Дарья Донцова - Дед Снегур и Морозочка
Через некоторое время неведомыми путями Ксюша сумела устроиться в коммерческую клинику «Созвездие», а спустя пару месяцев ей удалось перетащить туда и Юлечку.
Первое время Малова ходила как пришибленная. Поражали тишина и комфорт санаторного отделения. Больные сидели по коттеджам, их кормили, как в ресторане, развлекали, водили в бассейн. У Маловой на попечении оказался молодой артист Тимофей Морковкин, и Ксюша сообразила: вот он, данный судьбой шанс. Ксения пустила в ход все свое обаяние и сумела очаровать не только артиста, но и его родителей. Представляете, как забилось сердце предприимчивой девушки, когда однажды Тимофей сказал ей:
– Сегодня родители приедут, вдвоем.
– Да ну? – удивилась медсестра. – Обычно они поодиночке приходят.
– Мама с папой хотят с тобой поговорить, – загадочно ответил Тимофей.
Вера Кирилловна и Николай Ефимович действительно затеяли разговор с Ксюшей. Они сделали медсестре очень привлекательное, но немного странное предложение. Для начала Морковкина честно призналась:
– Тимофей совершил по глупости ряд плохих поступков. Мы не станем уточнять каких, но нам с отцом пришлось поместить мальчика сюда. Сейчас Ларион считает, что Тим оправился и снова готов жить в социуме, но его нельзя оставить без присмотра. Предлагаем тебе уйти со службы в «Созвездии» и переехать к Тиму.
– Сиделкой? – уточнила Ксюша. – За оклад?
Вера Кирилловна и Николай Тимофеевич переглянулись.
– Детка, – ласково произнес Морковкин, – ты уже поняла, что наш мальчик не простой человек, за ним необходим глаз да глаз. Но ни я, ни Вера не хотим, чтобы посторонние узнали про наши проблемы. Если побежит слух, что с Тимофеем повсюду ходит медсестра, это плохо.
– А вот жена имеет право сопровождать мужа, – подхватила Вера Кирилловна.
– Я распишусь с Тимофеем? – заморгала Малова.
Морковкина ласково обняла девушку:
– Не надо, чтобы кто-нибудь вдруг понял, что Тим соединил судьбу с медичкой из психклиники. Ничто не должно указывать на его связь с лечебным учреждением. Будешь жить под другим именем, под ним пойдешь в загс. Свадьбу устроите тихую, никого не позовете, если начнутся расспросы, спокойно отвечай: «Я из провинции, окончила в Москве институт, своей квартиры не имею, а Тим актер с большими перспективами. Его родители планировали заполучить в невестки другую, они не желают общаться ни со мной, ни с сыном, мы решили не дразнить предков, расписались без помпы».
– Мы заплатим тебе хорошие деньги, – вклинился в беседу Николай Ефимович, – в разы больше, чем те, которые ты сейчас имеешь в «Созвездии». Проработаешь с Тимом пять лет, купим тебе отдельную квартиру, и ты свободна. Главное, не оставляй парня одного никогда, спи вполглаза, води его на коротком поводке.
– Если мы договорились, то это подарок за первый день работы с нами, – объявила Вера Кирилловна, вынимая из сумки серьги дивной красоты.
Ксюша, мечтавшая вырваться из грязи в князи, согласилась бы на фиктивный брак под чужим именем и безо всякого оклада и подарков, но у нее хватило ума изобразить колебания и заставить себя упрашивать…
Юлия вскочила и забегала по кухне.
– Понимаешь? – спросила она.
Я кивнула. Конечно, после того, как Антон Георгиевич взял на себя убийства девочек, родители запихнули Тимофея в «Созвездие», которым руководил психотерапевт Ларион. Вера Кирилловна и Николай Ефимович попытались вылечить дитятко, но, думаю, жена сообщила супругу усеченный вариант истории, небось спела: «На Тимофея сильнейшее впечатление произвели преступления Антона, мальчик впал в депрессию».
Об убийствах, которые совершил сын, она мужу не заикнулась.
В личной жизни Николай Ефимович был на редкость наивен, супруга легко им вертела. Вера Кирилловна обожала сына, ради него она была готова на любой поступок, всегда оправдывала его и даже простила смерть Агаты. Думаете, такое невозможно? Ошибаетесь, слепая родительская любовь страшная вещь. Вероятно, Морковкина отчетливо поняла: если назовет имя убийцы Агаты, то потеряет еще и обожаемого сына. Лишившись дочери, мать хотела сохранить Тимофея. Думаю, она убедила себя, что мальчик не виноват, он мстил любовнику Веры Кирилловны. Но держать Тимофея в санаторном отделении бесконечно нельзя, оставить его без присмотра тоже невозможно, вот Вере Кирилловне и пришла в голову удачная мысль о женитьбе. Думаю, план придумала именно она, а паспорт на имя Елены Кротовой помог раздобыть алаевский бог Егор Кириллович, у него длинные руки и обширные связи даже в Москве. Вот только тот, кто состряпал удостоверение личности, не учел, что настоящая Елена Кротова – мулатка. Что случилось с ней, мы никогда не узнаем. Может, она стала наркоманкой и погибла в одном из притонов? Очень часто тело несчастного «торчка» закапывают в укромном месте, а его документы передают в другие руки. От Кротовой осталось лишь одно случайное фото в Интернете…
Юля вновь села за стол.
