Ирина Потанина - Дети Деточкина или Заговор Бывших мужей
Я испугалась, что сейчас Вадим начнет снова толкать какую-нибудь из своих философских теорий и сделается невосприимчивым к любым обращениям. Но он вдруг запнулся и перебил себя сам.
— Котя, что ты тут навязала, я веревку теперь распутать не могу, — раздраженно спросил меня Вадим.
Я, привстав, заглянула ему через плечо и окончательно пришла в себя. На коленях у Робина лежал обернутый в тряпку чемодан с бобинами. Я моментально вспомнила, что собиралась делать в подобном случае.
— Дай сюда, я развяжу, — небрежно кинула я, — Тайну узла знать надо.
Вадим без всякой опаски подчинился. Едва чемодан попал ко мне в руки, я быстрым движением освободила ручку чемодана от тряпки (хорошо что на исходном рыжем чемодане ручка тоже была черной), достала из сумочки наручники и пристегнула свое запястье к чемодану.
— Теперь ты точно возьмешь меня с собой, — улыбнулась я первому бывшему мужу, демонстрируя руку.
— Вот дура-то, такой груз к себе пришпандорила, — восхищенно присвистнул Васек, — Ты его таскать замахаешься…
На это подростковое хамство никто не отреагировал.
— Рискуешь, что я прикажу отпилить тебе кисть, — задумчиво пробормотал Вадим, и мне вдруг сделалось спокойно. Раз шутит, значит адекватен. Значит, от разговора может быть прок, — Ладно, — снова подал голос Робин, — Тогда высадишься вместе с Васьком и чемоданом. Потом я тебя сам найду…
— Нет, — я почувствовала, что сойду с ума, если Робин хоть на секунду скроется с моих глаз, не объяснившись, — Ты возьмешь меня с собой. Я слишком много знаю. И про Детей Деточкина, и про Ожигова, и даже про Шурика. С кем, ты думаешь, вместо Виктории разговаривал? — в глазах Робина мелькнуло недоумение, — Со мной. Причем все, что я знаю, записано на бумаге и хранится в надежном месте. Попробуй только сбеги — вмиг куда надо сведения отдам.
— Так-с, — с каждым моим словом Робин делался все темнее и темнее, — Вась, ты действительно сам выходи. Похоже, нам с Котей многое надо обсудить.
Я поняла, что Вадим боится разоблачения даже перед Василием. Еще бы! Вот ребята обрадовались бы, узнав, кто убрал с дороги Мэтра.
— Так может, это, — растерялся Васек, пытаясь придумать хоть что-то, дабы получить доступ к информации, — Помочь чем?
— Не стоит. Мы с Котькой отлично друг друга поймем. Выходи.
Василий остановил машину возле мусорного бака и обиженно покинул водительское место. Робин сел за руль. Я вдруг заметила, что бесстыдно улыбаюсь, не обращая внимания на хмурый вид Вадика.
— Ой, Вадька, — честно призналась я, — Если бы ты знал, как я рада тебя видеть…
— Увы, не взаимно. Ситуация, как понимаешь, не располагает, — Робин не трогался с места, ожидая, пока Василь скроется за поворотом, — Толковый парень, — кивнул он в след помощнику, — Только болтливый больно. И от своих, чуть что, отворачивается, — я поняла, что Робин говорит про кляузы Василия на Артема.
— Сам виноват. Поощряешь подобное, вот они и переругались все, — тоже не отрывая взгляда от спины Василия, сообщила я.
— Поощряю? — Робин поморщился, — За кого ты меня принимаешь?
— Запугал детей тем, что можешь проверки устроить…
— А, это, — Вадим отмахнулся, — Это я для порядку. Чтоб, не бузили. Но не друг за другом же слежки устраивать. Правда, он сначала потребовал проверку Артему устроить, а потом, сам же его оправдывать начал. Видать, настучал сгоряча, потом испереживался… Будем считать, исправился. Правда, Артему он нервов, я так понимаю, изрядно потрепал. Мне Серж рассказывал.
Из всего сказанного, я поняла, что Робин не подозревал Тёмку ни секунды. Что ж, это делало честь моим хитрым комбинациям.
— Погоди, не едь, — попросила я, когда Робин завел машину, — Я чемодан выкину. Он не настоящий.
Я достала ключ от наручников, продемонстрировала возмущенному Робину подделку и выкинула старый чемодан на помойку. «Жорик меня убьёт!» — мелькнуло в голове, — «Если Робин не опередит его, разумеется.» Несмотря на то, что большая часть бобин была невоспроизводима, а та, что еще работала, была давно уже переписана на современные носители, несмотря на то, что ни у нас, ни у кого-то из знакомых не было бобинного магнитофона, несмотря вообще ни на что, Георгй был очень привязан к этому чемодану. Но не могла же я всю жизнь тягать его за собой?
— Как ты могла подвергнуть всех такой опасности? Если бы операция не сорвалась и ребята, так рассчитывавшие на прибор, прокололись? Ты представляешь, что было бы тогда?! Ты в своем уме?! — набросился на меня Вадим.
