Лоуренс Блок - Вор под кроватью
И вот теперь она стоит откинув голову и тычет маленьким пальчиком прямо ему в лицо.
— Да ты чё, мужик, совсем рехнулся? Я эту куколку в жизни не видел.
— Да неужели? — протянул я недоверчиво. — Бар называется «Парсифаль». Вы знаете его?
— Может быть, бывал там пару раз.
— Уходили оттуда с женщиной?
— Ну и что, если так? Но не с этой малышкой. Говорю вам, я её в жизни не видел!
— А в напитки дамам подмешивали снотворное?
— Я? — Он поиграл мускулами. — Считаешь, мне нужна помощь снотворного?
— То есть вы говорите, что не подсыпали снотворное в рюмку Марисоль Марис?
— Так зовут эту цыпочку? Ничего я ей не подсыпал. Ни того, что вы только что сказали, и ничего другого. А она врёт и не краснеет.
— То есть вы никогда не видели её.
— Точно, не видел. Вы меня за другого приняли.
Последовало молчание, но через секунду его нарушила Сигрид.
— Ох, Уильям! — воскликнула она презрительно и гневно. — Дерьмо-то из тебя так и прёт, прямо-таки из ушей вылезает.
Он с недоумением уставился на неё.
— Я всё видела, — продолжала она. — Видела, как ты работаешь, мать твою! Да уж, мышцой поиграть умеешь, ничего не могу сказать, и с барышнями поболтать не дурак. Покупаешь им выпивку, а через пару минут вы уже стоите в дверях. А я-то, дура, не понимала, в чём дело! То ли ты им речь толкаешь, то ли они видят в тебе то, чего я никак не разгляжу. Я заметила, что многие на ногах стоят как-то нетвёрдо, но решила, что это от страсти у них ноги трясутся… Вот уж не предполагала, что ты кормишь их рогипнолом.
— Совсем рехнулась? — спросил наш истинный джентльмен Уильям.
— Да нет, не совсем. — Сигрид обернулась и взглянула на меня. — Он и ко мне подкатывался пару ночей назад. Я его отшила, и правильно сделала, а то сейчас и я плакала бы над своими единственными бриллиантовыми серёжками. А что произошло позавчера, ты помнишь, Уильям? Ты подкатывал сразу к двум девушкам в баре, да только они, наверное, поменяли бокалы, поскольку тебя вдруг зашатало и ты с трудом попал в дверной проём на выходе из бара.
По его лицу было видно, как шевелятся извилины у него в голове — ага, так вот что произошло! Сучки поменяли бокалы, и он помнит только, как проснулся в тёмной аллее весь заблёванный, ни денег, ни кредиток, а уж в паху болело так, что даже сейчас разгибаться не хочется.
Уильям оглядел комнату. Кое-кто показался ему смутно знакомым — например, расфуфыренная брюнетка с конским хвостом на голове. Он её точно пялил не так давно, может, подцепил именно в «Парсифале».
Да и моё лицо ему тоже что-то напоминало — как будто встречались, то ли на улице, то ли в том же баре. Но эта тёлка со своими рассказами о рубиновом ожерелье и каких-то портретах — нет, увольте, её он точно раньше не встречал.
Но мысли Уильяма я придумал сам — я ведь не мог заглянуть ему в голову… да и откуда мне знать, о чём он там думал? Может быть, о двойных нельсонах или о новом способе накачивания трицепса.
— Итак, ты отправился домой с украденным ожерельем, — сказал я грозно, — а также с чувством глубокого удовлетворения, которое, без сомнения, испытывает любой мужчина после встречи с такой красивой девушкой. А когда проснулся утром, вспомнил её рассказ о фотографиях людей, купивших себе новые лица, чтобы прошлое не испортило их настоящую жизнь. Ты, конечно, подумал, что такая информация может пригодиться нужным людям, например твоему дядюшке Майку.
Челюсть Уильяма отвисла так низко, что он едва подхватил её. Мне было плевать на это — да хоть вообще бы провалилась в подвал! Но на тот момент я с ним закончил и повернулся к Майклу Кваттроне, который с интересом следил за ходом моего допроса.
— Ваш племянник позвонил вам, — сказал я, — и вы сразу же увидели возможность не только заработать, но и поквитаться кое с кем. Вы, в свою очередь, тоже позвонили кое-кому, и кое-кто наведался в квартиру, где жили люди, которых мы решили называть Роговины.
Не представляю, какой была бы моя следующая фраза, но Кваттроне включился в игру. Он поднял изящную руку с аккуратно подпиленными ногтями, призывая меня к молчанию.
— Что же, говорите вы довольно складно, — протянул он. — Поучительно и одновременно довольно занимательно.
— Благодарю вас.
— Но кое в чём вы ошибаетесь. Мой племянник никогда не упоминал о Мейпсе и его фотографиях.
— Вы хотите сказать, что не знали о них?