– Ксюха всем нос утерла. Сначала сидела тихо, ходила везде с Тимом, держала его под руку, в разговоры не вмешивалась, ласково улыбалась. А потом!
Коготок увяз – всей птичке пропасть. Не прошло и двух недель после похода в загс, как фиктивный брак превратился в настоящий, и молодая жена стала прибирать мужа к рукам. Через шесть месяцев Елена (будем теперь так именовать Ксюшу) стала необходима Тиму больше воздуха, без нее актер не мог даже найти носки в комоде. Но не бытовая сторона оказалась главной. Кротова пустила в ход все свое обаяние, ум и хитрость, чтобы возвести мужа на вершину славы. В процессе превращения Морковкина в Моркова актер разругался с родителями. Вера Кирилловна боялась, что чрезмерная эмоциональная нагрузка, журналисты, которые будут под лупой изучать биографию артиста, могут спровоцировать новый нервный срыв у сына. Но Елена закусила удила, она, не обращая внимания на препятствия, широко шагала к мечте детства: славе, пусть не своей, а супруга, но все равно приятно.
Матери с отцом оставалось лишь наблюдать за взлетом Тима Моркова и признавать: в скромной медсестре скрывалась гениальная пиарщица.
Неизвестно, на какую высоту сумела бы поднять Тимофея жена, но случилась трагедия, Елена упала в ущелье.
– Сама? – перебила я Юлию. – Ей никто не помог?
Медсестра поежилась.
– Тимофей после похорон приехал ко мне.
– Вы дружили? – удивилась я.
Юля кивнула.
– Нас с Ксюшей связывали близкие отношения, мы были как сестры. Я к ребятам, правда, не заглядывала, а вот они сюда приходили.
Тим так рыдал, лег у меня в спальне на кровать и повторял: «Я погиб, ты не знаешь моей беды, одна Ли (он ее так называл) меня успокаивала! Кому я нужен, неудачник! Ленуся могла меня в любой проект пристроить! Вчера журналисты пришли, спрашивают: «Как вы себя чувствуете?» А я оглядываюсь, ищу глазами жену, она всегда за плечом стояла, подсказывала ответ. Без нее я ноль».
Юля знала, что Тимофей сильно зависит от Ксюши-Лены, но не представляла, какой толщины канат привязывает его к жене. Медсестра попыталась успокоить вдовца, но тот неожиданно понес чушь про убитую сестру, каких-то девушек, потом стал монотонно повторять странную фразу:
– Дед Снегур и Морозочка совсем не Дед Мороз и Снегурочка! Дед Мороз наказал Деда Снегура, убил Снегурочек!
Вот тут до Юлии дошло: у Тимофея, похоже, реактивный психоз, и медсестра позвонила старшим Морковкиным.
Вера Кирилловна примчалась вместе с Ларионом, Тимофея увезли в «Созвездие» и поселили в коттедже в условиях строжайшей секретности. Морков был слишком известен. Чтобы желтая пресса не пронюхала о местонахождении артиста, Вера Кирилловна была готова на любые траты. Но больше журналистов мать боялась того, что Тим, переживший стресс, выдаст себя. Фраза про Деда Снегура и Морозочку переполошила актрису. Юля поняла, есть что-то, чего она не знает, некая тайна в прошлом Тима, вероятно, страшная, раз Вера Кирилловна на таком взводе.
Теперь за Тимофеем ухаживала Лиза Лапкина, которую в санаторное отделение на место Ксюши привела Юлия. Моркова удалось вернуть в нормальное состояние.
А у Николая Ефимовича внезапно возникли подозрения. В первые дни после трагической гибели «Кротовой» он неожиданно пришел к Юле и сказал:
– Знаю, ты умеешь держать язык за зубами. Достань мне хоть что-нибудь из вещей Елены, чтобы можно было провести анализ ДНК.
– Вы сомневаетесь в ее смерти? – изумилась Юля. – Но моя несчастная подружка упала с обрыва на глазах у большого количества людей, все они, словно сговорившись, повторяли одну фразу: «Лена наступила на камень, пошатнулась и не удержалась на тропинке».
Николай Ефремович почесал в затылке:
– Хитрая она, запросто могла смерть инсценировать.
Юлия попыталась воззвать к логике директора завода:
– Да зачем это ей?
– Не знаю, – признался Морковкин, – но желаю стопроцентно убедиться: девица мертва, а не задумала новый пиар-ход.
