Лоуренс Блок - Вор под кроватью
— А о чём тогда?
— Этот роман написал Леон Урис, и написал о себе, о том, через что ему пришлось пройти в нацистском концлагере. Теперь понятно?
— Ну и откуда я должен был узнать об этом, Берни? И кому какое дело, в конце-то концов? Всё, о чём я хочу узнать, — почему эти дремучие тупицы не отдали книгу Блинцу, или как его там? Они что, хотели, чтобы их пристрелили? Книга-то стояла на самом видном месте в шкафу, где её мог достать любой.
— Ну нет, не любой, Рэй, не надо так преуменьшать свои заслуги. Понадобилось искусство профессионала, а также воображение и изрядная доля хитроумия. Ты слишком скромен, Рэй. Когда ты рассказал мне, как перетряс все книги до последней, пока не обнаружил в другой книге вырванные страницы, всё встало на свои места. Кто-то нашёл те фотографии и выкрал их.
Для Рэя это было новостью, и он с недовольным видом молча переваривал услышанное. А кто просил его упоминать «Исход»?
— Это бы не спасло Роговиных, — плавно перешёл я к следующему сюжету. — О чём они, наверное, догадывались. К тому же почему ты думаешь, что у них вообще была возможность открыть рот, даже если бы они захотели это сделать?
— То есть вот этот забрал книгу, — сказала Лейси, указывая пальцем на Кваттроне, — а вон тот застрелил мужчину и женщину, — она кивнула на Блински, — и тем не менее снимки всё равно остались в квартире. Так?
— Гипотетически, — подтвердил Майкл Кваттроне.
— Гипотетически, — повторил я.
— Как вам будет угодно, — сказала Лейси. — Но если кто-то нашёл их и вырвал из книги, сейчас их там уже нет. Я права?
— Права.
— Ну, вот и всё, что я хотела узнать. — Она улыбнулась Кэролайн. — Просто люблю расставлять всё по полочкам.
Я тоже люблю расставлять всё по полочкам, особенно если при этом мне приходится объяснять другим, что и как произошло. Но иногда можно начать с объяснений и вдруг, в середине монолога, обрести полное понимание. Такое уже случилось во время сегодняшней беседы: до того как Кваттроне заговорил, мне не приходило в голову, что Лайлов убил не он и что за тот вечер их посетили два раза.
Поэтому я упорно двигался дальше.
— Итак, продолжим, — сказал я. — В среду Лайлов ограбили и убили, в четверг ограбили и арестовали меня, а в пятницу на сцену вновь вышел господин Совпадение. Мне позвонил один мой старый клиент и попросил отложить для него кое-что. Пусть он сам скажет, что именно.
— Полагаю, сейчас моя очередь, — вступил в разговор Колби Риддл. — Я не предполагал, что невинная просьба будет иметь такие серьёзные последствия. Я позвонил вам, Берни, чтобы попросить отложить для меня одну книгу.
— Не «Принципы органической химии», верно?
— Боюсь, что нет. И не «Исход» действительно великолепного писателя мистера Уриса. Мне нужна была книга Джозефа Конрада.
— Вы помните, как она называлась?
— Конечно. «Тайный агент». Вы обещали, что отложите её, я сказал, что зайду за ней попозже вечером, потом мы, наверное, обменялись любезностями, а может быть, и нет, но больше я ничего не помню.
— Возможно, так оно и было, — подтвердил я. — Поскольку я понятия не имел, кто вы такой.
— А почему вы не спросили, кто вам звонит?
— Потому что голос ваш показался мне знакомым, Колби, и вы говорили так, как будто не сомневались, что я вас знаю, и мне не хотелось выглядеть грубияном. К тому же я почти не спал накануне и чувствовал себя не лучшим образом. Я был уверен, что узнаю вас, когда вы придёте за книгой.
— Так вы и узнали меня, Берни. Только книги у вас уже не было.
— Ну да, я отдал её человеку по имени Валдис Берзиньш. Мистер Гризек, наверное, вам знакомо это имя?
Латыш грустно кивнул головой.
— Хороший человек был, — заметил он. — Такой симпатичный… И настоящий патриот.
— Это ему Лайлы пообещали отдать фотографии Кукарова?
— Он не посвящал меня в детали, — сказал Гризек, который говорил по-английски без акцента, но медленно, используя какую-то странную лексику. — И всегда-всегда он смотрел туда, где было солнце. «Фото своровали, — сообщил он мне. — Так вот, я заключу договор с вором. А может быть, он меньше вор, чем тот, у кого он их своровал». Вы знаете такую книгу — «Сила позитивной мысли»?
— Вообще-то она называется «Сила позитивного мышления», — поправил его я. — Автор — Норман Винсент Пил. В своё время была настоящим бестселлером. У меня ещё остались два или три экземпляра, и мне давно пора выложить их на распродажу, но из уважения к автору я оставляю их на полках — хочется верить, что кто-нибудь заплатит за них полную цену.
