Голова в бегах - Янина Олеговна Береснева

Тут за моей спиной послышались шаги, и я увидела Никиту.

— Аня, давай телефон. Машкин я уже забрал. Вас могут найти по сигналу, им отследить мобилу — раз плюнуть. Я вам дам другую трубку, когда приедем.

Я отдала телефон и принялась копаться в сумке, демонстрируя занятость. Машка прогремела на кухне холодильником, громко доложив, что делает бутерброды в дорогу. Я кусала губы и думала, как предупредить сестрицу об опасности, но тут она позвала нас на кухню. Как назло, кот не показывался, и лишить его ошейника с флешкой, выбросив его в окно, не представлялось возможным.

— Ну что, по рюмашке за исход дела? — деловито предложила Машка, расставляя рюмки.

Сестрица не теряла времени и успела не только заварить чай и сделать бутерброды, но и достать коньяк, с некоторых пор прочно поселившийся у нас в квартире. Ничего удивительного — от такой жизни не мудрено и спиться.

— Машенька, давай сначала дело, а потом рюмашку, — проворковал мнимый возлюбленный, а я лихорадочно соображала, как оттянуть время.

Никита кому-то звонил.

— Так, девочки, сейчас я набираю своему человеку, он едет, куда вы скажете, и забирает флешку. Потом по рюмашке — и в красивый котеджик на берегу озера на недельку. Отдохнете, пока серьезные парни порешают серьезные дела. Он передал трубку Машке.

— Давай, коротко и по делу.

Маня кивнула и охотно объяснила невидимому собеседнику, как найти разваленное здание. Она даже высчитала, сколько шагов влево от окна надо сделать, прежде чем наклониться над выбоиной в стене, стать лицом на север, присесть в позе египетской кошки, засунуть руку чуть влево и вытащить пачку сигарет с флешкой. Все это она живописала так долго и нудно, что я на месте Никиты уже давно бы дала ей затрещину. Но он держался, хотя и заметно нервничал. Я вообще перестала понимать, то происходит.

Мысли мои метались, как тараканы, отведавшие мелок «Машенька». Кстати, именно сейчас мне пришло в голову, что назвать мелок от тараканов именем сестрицы — это гениальный ход. Вот бы еще разобраться с тараканами, которые у нее в голове… Машка заведомо сообщила подельнику Никиты левую информацию. Зачем? Хочет его проверить? Черт, могла бы обсудить это со мной.

Положив трубку, Марья, как ни в чем ни бывало принялась наливать чай и резать колбасу, а я грызла ноготь и нервничала. Оказывается, не такая уж она дура, чтобы настолько доверять Никите. Зря я опасалась, что любовь опять сделала ее круглой идиоткой, люди меняются. Или просто это не любовь?

Никита, озираясь по сторонам, обратил внимание на бутылку с коньяком, выставленную Машкой к столу. Надпись на ней была неизменной — «Яд». На банке с вареньем, впрочем, была такая же наклейка — бабушкино наследие в виде «ядовитых» банок, похоже, скоро станет нашей визитной карточкой.

— Вы прямо как средневековые роковые женщины семейства Медичи! Или я тебе уже так надоел, а, Машка? — весело кивнул на бутылку Никита, а Машка уже в сто первый раз повторила знаменитую историю про пьющего деда и бабкино коварство.

Я мысленно чертыхалась, но радовалась, что Машка хоть как-то, сама того не зная, оттягивает время. Подойдя к окну и отодвинув штору, я заметила на подоконнике сиротливо притулившийся диктофон. «Больше он мне не понадобится», — подумала я, мысленно прощаясь с родными и близкими.

Непонятно, на что я рассчитывала, но незаметно нажала кнопку записи, умоляя всех святых, чтобы на диктофоне было место. И клятвенно пообещала себе: если останусь в живых — стану заниматься журналистскими расследованиями. Буду бороться за правду, чего бы мне это не стоило. Конечно, я еще много чего обещала мысленно, теребя занавеску, пока мои мысли не прервал телефонный звонок. Никита дрожащими от волнения руками взял трубку, выслушал звонившего и, просияв, хлопнул-таки свою рюмку коньяка.

— Ну что, девочки, все отлично. Флешка в надежных руках, пора и сваливать.

— «Ага, понятно, — решила я, — все-таки убивать двух баб посреди бела дня в их же квартире проблематично. Сейчас нас вывезут в тихое место и там порешат…»

— Ладно, — вздохнула я, понимая, что, если мы сейчас выйдем с ним из квартиры, Мишка с Леньчиком точно не смогут нас найти. — Пора поговорить начистоту. Я знаю, что Сиплый и Чуприн покойники. Их машину взорвали, и я думаю, не случайно они оказались в ней вдвоем. Кто-то хотел избавиться сразу от обоих. Причем случилось это сразу после того, как ты обрел надежду на флешку.

Никита посмотрел на меня так, как я обычно смотрела на свою невменяемую соседку Варварку. С недоумением.

— Бред. Маша, не слушай ее, это мент ей мозги промыл. Или она не в себе. Потрясения последних дней не прошли даром.

— Я понимаю, ты грохнул курьера, — продолжила я, не обращая внимания на его слова, — но зачем был весь этот цирк с головой?

— Ой, а кто это у нас тут такой умный, — разом переменившись в лице, Никита, противно ухмыляясь, медленно извлек из-под толстовки пистолет. — И разговорчивый.

Я глянула на Машку, ожидая увидеть шок на ее лице, но она продолжала невозмутимо попивать чай, словно была не на волосок от смерти, а на рауте у английской королевы.

— Никита, как так? — протянула она, поглядывая на него из-под опущенных ресниц.

— Так, отошли к окну, а то я ваши бабские штучки знаю. Еще врежете бутылкой по башке. Судя по всему, бабка ваша была не промах. Машка, в кого ты такая дура, а? Даже обидно, до чего легко получилось флешку забрать. Я думал, придется вас пытать. Что мне, конечно, было бы неприятно. Все-таки не чужие люди.

— Сам ты дурак, — обиделась Марья, и я вместе с ней. За последние пару недель только ленивый не назвал нас дурами.

— Ладно, леди, болтать некогда, — тут он принялся навинчивать на свой пистолет глушитель, который достал из кармана куртки. Наверное, тот самый, что использовал при покушении на Колю. — Придется делать дело здесь. Мне бы было удобнее вывезти вас,