— Я знал о них, — отрезал Кваттроне. — Внимательный человек может заметить многое. Но знал не от моего племянника. — Он бросил весьма прохладный взгляд на Уильяма. — Мой племянник. Сын моей младшей сестры от человека, за которого она вышла замуж против воли семьи.
— Так он вам не звонил?
— Нет, видимо, ему ничего не надо было в тот момент, — ответил Кваттроне. — Мой племянник звонит мне только тогда, когда ему что-то надо. Денег или адвоката. Или и того и другого.
— Дядя Майк…
— Заткнись, Билли.
Кваттроне повернулся ко мне:
— Может быть, вы слышали о человеке по имени Джон Маллейн, известном также как Снежок Маллейн? Вы смотрите передачу «Самые опасные преступники Америки»?
(Да, постоянно, и при этом боюсь лишь одного — увидеть там себя.)
— Нью-Джерси, — припомнил я. — Или то было в Ньюарке? Он многие годы занимался рэкетом, но одновременно умудрялся сотрудничать с ФБР. А теперь он удирает от обвинения по делу об убийстве…
— Да, знаю, четыре убийства и ещё кое-что по мелочи.
— …каждые несколько месяцев количество его преступлений растёт, а Джон Уолш всё трендит о том, как важно поймать этого трусливого ублюдка, да только чего-то у него не выходит.
— И не выйдет, — уверенно произнёс Кваттроне, — до тех пор, пока он ищет человека с лицом Маллейна. Личико-то у него давно уже другое, спасибо нашему другу! — Он кивнул в сторону Мейпса. — Наш доктор, конечно, ещё тот идиот, но — профессионал высокой пробы, этого у него не отнимешь. Я люблю Снежка как отца родного, ей-богу, знаю его ещё с тех пор, как пел в церковном хоре, но клянусь! — если бы я не увидел фотографии «до» и «после», в жизни бы не узнал его с новым лицом.
— Так вы видели эти фотографии?
— Вы знаете, — неторопливо сказал он, — я не помню, чтобы говорил такое. Мне кажется, в своих предложениях я везде вставлял «бы».
— Верно. Ну что же, в прошлую среду некие господа нанесли визит Роговиным, Лайлам, или как вам будет угодно их называть. Они оглушили и связали привратника, затащили его в комнату для посылок и оставили на полу, а затем поднялись наверх, и Лайлы впустили их в квартиру. Затем Лайлы открыли им сейф, возможно под дулом пистолета. Не понимаю, зачем Лайлам надо было покупать такой тяжеленный навороченный сейф? Лишь для того, чтобы на короткое время спрятать в нём старый школьный учебник? Наверное, параллельно они занимались ещё чем-то, но это лишь моё предположение. Теперь они мертвы, так что доказать мы всё равно ничего не сможем.
Ну, так вот, гости забрали книгу, а в благодарность всыпали хозяевам по заряду свинца в затылок. За это время и бедняга привратник задохнулся в своей каморке. То есть погибли три человека, а книга, как вы знаете, исчезла.
Теперь я объясню вам, каким образом в этом деле появился ваш покорный слуга. Представьте себе, опять-таки из-за длинной руки мистера Совпадение! Он-то и схватил меня за шиворот, правда превратившись сначала в длинную руку закона. Вот слушайте, как всё произошло. В ту самую ночь я прогуливался в соседнем квартале по своим личным делам. Я не скрывал лицо, так что моё продвижение зафиксировали как минимум полдюжины камер слежения. Не буду объяснять вам, зачем мне понадобилось гулять именно там, это не имеет никакого значения. Я — свободный человек, где хочу, там и гуляю, но по случайному совпадению я когда-то сидел за кражу со взломом, и этого оказалось достаточно, чтобы вот этот господин, — я указал рукой на Рэя, и все головы повернулись к нему, — арестовал меня на следующий же день. А вот тот достойный господин, — я махнул рукой в сторону Уолли, — освободил меня из-под ареста. Но к тому времени информация о том, что меня арестовали, уже просочилась в определённые круги, которые сразу же решили, что я как-то связан с этим делом. — Я взглянул на Майкла Кваттроне. — Если бы я задал вам гипотетический вопрос, вы смогли бы ответить на него также гипотетически?
Кваттроне улыбнулся, не двигая губами:
— Возможно.
— Если бы ограбление, которое я только что описал, совершили некие известные вам лица и если бы именно они вошли в дом к Лайлам и забрали у них книгу, зачем, объясните на милость, зачем им надо было убивать их?
— Ну, на этот вопрос ответить очень просто, — сказал Кваттроне. — Они их не убивали!
Глава 39
— Я надеюсь, вы все понимаете, что мы рассуждаем чисто гипотетически, — напомнил Майкл Кваттроне. Его глаза обежали комнату, остановившись на долю секунды на Уолли Хемфилле и Рэе Киршмане. — А также, полагаю, вы помните, что мы не в суде. Никто не стенографирует наши заявления и, опять же надеюсь, не держит в кармане включённый диктофон, но, даже если наш разговор записывается, не забывайте, что мы рассуждаем исключительно гипотетически.