— Так или иначе, у Валди Берзиньша мысль была позитивна, — констатировал Гризек. — И он пошёл к вам в магазин с деньгами, чтобы заплатить за книгу. А вместо этого его убили.
Я сообщил присутствующим, что видел, как всё произошло, и кто-то из женщин ахнул и заметил, что, наверное, это было просто ужасно. Да, неприятно, согласился я, но ужаснее всего пришлось Берзиньшу.
— Он пришёл ко мне в магазин и сказал, что у меня для него кое-что есть. Я не знал, о чём он толкует, но он говорил таким уверенным тоном, что, вспомнив о телефонном разговоре с Колби, я решил, что он пришёл за «Тайным агентом». Я произнёс название книги, и он страшно обрадовался и схватил её, прижав к груди. Он заплатил мне в сто раз больше, чем я просил, — наверное, решил, что я не произнёс слово «сотен» лишь для того, чтобы сэкономить время. Я пересчитал деньги и выбежал за ним из магазина, но увидел лишь, как его расстреляли из машины.
— Кто стрелял? — грозно спросил Гризек. — Кто убивал мой друг Валдис Берзиньш?
— Хороший вопрос. А вот ещё один: почему он решил, что я знаю, о какой книге идёт речь? А когда я упомянул название, почему он так обрадовался?
— Ты сказал «Тайный агент», — заметила Кэролайн. — А он как раз и работал тайным агентом. Он решил, наверное, что ты сразу же узнал, чем он занимается.
— Вначале и я так думал, но тут что-то не сходится. Это не объясняет того, почему он был уверен, что я «в деле» и что книга, которую я ему передал, — «та самая». Он даже не стал перелистывать страницы. Просто заплатил деньги и отвалил. Колби, а почему вы заказали именно эту книгу?
— Я искал её. Вы — владелец магазина, я ищу книгу, вот я и пришёл к вам…
— Но вам же не нравится Конрад!
— Мне не нравятся его морские рассказы. Но мне сказали, что «Тайный агент» написан так, будто автор в жизни своей не выходил в море. Я решил, что стоит попробовать.
— И что эта книга стоит телефонного звонка.
— А почему нет?
— А потому что, — произнёс я медленно, — к тому времени вы уже, наверное, сами получили звонок от пластического хирурга.
— Берни, не дурите, — запротестовал Колби. — О чём вы только думаете? Конечно, может быть, я и выгляжу как кандидат на пластическую операцию, но мне недостаёт тщеславия. Полагаю, вы имеете в виду нашего хозяина, мистера Мейпса? А почему вы считаете, что я вообще его знаю? Где мы могли с ним познакомиться?
— В школе, — сказал я. — Или в Интернете на каком-нибудь лесбийском сайте. Но если вас интересует моё мнение, я предполагаю, что, скорее всего, Мейпса порекомендовал ваш дерматолог. У вас на лице была какая-нибудь подозрительная родинка или ещё что-нибудь, что требовало вмешательства косметолога.
— Откуда вы можете знать такие вещи?
— Я и не знаю, просто предполагаю, что такое возможно. А вот откуда вы знали Валдиса, я не могу предположить.
— А я его и не знал.
— Должны были знать. Может быть, у вас был какой-то общий друг, возможно, преподаватель на курсах латышского языка. Так или иначе, но вы были знакомы с обоими. И вы позвонили Мейпсу, либо, может, он позвонил вам и рассказал об украденных фотографиях, а также обмолвился, что в сейфе у него лежит более двухсот тысяч долларов США…
— Эй, эй, постойте-ка! — Двое чиновников вскочили на ноги. Один из них вытащил из кармана пистолет, другой потряс зажатым в руке листком бумаги. — Я всё думал, когда вы наконец объясните, зачем пригласили нас сюда. Пара сотен тысяч долларов наличкой в сейфе — это прямое уклонение от налогов. — Он повернулся к Мейпсу: — Мистер Крэндел Раундтри Мейпс? Я из отдела внутренних бюджетных поступлений, вот постановление суда, разрешающее моему напарнику и мне обыскать ваш особняк. Сэр, прошу вас проводить нас наверх и открыть сейф.
До сих пор Мейпс с честью выносил всё, что выпало на его долю. Но сейчас, казалось, чёрная рука судьбы всё-таки схватила скальпель и начисто уничтожила всю прекрасную работу, которую проделал над его лицом коллега-хирург. За одну минуту он постарел на десять лет, лицо его посерело, пот градом стекал по щекам.
Он бормотал что-то об адвокате, но налоговые полицейские объяснили, что адвокат ему потребуется чуть позже, а пока они собираются взглянуть на сейф. Уолли Хемфилл изучил ордер и заявил, что составлен и выписан он по всей форме и что тут ничего поделать нельзя. Он посоветовал Мейпсу взять себя в руки и не говорить лишнего.
