Елена Логунова - Красота спасет мымр

– Телефонный разговор из сумки слышно плохо, всего я не разобрала, но, кажется, она едет к своему дружку. Его Дима зовут? – спросила я Рому, резонно предполагая, что он знает имя своего удачливого соперника.

Ромашка кивнул.

– Джулька спросила этого Диму, есть ли у него в доме еда, и пообещала привезти пиццу и красное вино, – сообщила я.

– Ага! Романтический ужин! – Ирка в упоении стукнула ладонями по рулю, и попавший под колесо камешек бросил неуправляемую «шестерку» в сторону. – Стой, куда?!

Едва не зацепив лупоглазый «мерс» в соседнем ряду, наша машина вернулась на прежний курс. Я подняла упавшие на пол наушники и аккуратно положила их рядом с собой.

– Послушай, Ленка, что все это значит? – кивнув на тихо шипящие наушники, спросил меня заинтригованный Вадик. – Что ты задумала? Мы разве не на съемку едем?

– Именно на съемку! – неумеренно радостно, совсем как тронутая бабушка Дональда, захохотала Ирка.

– В мебельный салон? – уточнил Вадик.

В голосе его сквозило явственное недоверие.

– Ну, не совсем в салон… Но мебель там тоже будет! – уклончиво сказала я. – Во всяком случае, просторный диван я гарантирую!

Ирка захохотала еще громче, а Ромашка покраснел и отчетливо скрипнул зубами.

– Терпи, казак, атаманом будешь! – заметив Ромашкины страдания, сказала Ирка ему в утешение.

– Ничего не понимаю! – признался Вадик.

– Перестань нервничать, тебе понравится! – сказала я ему так же, как раньше – Ирке.

Самой мне происходящее искренне нравилось уже сейчас!

Круглые часы в холле «Гипробумдревпрома» показывали девятнадцать ноль две, когда наш небольшой отряд колонной по два вошел в приемную к директору. Впереди шагали мы с Иркой, позади Вадик с Ромашкой. «Дамы – вперед!» – прокомментировал это походно-боевое построение Вадик.

– Что?! – секретарша так яростно захлопала начерненными ресницами, что с них на щеки хлопьями, как сажа с нечищенного котелка, посыпалась краска.

– Бу-бу-бу! – строго сказала Ирка сквозь медицинскую маску.

Мы с подружкой еще на лестнице облачились в белые халаты и шапочки. Из дородной Ирки получился на редкость внушительный доктор. Застегнуть на себе халатик сорок восьмого размера подружка не смогла, поэтому надела его внакидку, как бурку. Вместо стетоскопа на шее у Ирки висели наушники, докторский чемоданчик заменял радиоприемник. Развевающиеся рукава и полы халата придавали самозванной докторше особенно деловитый вид. Рядом с ней я смотрелась как изможденная медсестричка военно-полевого госпиталя. Сходство усугублял боевой мегабласт, который я, слегка перекосившись, несла на плече. След в след за мной в аналогичной позиции шагал Вадик с камерой наизготовку. У Ромашки из спецснаряжения были только два сотовых телефона, которые он сжимал в кулаках с таким видом, словно это были противотанковые гранаты. И на заступившую нам путь секретаршу Рома посмотрел так, словна она была вражеским танком.

– Контрольная проверка! – гаркнула я, поведя в сторону секретарши множественной оптикой мегабласта, и для пущего эффекта нажала какую-то кнопочку.

Мегабласт взвыл дурным голосом и выстрелил в настенный календарь красным лучом, похожим на раскаленную проволочку. Закопченная физиономия офисной дамы побледнела и вытянулась, и она проворно убралась с линии огня.

Даже не притормозив, Ирка величественно и мощно, как боевой корабль, вплыла в распахнувшиеся перед ней двери директорского кабинета.

– Здравствуйте, мы вынуждены повторить проверку одного из ваших служебных помещений! – непререкаемым тоном сказала я директору, который до нашего вторжения мирно пил чай с баранками и прочими хлебобулочными изделиями.

Словно холостой выстрел, треснул раскушенный сухарь.

– А шо шлушилошь? – роняя крошки, спросил директор.

Орлиный нос его с нашей прошлой встречи нисколько не изменился, а теперь к нему добавились и совершенно птичьи, круглые глаза.

– К сожалению, при расшифровке показания нашего прибора определили в воздушном пространстве за окном вашей бухгалтерии превышение допустимого уровня энергоемких эфирных субстанций! – веско сказала я.

Вадик за моей спиной смешливо хрюкнул. Ирка, не растерявшись, сцапала с директорского блюдца баранку и затолкала ее в рот давящегося сдерживаемым смехом оператора.

– Я провожу вас! – директор выпорхнул из-за стола и промчался к двери, обогнув по крутой дуге грозно сопящую Ирку, в халате и маске похожую на одетого в белое Дарта Вейдера из «Звездных войн».

