Ольга Степнова - Вселенский стриптиз
– А скажите, старший оперуполномоченный, – заорал он, – откуда у вас такая дорогая машина? На зарплату купили?
– Не поверите, в казино выиграл! – не моргнув, ответил Борис.
– Не поверю, – пробормотал Левин. – Но не колоть же мне опера…
– Моего партнера, балда! – крикнула Дина, падая на руки Ровно и высоко задирая ногу.
– Боюсь, что с танцами вам придется завязать, – сказал Левин, вытирая о брюки вспотевшие руки.
– Почему?! – возмутился с пола Андрейкин. – Ты не представляешь, как они снизу смотрятся!
– Вставай! – Левин пнул мага ногой. – Разлегся тут!
Прежде чем встать, Андрейкин схватил Бориса за ногу, тот споткнулся и чуть не упал, выпустив Дину.
– Это тебе от меня бонус, – подмигнул маг Левину. – Кстати, ты мне за расследование уже ничего не должен!
– Еще бы я тебе должен был, миллионер хренов! – возмутился Левин, прижимая Дину к себе.
– У нас теперь одна проблема осталась – отыскать наших мам, – вздохнула она.
– Я знаю, где они! – сказал вдруг Борис. – Мы запеленговали их мобильные телефоны, выяснив, в каком районе они примерно находятся. Так что остальное дело техники. Я могу отвезти вас к ним, но в обмен на одно обещание.
– Какое?! – хором заорали Дина и Лев.
– Ты должен пообещать мне, – обратился оперативник к Левину, – что разрешишь Дине два раза в неделю танцевать со мной.
– Х…хорошо, – выдавил из себя Левин. – Но только под моим присмотром! – шибанул он кулаком по столу.
– Нет, ну сегодня точно не мой день, – развел руками Борис.
Когда Лену и Томаса увезли в милицейском «Газике», все расселись в огромном салоне «Навигатора».
Искать пропавших старушек пожелали все – и маг, и даже Филипп Филиппович. Впрочем, для последнего это было не столько любопытство, сколько нежелание расставаться с Дуськой.
– А вдруг ты свинтишь, Дульсинея? – подозрительно спросил Фил, присоединяясь к компании, которая ехала на «чисто семейные разборки», как выразился Борис.
Отъезжая от дома, они увидели несущуюся им навстречу пожарную машину.
– Оперативно, – похвалил пожарников Клим, и приветственно посигналил брандмейстерам.
– Где здесь улица Изумрудный луг? – высунулся в окно один из них.
– Да плюньте вы на нее, – посоветовал Клим. – Там уже все сгорело.
В красной машине послышался гогот, она с готовностью развернулась и вяло поехала в обратном направлении.
Борис ехал на «Лексусе» впереди, показывая дорогу.
В дачном поселке, куда он всех привез, оказалось очень темно. Мало того, что не горел ни один фонарь, так еще и луна, которой положено было светить в это позднее время суток, спряталась за плотными облаками.
Борис заплутал среди узких дорожек, между тесно настроенных домиков. Титов плелся за ним, тихо ругаясь под нос.
– А ты по окнам смотри, – посоветовал ему Фил. – Сейчас ведь не дачный сезон, никого еще нет. Значит, где свет горит, это и есть наш дом.
– Голова! – похвалил Фила Титов и сразу увидел домик, где в глубине комнаты теплился приглушенный свет. Он посигналил Борису, и тот затормозил у нужной калитки.
– Головы у нас миллионы долларов получают, – буркнул Портнягин, кивнув на Андрейкина, который спал, развалившись в удобном кожаном кресле. – А я так… за подъездом слежу.
– Придется Василия Федотовича в машине оставить, – сказал Левин, тщетно пытаясь разбудить Андрейкина.
– Придется! – Фил злорадно осмотрел мага, снял с него шляпу и поменял на Дуськину армейскую шапку. – Пусть хрючит, гусь лапчатый, шарлатан детективчатый!
…Калитка оказалась открыта.
– Мамина машина! – воскликнул Левин, указывая на черный «Опель», который стоял во дворе.
Стараясь ступать неслышно, компания гуськом поднялась по скрипучей винтовой лестнице на второй этаж.
В комнате горела тусклая настольная лампа. За столом, плотно заставленным пустыми бутылками и закуской, сидели Вера Петровна, Клара Аркадьевна и какой-то бравый старик в военном мундире.
– Опаньки, – мутно глядя на Дину, сказала Вера Петровна, – кто это к нам такой похожий на Динку пришел?! Да и Левка твой, Кларунь, кажется, подгребся.
– Мама… – в ужасе прошептала Дина. – Ты пьяна?!
– Я?! – возмутилась Вера Петровна. – Я только валокордин пью, да и то по праздникам…
– Вы кто? – Левин потряс военного за плечо.
– Полковник Кобзон, – отрапортовал военный, вскинув руку к пустой голове и попытавшись встать. Не удержав равновесие, полковник рухнул под стол и остался лежать, держа на отлете руку с зажженной сигаретой.
