины (не удивительно, что соседка ошиблась!), стояли возле дверей квартиры Крошева. Кроме того, рядом с ними стояли Степа с Васей. И Смайл. А как же без него!
– Уверена, Бритый тоже хотел бы приехать со мной, – усмехнулась Инна, пока они ждали задерживающуюся Ангелину. – Только ходить нормально он пока что не может. Да и своего покусанного вида стесняется.
– А как он вообще?
– Жить будет.
– Это понятно. А вообще, я спрашиваю?
– Вообще, он полный кретин! – сердито произнесла Инна. – И когда поправится и встанет на ноги, он у меня еще получит!
– Не сердись на него!
– Тебе легко говорить! А если бы его та акула сожрала целиком? Ты представляешь, что было бы со Степкой? Один в чужой стране. А единственный родной человек только что исчез в желудке у жуткого чудовища.
– Целиком бы не сожрала.
– Ну, голову бы откусила. Это что, лучше?
Мариша не успела ответить. В это время к ним подскочила Полина.
– Чего стоим?! – воскликнула она. – Оказывается, Гелка уже давно там. Ее Андрей на машине привез.
– И что? Все там?
– Только нас ждут!
– Так идемте!
Дверь им открыла сама Света. Причем с таким видом, словно так и полагалось. Мама Крошева хлопотала на кухне, готовя угощение для гостей сына. Покашливающая и шмыгающая носом Ангелина устроилась в кресле перед телевизором. А сам Крошев, как и полагается главному герою, еще отсутствовал.
Впрочем, опоздал он ненамного, всего на полчасика. То есть ровно настолько, чтобы довести своих гостей до последней стадии любопытства.
Но и когда он наконец явился, всем пришлось подождать, пока он поест. Мама Крошева считала прием пищи неким священнодействием, во время которого человеку ни в коем случае нельзя мешать. И лишь убедившись, что сынок покушал и салатик, и жаркое, и перешел к десерту, который его мама не считала серьезной едой, женщина угомонилась и наконец отстала от следователя, дав ему возможность не только жевать, но и говорить.
– Ну все! – отодвинув от себя тарелку с остатками сладкого пирога и придвинув чашку с чаем, провозгласил Крошев. – Следствие закончено! Теперь мы знаем все!
