Дарья Донцова - Принцесса на Кириешках
И ведь пока Петра не трогали, Ася бывала даже добра. Она, например, искренне любила Свету. Вот Нина, сразу проявившая свой склочный характер и жадность, не пришлась свекрови по душе, а хитрая, притворно ласковая, болезненная Светочка вызвала у нее самые добрые эмоции. Асе было наплевать на бедность и происхождение девицы. Она верила ей, причем хорошее отношение к Свете не было поколеблено даже тогда, когда Оля попыталась открыть матери глаза и сообщила, что невестка сделала аборт. Ася попросту не поверила своей грубиянке-дочери, решила, что та специально оговаривает Свету, дабы поссорить их. Но как только она поняла, что Света представляет угрозу для Петеньки, горячо любимая вдова сына была ею безжалостно устранена. – Так ты все знал, – снова протянул Сережка.
– Угу, – подтвердил Вовка.
– И не сказал нам? Позволил жить в этом доме? Почему не отговорил нас от сделки? С какой стати…
Дальше из Сережки полились совсем уж бессвязные речи.
– Я пытался, – вздохнул Вовка, – но меня слушать не стали. Ну я и подумал: ладно, документы не оформлены, деньги не отданы, пусть переезжают. В случае чего можно перетащиться назад, городскую квартиру ведь не продали! Кто ж знал, что Лампудель решит поступить по-своему и вручит Асе тайком от всех полностью деньги? И потом, Лампа мне сказала, что суммы пока нет, еще следует продать картины… ну я и успокоился.
– С какой стати ты сделала эту глупость? – накинулся на меня Сережка. – Почему предварительно не посоветовалась со мной, а?
Я, естественно, возразила:
– Ну, Ася казалась мне очень порядочной. И потом, она же вернула доллары, почти все, там не хватает совсем чуть-чуть!
Сережка заморгал, потом открыл рот, и тут Катя, решив прийти мне на помощь, обратилась к Костину:
– Лампуша наивный, думающий хорошо о людях человек, ее поведение меня не удивляет, а твое поражает. Отчего, если ты заподозрил что-то плохое, не стал проверять Курочкорябских?
– Ну вот, – всплеснул руками Вовка, – слава богу, нашли виноватого! Да я начал изучать сию семью под микроскопом. И первое, что узнал: Лев Яковлевич отбывал срок, на зоне с ним обошлись жестоко, «опустили», превратили в раба. По идее, после такого человек пугается на всю жизнь. Но академик не походил на сломленную личность. Правда, после неприятных для него событий прошло много лет, но я встречался с подобными ему несчастными, поверьте, психика меняется навсегда. Это было не подозрение, а так, маленькая заноза… ну я и потянул ее наружу!
– Почему ты мне не сказал, что Лев был за решеткой! – возмутилась я. – Ведь я просила тебя узнать о нем!
– На тот момент я многого не знал, – пожал плечами Вовка, – он сидел давно, а после зоны стал доктором наук, уважаемым человеком… Я не хотел тебя волновать. И, с другой стороны, насколько я помню, ты спрашивала, есть ли еще в городе Курочкорябские, речи о деталях биографий Аси и Льва не было.
– Не, Вовка, – хихикнул Сережка, – сдается мне, ты не хотел, чтобы Лампа полезла в эту историю. Думал ведь, что деньги она им не отдала, а прежде решила проверить благонадежность продавцов дома. Признайся, тебе очень не нравится, когда Лампецкий играет в сыщика.
Костин рассердился:
– Вовсе нет! Ты не прав.
– А вот и не так, – смеялся Сережка, – ты сейчас врешь, причем глупо, уверил Лампу, что все в порядке, посчитал, что придавил в зародыше ее желание копаться в ситуации, был уверен, что деньги не отданы, и преспокойно сам изучал Курочкорябских.
– Лучше скажи, – прищурился Вовка, – что за история с автокатастрофой? Кто в нее попал?
Сережка захлопнул рот. Майор окинул его торжествующим взглядом:
– Так как? Кто из нас лжет?
Поняв, что сейчас начнется смертельная битва, я замахала руками:
– Хватит говорить о глупостях! Есть очень серьезная проблема!
– Какая? – хором поинтересовались домашние.
– Кто велел мне искать убийцу Курочкорябского? Этот человек представляет огромную опасность для семьи, он по непонятной причине заварил всю кашу!
Воцарилось молчание. Потом Вовка крякнул:
– Ну… В общем… Скажи, Лампудель, помнишь, какого числа это случилось?
– Конечно! В день родительского собрания, тридцать первого марта!
– Ага… ладно, – протянул Вовка.
– А где дети? – внезапно удивилась Катя. – Как странно! Обычно они обожают слушать наши разговоры, а тут испарились! Кирюша, Лиза, у вас все в порядке?
– Да, – донеслось из кухни.
– Что вы там делаете? – крикнула я.
– Посуду моем, – последовал ответ.
– Так, – протянул Сережка, – ясно! Нахватали двоек!
– А ну идите сюда, – велел Вовка.
