Ирина Потанина - История одной истерии
— В общем, — продолжала Лариса, — Я в этот очаг Искусства поверила. А что? Все оправдано с научной точки зрения. Сосредоточение определенных энергетических сил. Обычный эгрегор. История ведь знает массу примеров, когда такие места действительно находились, и работали, и выполняли желания… — девочка говорила зло, как бы насмехаясь над самой собой, — Естественно, мне страсть как захотелось воспользоваться.
— Фи, — непроизвольно скривилась я, — И почему мы не видим ничего постыдного в желании проэксплуатировать чудо?
— Как почему? — тонко вскинула белесые брови Лариса. Чувствовалось, что она много думала на эту тему, — Хомутов правильно написал: потому что мы давно признали собственное несовершенство. Все мы произошли от животных, все мы, по сути, животные… «Хочу, чтоб у меня все было, а мне для этого ничего не надо было делать,» — это наши родные, животные инстинкты. Можно мучительно бороться с ними, а можно смиряться и…
— Превращаться в стадо управляемых баранов, — отчего-то завелась я, — Не забудь, именно благодаря этим родным животным инстинктам, тебя смогли заманить в ловушку… И даже не в этом дело… Просто как-то нечисто это стремление получать, не отдавая.
Когда-то давно я случайно наблюдала проповедь одного американского священника, нацеленную на привлечение молодежи в их церковь. Основной мыслью проповеди было, дословно: «Ребята! Дух Христа работает и по сей день!» В контексте подразумевалось «работает на нас».
«Это ж как надо примитивизировать людей, чтобы надеяться такой дешевой спекуляцией заинтересовать их?» — подумала тогда я. Потом оглянулась по сторонам и обнаружила несметное количество почитающих слушателей… И так противно мне сделалось тогда.
— Я знаю, — тихо произнесла, Лариса, — Теперь знаю. Не из-за того, что теперь боюсь ловушек… Просто, потому что было время все обдумать. Верить нельзя из корысти или страха. От этого у Веры обламываются крылья.
Неожиданно Алла захохотала.
— Извините, — подмигнула она нам, — Ларка так серьезно говорила, а мне представилось, что она сейчас скажет: «От этого у Веры обламываются когти». Представляете?
Обстановка разрядилась, а я подумала, что Алла не так проста, как хочет казаться. И вообще, вдолбленное мне Кириллом и театральной суетой вокруг ролей, мнение, мол, Алла с Ларисой — ярчайшие представители элитарной породы глупых идиоток, давно уже казалось мне чистой воды вымыслом. С этими девочками было приятно и интересно общаться. Я была действительно рада, что нашла их.
— Хватит философствовать, — продолжала вторая Героиня, — Я, например, сюда без всяких инстинктов, просто из любопытства шла. Посмотреть, действительно такое место в нашем городе есть или врёт писака. Ну, настолько все приметы сходились, что глупо было не проверить.
— М-да… Нет равных силе слова, — пробормотала я.
И вдруг, осознав происходящее в полной мере, я почувствовала себя восхищенной. Это ж надо было так все просчитать!? Ай, да Кирилл…Я одновременно и восхищалась и боялась этого человека. Теперь я понимала, почему Ксения была так напугана. Быть любимой таким человеком — равносильно игре с огнем.
— Ксения! — вдруг вслух произнесла я, и оживилась, — Девочки, радуйтесь! Сам преступник вскоре придет нас освобождать!
— Бредит на нервной почве, — прокомментировала мои слова Лариса.
Алла цыкнула на неё и вся превратилась в слух.
Пришлось рассказать актрисам о моем разговоре с Ксенией, об уликах против Кирилла, о том, кто на самом деле подстроил весь этот бред.
— Нет! Этого не может быть! — на Ларису было жалко смотреть. Она попросту отказывалась верить мне, — Ведь Кир же был нам другом…
— Гений с тяжелым характером. Хам. Но все равно «свой», — вторила сокамернице Алла, — «Из наших.» Из тех, кто яростнее всех вступится за тебя, если внешний мир начнет атаковать…
— Но факты остаются фактами, — как можно мягче проговорила я, — Наверное, он тоже перечитался хомутовских рассказов и решил не бороться со своими животными позывами. Захотел подчинить себе мир — и подчинил. Отыгрался за отказы Ксении, за непослушание Зинаиды Максимовны. За то, что все вы считали его прозу нежизненной, неправдоподобной. Считали, а поверили ведь, да? Мне видятся именно такими мотивы его поступков.
— Господи, — шепнула Лариса, — Кто б мог подумать, что для него все это так серьезно… И потом, при чем здесь мы? Мы то, что ему плохого сделали? Он что, не понимал, что мы тут с ума можем сойти? Это ведь настоящая тюрьма, а не игрушки…
— Мы просто попались под руку, — безжалостно констатировала уже смирившаяся с ситуацией Алла, — Как пушечное мясо. Как разменная монета. Все мужики одинаковые. Любят только себя, а окружающих — грубо используют. Причем видят в этом естественный ход событий. Скоты!
