Дарья Донцова - Черт из табакерки
– Садись, Анатолий Иванович, рассказывай, чем могу – помогу.
Почти три месяца люди Пузыревича искали Кристю. В милицию авторитет посоветовал не обращаться и вообще велел поменьше шуметь об исчезновении ребенка.
– Менты ничего не найдут, – пояснил он, – только свидетелей распугают. Скажи всем, что отправил дочь на учебу в столицу, никто не удивится. Ну какое в нашей провинции образование?
– Ладно, – согласился Зотов.
– И этому, Вадьке своему, не сообщай, – неожиданно сказал Пузырь, – соври чего-нибудь, уж прости, не нравится мне твой родственничек.
Впрочем, ни Вадима, ни Светы, ни их детей в момент пропажи Кристи не было – они отдыхали в Турции, а когда вернулись, Зотов с недрогнувшим лицом выложил версию, предложенную Пузыревичем.
Потом вдруг исчез шофер Зотова, верный и немногословный Саша.
Дня через три после его пропажи позвонил Пузыревич и велел коротко:
– Приезжай.
Анатолий понесся, нарушив по дороге все правила. Авторитет усадил приятеля в гостиной и велел шестеркам:
– Давайте.
В комнату втолкнули изрядно измордованного Сашу.
– Говори, – приказал Пузырь.
Шофер разлепил разбитые губы и принялся каяться. Зотов не знал, куда деваться от ужаса. Кристину украл Саша, просто соблазнился на десять тысяч долларов, которые предложил чеченец Шамиль. Куда дели девочку, он не знает. Саша привез Шамиля и усыпленную Кристину за город, в местечко, где располагалась база спортобщества “Урал”.
Зотов только моргал. Саше он доверял безоговорочно, и вдруг такой поворот.
Когда “быки” уволокли шофера, Пузырь достал водку, налил стакан и сунул в руку Зотова.
– Пей.
– Зачем?
– Пей, говорю. До сих пор была присказка, сказка – впереди. Знаю, куда увезли Кристю, и знаю, почему, но лучше бы тебе выпить!
Анатолий проглотил обжигающую жидкость, авторитет завел рассказ. За то время, что длился разговор, Зотов не раз радовался, что опрокинул стакан, иначе он просто сошел бы с ума.
Организатором похищения Кристи был Вадим.
– Но почему? – только и смог вымолвить Зотов.
– Мало ему компаньонства, – вздохнул Пузырь. – Весь твой бизнес хочет, жадный очень. Видишь, чего удумал – какое-то время тебя изводить, а потом сообщить, где Кристя, да небось чечены велели бы тебе самому с выкупом явиться. Забрали бы деньги, и секир-башка тебе и девке. Это он верно рассчитал: ты бы поехал непременно. А Вадька потом убивался бы и на каждом углу рассказывал: “Вот горе, умчался за дочкой и погиб”.
В Чечне людей пачками убивают, никто и не удивится. Хочешь мой совет? Сегодня же Вадьку в бетон закатаем, вместе со Светкой и жабенышами, чтоб и следа его не осталось.
– Нет, – пробормотал Зотов, – пусть Кристю вернут.
– Мои привезут, – пообещал Пузырь.
– Сколько? – спросил Анатолий.
– На том свете угольками в аду сочтемся, – хмыкнул Пузыревич. – Только ты зря не хочешь Вадима урыть, такого не прощают. Но Зотов лишь мрачно молчал.
– Кстати, – словно невзначай обронил “крестный отец”, – помнишь, когда твоя Лида погибла, кассирша на заправке сообщила, что видела у женщины в руках зажженную сигарету.
– Ну и что?
– А то, – терпеливо разъяснил приятель, – кассирша – баба бедная, можно сказать, нищая, голь перекатная, с работы уволилась, говорила всем, будто боится. А через годик на новом, весьма хорошем месте оказалась и квартирку купила однокомнатную, правда, не в Екатеринбурге, а в Исети. Откуда, спрашивается, денежки у голодранки? Ох, нечистое дело. Сначала Лида, потом Кристина, ты последним станешь. Вадькина работа, носом чую, для своих жабенышей старается.
– Доказательства вины Вадима есть? – поинтересовался Анатолий.
Пузырь покачал головой:
– Таких, чтоб под монастырь подвести, – нет. Но, ежели покопаемся, точно найдем.
Зотов покачал головой и впервые за долгие годы знакомства обратился к Пузыревичу по имени:
– Спасибо тебе, Миша.
– Чего там, – отмахнулся тот, – вроде как дружим.
– Не надо никого убивать, – продолжал Зотов. – Меня потом совесть замучает, жить не смогу.
– Нежный ты, – заржал Пузырь. – Так и спустишь все Иуде?