— А ты?! — тоже перешла на крик я, но потом заставила себя успокоиться, — Послушай, так мы ничего не выясним. Давай поругаемся позже. Лучше объясни мне, что все это значит…
— Ты первая.
— Нет, — ледяным тоном ответила я, — Это я держу тебя на крючке, а не наоборот.
Вадик страдальчески закатил глаза к зеркалу заднего вида, резко крутанул руль, свернул на обочину и выругался по-немецки.
— Нет, ну что сигналить?! — оказалось, ругался он не на меня, — Что сигналить? Я что виноват, что у этого кретина хозяина не работают повороты? В нормальной стране человеку бы в голову не пришло, что я могу не показать поворот нарочно, — обратился Вадим уже ко мне, — В нормальной стране мне бы посочувствовали. Еще и подъехали бы, сказали, что в машине поломка. А здесь прямо в менталитете заложено облить грязью ближнего своего. Мы от этого кайф ловим, самореализуемся. Раньше в очередях самоутверждались, теперь на дорогах…
— Вадик, — взмолилась я, — Прошу тебя, не отходи от темы! Думай о главном! Послушай, — я принялась, словно ребенку, объяснять Робину происходящее, — Тебе угрожают разоблачением. Забудь о философии, вернись на землю.
Вадим широко развел руками.
— Ну о чем тут можно разговаривать! — многозначительно заявил он, призывая в свидетели невидимых зрителей, — Стоит ли удивляться деградации нации, если даже лучшие её умы…
— Прекрати! — закричала я, — Ты все равно не собьешь меня с толку!
— Выходи из машины, — Вадим вдруг сделался серьезным, голос его звучал резко, почти грубо, и я вдруг почувствовала, что боюсь подобных перемен в Робине.
— Не выйду, — стараясь скрыть волнение, пролепетала я.
— Тогда выйду я, — Робин выполнил сказанное, потом, видимо, сжалился, склонился к открытому окну и сообщил, — А ты, если останешься здесь сидеть, вскоре будешь вынуждена делать это в другом месте. Сидеть в смысле. Машина угнанная. Если тебя в ней заметят…
Я уже стояла рядом с Робиным.
— Так-то лучше, — улыбнулся первый бывший муж, и снова заговорил мягко и вкрадчиво, — Я бы, конечно, подогнал её еще на полквартала ближе к месту, откуда взял, но не хочу так рисковать в твоем присутствии. Из-за тебя человек на квартал дольше будет нестись с криками: «Угнали! Угнали!» Не стыдно?
— А тебе?
— Нет, ну ты вообще нормальный человек? — Вадим так задурил мне голову, что однозначного ответа на этот вопрос я дать уже не могла, — Какое письмо? Какое разоблачение?
Ага, значит он все-таки прекрасно понял, о чем я говорю.
— Я хочу разобраться в происходящем, — весомо выдавила из себя я, подражая интонациям солидного Сержа, — Расскажи мне всё. Учти, очень многое я уже знаю, поэтому легко отличу, если ты захочешь меня обмануть. А, да, — я спохватилась, — И еще одно. Совсем забыла. Я хочу, чтобы ты отпустил Мэтра.
— А где, кстати, настоящий чемодан? — как обычно, вопросом на вопрос ответил Робин, — Без него мы не сможем обработать тачку Певца…
«Неужели Некто не ставит Робина в известность о своих действиях?» — мелькнуло у меня в голове.
— В надежном месте, — решила продолжить свой блеф я.
— Ладно, — всё время диалога Робин, крепко сжимая мою руку, совершенно несвойственным ему быстрым шагом удалялся от брошенной девятки, а я, словно Пятачок из мультфильма про Винни-Пуха, семенила следом, — Ты, Котька, сама напросилась. Не люблю вести дела с близкими людьми, — вдруг снова начал жаловаться он, — То Мэтр подкачал, теперь ты. А ведь я так был привязан к нему. Он, знаешь ли, не смотря на всю эту дурь в голове…
— Не отвлекайся от главного, — угрожающе прорычала я.
— Хорошо, хорошо. Значит так, будет чемодан у меня, с Мэтром ничего не случится. В противном случае…
Я остановилась, как вкопанная. Подобных действий от первого бывшего мужа я никак не ожидала. Я тут из-за него из кожи вон лезу! Лучшей подруге голову морочу, чтобы этого негодяя выгородить! Собственному оперу в отставке о Некте ничего не рассказываю, дабы никак драгоценного Вадичку не выдать! А он… Значит, война! Ну, держись…
— Вот как? — я вскинула брови, сощурила глаза, уперла свободную руку в бок и придала лицу самое стервозное выражение, — Тогда так. Я немедленно иду в милицию и рассказываю всё, что знаю.
— Но, позволь, ты ставишь меня в совершенно безвыходное положение…Что ж мне тебя, убивать что ли? — обиженно взмолился Робин.