Словно по команде, мы развернулись на месте и зашагали в бухгалтерию. Теперь, когда впереди бежал директор, отряд двигался в том боевом порядке, который римские легионеры называли «свиньей».

– Попрошу всех очистить помещение! – строго сказала я бухгалтершам.

– Живо, живо! – зашипел орел-директор, подгоняя дам судорожными взмахами крыльев.

– Вы тоже, – сказала я директору. – Закройте дверь и удалитесь на расстояние не менее десяти метров, желательно – в помещение с огнеупорной дверью.

Подавившись крошкой, закашлялся Вадик.

– Крайне желательно! – неожиданно поддержал меня Ромашка.

Тон у него был сварливый, красные глаза воинственно сверкали.

Вадик поспешно поставил на ближайший стол камеру, после чего согнулся в астматическом припадке и, задыхаясь, опустился на пол.

– Живо, вон отсюда! – рявкнула я на обалдевшего директора и подбородком показала на корчащегося на полу оператора. – Или вы хотите стать следующей жертвой?

Директор шустро попятился к двери. Вадик, откровенно наслаждающийся ролью жертвы, слабым голосом сказал в спину отступающему:

– Кажется, в этой баранке было слишком много энергоемкого зефира!

– Не зефира, а эфира, балда! – с досадой поправила я, прислушиваясь к топоту ретирующегося директора.

Я надеялась, что поиски онеупорной двери уведут гипробумовцев достаточно далеко, и нас никто не подслушает.

– Какая разница – эфир, зефир? – Вадик, отряхиваясь, поднялся на ноги. – Все равно, чушь полная!

– Полная скрытого смысла! – я немного обиделась.

– Тихо, вы! – шикнула на нас Ирка, прислушиваясь к голосам, шепчущим нечто лишь ей одной.

Она плотнее прижала к голове наушники и скосила глаза. При этом ее тяжелый невидящий взгляд уперся в лоб Вадика. Выглядело это пугающе. Вдобавок, елозя по голове наушниками, Ирка безобразно взлохматила себе волосы и в результате обрела вид классической полоумной сивиллы, готовой пророчествовать.

– Пожалуйста, не надо на меня так смотреть! – оператор перестал улыбаться, поежился и потер лоб.

– Они поделили последний кусок пиццы! – с легким завыванием возвестила Ирка.

– Что она хочет этим сказать? – тревожным шепотом спросил меня Ромашка, видимо, полагая, что пророчество нуждается в толковании.

– Дураку понятно, что! – вскричала сивилла нормальным человеческим голосом с легким оттенком бешенства.

– Среди нас дураков нет! – обиделся Вадик.

– Вы идиоты! – Ирка закипела. – Я говорю, они сожрали пиццу, значит, сейчас перейдут в спальню! Ну, что я сказала!

В одном из окон квартиры Джулькиного хахаля свет погас, в другом загорелся. Я приникла к биноклю в нижнем ярусе мегабласта.

– Все, музыку включили, разговоров больше не слышно, – Ирка стянула с головы наушники.

– Разговоров, похоже, больше не будет, Джулька уже раздевается! – сообщила я.

– Дай посмотреть! – мелкий Чашкин прыгнул ко мне, протягивая руку к оптическому прибору.

– Но-но! – я увела мегабласто-биноклевый гибрид в сторону, одновременно для острастки включив ревун. Мегабласт взвыл, как сирена воздушной тревоги. В глубине гипробумовского коридора что-то грохнуло. «Огнеупорная дверь», – мельком подумала я.

– Подвинься, – Вадик толкнул меня плечом, занимая наиболее выгодную позицию для съемки. – Эх, темновато!

Тут же, как по команде, в интересующей нас спальне врубили иллюминацию: люстру и три мощных студийных софита. Свет был направлен на широкую кровать.

– Спасибо, свет в норме! – благодарно пробормотал оператор.

– Далековато, наверное? – я привычно забеспокоилась о качестве картинки.

– Заехал – дальше некуда, и кое-что мне видно! – ответил Вадик таким довольным голосом, что я поняла: видно ему отлично!

– Д-дай п-посмотреть! – Чашкин сильно раскраснелся и от волнения начал заикаться.

– Роман, возьмите себя в руки! – прикрикнула на него Ирка. – Ах, да, в руках у вас телефоны…

– И уже пора их задействовать! Рома, звони! – я ненадолго оторвалась от бинокля, чтобы проследить за действиями Ромашки. Очень важно было, чтобы он не перепутал мобильники.

Один из телефонов принадлежал самому Роме, а второй – покойному Виталику. Сотовый аппарат сантехника, подобранный нами в мусорном баке, исправно работал и содержал на счету определенную сумму денег – мы проверили. Мобильник мог бы работать еще долго, но сегодня у него была последняя гастроль. После той серии звонков, которую мы собирались сделать, телефону была прямая дорога туда, откуда мы его добыли – на помойку.