— Не начинай снова, умоляю, — томно закатила глаза Лариса, — У нашей Аллочки проблемы с личной жизнью. Точнее, у её личной жизни проблемы с головой и совестью. Уж я-то знаю.
Я вспомнила историю про Артура и почувствовала себя в самом центре дурацкой интриги. Только личных жизней нам сейчас еще не хватало!
— Во-первых, у бывшей личной жизни, — забухтела обиженная Алла, — Во-вторых, Артур такая же моя личная жизнь, как и твоя…
— И вот так с момента первого визита в эту скромную келью, — Лариса, как бы жалуясь, обернулась ко мне, — Первый день она со мной вообще не разговаривала. Я чуть с ума не сошла! Вокруг неё прыгаешь, требуешь ответов о том, как она сюда попала, и кто нас сюда засадил, а она молчит, будто нет её здесь вовсе. Я сначала думала, что Хомутов специально ловушку смастерил, чтобы с моих предков выкуп потребовать. Но когда Алла тут появилась, у меня в голове все просто кубарем завертелось. Не мог ведь Хомутов точно знать, кто прочтет его книгу и поверит. Не мог предугадать, бедными или богатыми будут жертвы. «Какой выкуп?» — решила я тогда, — «Он просто псих и ставит ловушку на дур». Я ей это всё втолковывала, а Алла все молчала и молчала. Решала, видимо, ненавидеть меня дальше или нет, — это Лариса рассказывала, уже смеясь.
— Все точно, — тоже начала смеяться Алла, — А потом эта истеричка как заплачет навзрыд. И так мне её жалко стало. И предложила я поговорить начистоту.
— И выяснилось, что вся многострадальная ненависть ко мне — из-за Артура! Откуда я знала, что мой несносный ухажер и таинственный Аллочкин любовник — одно и то же лицо! Я даже, что он женат, понятия не имела… Он мне вообще-то на фиг был не нужен. Я его честно отшивала всю дорогу. И вот какую благодарность от подруги получила!
Еще минут пятнадцать девочки, полусмеясь, выясняли отношения. Явно не в первый раз приходя к выводам, что Артур их — козел редкий, и что обе они с ним отныне всякое общение прекратят. Нет, хорошо, конечно, что девочки здесь помирились, хорошо, что наконец наградили Артура достойными эпитетами… Но зачем же так не вовремя? Сейчас-то зачем?! Я подумала, что, видно, сглазила. Только, понимаете ли, решила, что совсем Алла с Ларой не дуры, как вдруг…
— Барышни, может, лучше вернемся к обсуждению собственного положения? — робко предложила я.
Последующие пятнадцать минут я выслушивала, как милые мудрые девочки, то ругаясь, то придерживаясь редкого единодушия, обсуждали своего сценариста и предателя. Придя в результате к противоречивому мнению, что Кир, конечно, редкостный козел, редчее еще даже, чем Артур, но Ксению любит искренне, и оттого заслуживает снисхождения, спорщицы уставились на меня.
— Он действовал в состоянии аффекта, — строго заговорила Алла, — Поэтому заменим ему смертную казнь пожизненным лишением свободы!
— Нет, — вступилась Лариса, — Не пожизненным. Ровно таким же по длительности, как будет наше заточение.
— Оптимистка, — хмыкнула Алла, — Ладно. Договорились.
Девочки скрепили свой приговор рукопожатием, с очень серьезными лицами хором проговорив «по рукам!».
Нет, все-таки сидение взаперти плохо сказывается на способности здраво мыслить.
— Я не мнения вашего спрашивала, ненормальные! Я вам путь к свободе указать пытаюсь! — закричала я, чтобы стряхнуть с себя уже переползшие от актрис ко мне пылинки абсурда, — Свобода придет к нам через смиренное ожидание. Все необходимые для этого процессы я уже запустила.
— В смысле?
— Я заронила в душу Кирилла сомнение. А сомнение — огромная сила. Денек он помучается, а потом решит, все же, проверить. А вдруг я была права? А вдруг он, Кир, сам того не желая, заточил свою возлюбленную в темницу? Вдруг Ксения тоже узнала про Очаг Искусства и отправилась на разведку?
— С чего бы это? Ведь он ей рукопись не подсовывал.
— Да хотя бы от тебя, Лариса. Вы ведь дружили. Ты могла поделиться с Ксенией своими намерениями отыскать Очаг.
— Не могла, — сухо ответила Лара, — Я этому негодяю слово дала, что никому не расскажу о наличии у меня рукописи. Кир сказал, что, мол, даже от Зинаиды скрывает её существование. Что, мол, Хомутов согласие на прочтение рукописи не давал и он, Кир, нарушает все возможные заповеди, передавая мне этот текст, но ради дружбы и в интересах общего дела по-другому поступить он не может.