– Сына пришел, – улыбнулась Клара Аркадьевна, помахав перед глазами рукой, словно пытаясь прогнать видение.
– Господи, чем это они так нажрались? – удивился Левин.
– Шампанское, водка, водка, шампанское, шампанское, водка, – перебирая пустые бутылки, сообщил Клим.
– Сына, рыжиков хочешь? – спросила Клара Аркадьевна и шаловливо подмигнула Борису.
– Да-а, – протянул Борис. – Старое поколение жжет!!!
– Это кто здесь старое поколение? – Клара Аркадьевна подскочила и замахнулась костылем на Бориса. – Вы кто вообще тут такой?!
– Я старший оперуполномоченный уголовного розыска Борис Ровно, – с усмешкой представился Борис и показал удостоверение.
– Верка-а, за нами Ровны пришли, – упала на стул Клара Аркадьевна. – Пришли, Верка, в самый неподходящий момент! – Она всхлипнула и утерла лавашем слезы.
– Мама! – взмолился Левин, отбирая у нее лепешку и рассеянно засовывая ее в рот. – Мам, что у тебя с ногой?
– Оскольчатый перелом. Слушай, а может, меня с переломом нельзя в тюрьму? – оживилась Клара Аркадьевна. – Все-таки возраст, то, се…
– В тюрьму?!! – вдруг заорала Вера Петровна, подняв над собой руку. – На нары?!! Да с удовольствием! Меня эта дача, по-русски говоря, за… долбала. Особенно рыжики. Слушайте, а почему тут Дуська-засранка? Ее тоже арестовали?! И вообще, кто все эти люди?!! Динка, скажи мне перед смертью, ты с Левкой спала?
– Мама, никто не собирается садить тебя в тюрьму! Борис – мой партнер по танцам, у него даже наручников нет.
– Я как огурец, – зачем-то заверила всех Вера Петровна и чуть не упала со стула.
– Мы как огурцы, – поддержала ее Клара Аркадьевна и тепло обратилась к Борису: – Поднимите полковника, дорогой! Боюсь, это последний мачо в моей многострадальной жизни.
Титов с Борисом бережно усадили военного за стол. Не открывая глаз, тот прочувствованно сказал «мерси» и тут же заснул.
Все молча расселись вокруг стола. Только Титов и Нора уселись на пол, где валялась толстая собачья доха.
– Мама, мы должны во всем разобраться, – строго сказала Дина.
– Доча, сначала скажи, ты с Левкой спала?!
– Мама!
– Что мама?! Кларунь, ну-ка, плесни мне беленькой для сугреву!
Левин схватил единственную полную бутылку водки и спрятал ее за пазуху.
– Пьянству конец, – объявил он, ощущая, что правое веко начинает непроизвольно дергаться в тике.
– Придется на трезвую колоться, – вздохнула Вера Петровна. – Начинай, Кларунь!
– Все началось три года назад…
– Четыре!
– Ты хочешь сказать, что мне уже семьдесят? Нет, все началось три года назад!!! От скуки я стала ходить на дворянские собрания. Я, правда, имею к дворянскому роду не самое прямое отношение, но вот мой первый муж, папа Левы… Он принадлежал к древнейшему знатному роду. Я решила, а отчего бы мне не приобщиться к собраниям, ведь не на танцы же мне было ходить. Хотя… – она с интересом посмотрела на Ровно.
– Мама! – застонал Левин.
– Так вот, я стала шляться на эти глупые, скучные сборища, где каждый кичился своим происхождением.
– И я туда шляться стала, – вздохнула Вера Петровна. – Там мы и познакомились. Только в отличие от Кларки я настоящая потомственная дворянка и принадлежу к старинному роду Аршинниковых.
– Короче, мы подружились, – перебила ее Левина. – И стали ходить не на пафосные сборища, а друг к другу в гости. Это было гораздо приятнее. Когда я первый раз пришла к Верке, то увидела у нее на стене точно такую же фотографию, которая много лет висит у меня.
– Ричарда? – подскочил Левин.
– Сядь, – приказала ему мать. – Все по порядку. Мы хохотали как бешеные, когда выяснили, что общего между человеком на этой фотографии и нами.
– Да уж, мы даже напились, то ли с горя, то ли с радости, поняв, что нас связывает, – усмехнулась Вера Петровна. – Клара сказала мне, что на портрете родной брат ее беспутного мужа, который бросил ее беременной и укатил за границу в поисках счастья. Брата звали Иван Левин и в отличие от сволочного муженька, который не проявлял интереса к сыну, он поддерживал Клару деньгами. А потом и он эмигрировал за границу. Сначала в Штаты, потом в Англию, а затем в Швейцарию. Как многие эмигранты, Иван Левин поменял имя и стал Ричардом Левиным. Клара была очень благодарна дядьке своего сына, который даже из-за границы высылал ей деньги и поддерживал связь. Она повесила его портрет на стену как самого близкого и благородного человека.