– Нет, – ответил Анатолий. – Есть план. Через три дня Екатеринбург потрясла новость. В своем роскошном автомобиле, посреди белого дня подорвался крупный бизнесмен Анатолий Зотов вместе со своим шофером. Водителя опознали сразу, а от Зотова остались маловразумительные ошметки да клочья шикарного костюма…
Вадим Костылев, рыдая, начал готовить похороны. Но после поминок его ждал неприятный сюрприз. Оказывается, накануне трагической гибели, Анатолий тайком, не сказав компаньону ни слова, продал особняк, участок и свою долю бизнеса… Пузыревичу. Костылев чуть не скончался, поняв, с кем теперь ему придется иметь дело. У Вадима остался только каменный дом из красного кирпича, который Зотов построил для Кристины, да часть бизнеса. Жилище отошло в руки Костылева по завещанию где-то весной, когда Екатеринбург вновь был потрясен известием: оказывается, дочь Зотова вовсе не училась в Москве, а была похищена и убита чеченцами.
Через некоторое время в столице появился удачливый предприниматель Семен Адреевич Попов. Мужик основал газету, потом вторую, открыл радиостанцию. Все только удивлялись, с какой скоростью он набирал обороты. Просто царь Мидас – все, к чему прикасался, превращалось в золото. По тусовкам новоявленный магнат не шлялся и вел крайне тихий образ жизни, без женщин и шумных гулянок. Не лез он и в политику, не торопясь, как многие, купить себе место в парламенте. Словом, Зотов, превратившись в Попова, не растерял удачи и предпринимательского счастья. Но в душе Анатолия ныла рана.
Люди Пузыревича, отправившиеся выкупать Кристину, вернулись ни с чем. Деревня, где содержалась девочка, была буквально сметена с лица земли федеральными войсками. Не уцелел и дом семьи Бекоевых. Впрочем, и все его обитатели тоже. Похоронная команда, долго не колеблясь, закопала всех Бекоевых – девять человек – прямо во дворе. Агенты Пузыревича разрыли могилу и обнаружили шесть детских изуродованных трупов. На руке одной из девочек-подростков болтался почерневший браслетик с именем “Кристина”. Сфотографировав несчастную, сыщики привезли Пузырю и украшение. Сомнений не оставалось – Кристина погибла вместе со всеми.
– Это Хафиза, – прошептала со слезами на глазах девочка, – я отдала ей браслет. Но мы же так не похожи, папа, как ты мог меня опознать?
– Михаил не показал снимки, – вздохнул Анатолий. – Решил, что с меня и браслета хватит, уж очень жутко выглядел труп.
Мы замолчали. Потом Тамара пробормотала:
– Давай, буду звать тебя Семеном, привыкла уже…
– Я и есть Семен. Семен Андреевич Попов, Зотов погиб и похоронен в Екатеринбурге.
– А Вадим? – спросила я. Гость пожал плечами:
– Он меня не интересует. Но бог есть на свете, теперь знаю точно. Вы представить себе не можете, как я не хотел устраивать эту дурацкую историю с кошельком, долларами и квартирой. Меня просто сломали, первый раз в жизни дал слабину и поддался на чужие уговоры. Теперь понимаю – не зря. Не устроили бы “засады” – не познакомился бы с Томочкой, не познакомился бы с Томой – не пришел бы в гости и не увидел Кристю. Нет, господь есть, он все видит и всем воздаст по делам их.
Вновь повисло молчание, прерываемое только всхлипываниями Ани.
– И как теперь поступить? – отчего-то шепотом спросила Тамара.
Семен улыбнулся:
– Никак, куплю Кристе метрику, станет Кристиной Поповой.
Внезапно Тамара зарделась до свекольного оттенка.
– Погодите минутку.
Она скрылась в спальне и через секунду вернулась с зелененькой книжечкой в руках.
– Вот, Юрка притащил для Кристи. Анатолий, то бишь Семен, взял документ и удивленно прочитал:
– Попова Кристина Викторовна, мать – Попова Тамара Викторовна, отец Попов Виктор Михайлович. Это кто же такие?
– Тамара Викторовна – я, – пояснила Тома, – а Виктор Михайлович – мой папа… Моя фамилия – Попова, а у Виолы – Тараканова. Кристина Тараканова как-то не звучит, вот и записали девочку на меня. Побоялись, что в школе дразнить начнут, как Виолу, вот уж кто натерпелся в детстве из-за имени и фамилии.
– Говорю же, господь все видит, – серьезно ответил Семен. – Значит, так, прямо сегодня, – он глянул на часы, – нет, уже поздно, завтра подаем документы в загс, а потом я удочерю Кристину.
Он глянул на Тамару:
– Ты согласна?
Томочка из бордовой стала фиолетовой, но голос ее прозвучал твердо:
– Есть одно обстоятельство.
– Какое?
– Я не одна, у меня…
– Знаю, – засмеялся Семен, – большая семья. Значит, построю для нас огромный дом, и станем жить да поживать – ты, я, Виола, Аня, Кристина и куча ваших детей, только потом напишете мне на бумажке их имена и объясните, кто кому кем приходится. Вот эта кукла чья? – И он ткнул пальцем в Машку.