Кирюша и Лизавета осторожно, бочком, вошли в столовую.
– Ну, орлы, – вздохнул Костин, – давайте колитесь.
Лизавета шмыгнула носом:
– Мы не хотели!
– Лось, дурак, – подхватил Кирюша, – число перепутал!
– И фамилия, – ныла Лиза, – ну кому могло такое в голову прийти?
– О чем они? – удивилась Катя. – Какой лось? При чем тут сохатый?
– Вы спокойно объясняйте, – велел Вовка, – медленно и членораздельно.
– Лось – это Колька Мисин, – завела Лизавета, – дебил из нашего класса. Рост у него почти два метра и вес соответствующий, разговаривает хриплым басом, жуткого вида тип, идиот…
Чем дольше говорила Лиза, тем больше отвисала у меня челюсть, я была готова услышать что угодно, но не такое.
Всем известно – первое апреля День смеха. Вот Лизавета с Кирюшкой и решили разыграть Лампу. Подговорили Лося отловить меня возле подъезда и попросить поймать убийцу Курочкорябского. Фамилию дети выдумали в порыве вдохновения, специально вымыслили невероятную, чтобы мне в голову через некоторое время закралось подозрение, что таких на свете не бывает. И вообще второго апреля ребята собирались раскрыть правду и посмеяться, но шутка сразу зашла далеко не в ту сторону.
Мисин не зря получил свою кличку. По уму он недалеко ушел от сохатого и для начала перепутал числа, решил, что в марте тридцать дней, поэтому начал действовать на сутки раньше положенного срока. Во-вторых, он слишком серьезно отнесся к поставленной задаче. Подстерег меня после собрания, пошел следом на стройку, схватил, прижал к голове железку и произнес заготовленный текст. Потом позвонил Кирюшке и отчитался о проделанной работе.
Кирик обозлился:
– Идиот! Сегодня тридцать первое!
– Вау! – растерянно воскликнул одноклассник. – А че, разве в марте не тридцать дней?
– Дебил! – возмущался Кирюша. – Весь прикол испортил.
– Ну, я исправлюсь, – пообещал дурак и… позвонив мне по телефону, напугал еще больше, причем, услышав вопрос об автокатастрофе, он проявил сообразительность и дал понять: некие темные силы шутить с семьей Романовых не станут.
Надо же было так случиться, что именно в период между нападением на стройке и этим звонком Катя нашла вожделенный дом и привела к нам Асю!
– Мы прямо офигели, – ныла сейчас Лиза, – когда услыхали ее фамилию: Курочкорябская!
– Думали, таких не бывает, – стонал Кирюшка, – мы же несусветную чушь выдумали! Ваще, блин!
– Но авария с Сережей… – пролепетала я.
– Это просто ДТП, – вздохнул Костин, – обычное, банальное, а ты, напуганная произошедшим, моментально связала его со своим приключением и начала действовать.
– Почему же вы сразу не признались? – с возмущением воскликнула Юля. – Хороша шуточка!
– Мы сначала растерялись, – всхлипнул Кирюшка.
– Потом испугались, – добавила Лиза, – думали, вы ругаться станете!
– Думать следовало до того, как отправили Лося на дело! – рявкнул Вовка. – Почему вы затаились?
– Нам показалось, что Лампа поняла шутку и ничего делать не будет, – зарыдала Лизавета, – потом переезд. Ну кто ж станет в такой момент всякой ерундой типа убийства заниматься?
– Кто ж предполагал, что она, как дура, купится всерьез, – добавил Кирюшка.
– Вот оно как, – медленно сказал Вовка, – очень славная компания: дебил Лось, фиговы шутники Кирюша с Лизой и взбалмошная Лампудель, мигом кинувшаяся в расставленную западню. Сладкая компашка!
ЭПИЛОГ
Ася сидит в тюремном изоляторе. В отношении ее возбуждено уголовное дело, и ничего хорошего Курочкорябскую после суда не ждет. Можете смеяться надо мной сколько угодно, но отчего-то в моей душе поселилась жалость к этой женщине. Вот, оказывается, в какого монстра может превратить интеллигентную, заботливую, не эгоистичную даму патологическая любовь к мужу.
Лев Яковлевич, простите, Петя, остался на свободе. Он вполне успешно отбился от всех обвинений, при этом проявил недюжинный ум и кошачью изворотливость. Со следователями разговаривал только в присутствии адвоката и отвечал на вопросы, сохраняя полнейшее хладнокровие. Книги писал сам! Почему на обложке стояло имя Льва Глоткина? А что, нельзя взять псевдоним? Ну-ка, посмотрите на прилавки: и Акунин, и Маринина, и Анна Берсенева в миру имеют другие имена и фамилии. По какой причине у него паспорт на чужое имя? Вот уж понятия не имею! Всеми документами ведала жена! Отчего представляюсь Львом? Ну, мне супруга велела! Ей не нравилось, как звучит имя Петр. С какой стати присвоил наследство? Первый раз о нем слышу! Это все жена!
