Дарья Донцова - Три желания женщины-мечты
— Мамуля, подлая старуха понятия не имеет, что мы в курсе ее тайн, что вырастили Иванову смерть. Елизавета полагает, что никого из тех, кто мог бы ее разоблачить, уже на свете нет. Ты родилась после того, как твои родители уехали в Октябрьск, я еще позднее. То, что я ее родная внучка, монстру в голову не приходит. Ненавижу Васькина! Кто его просил москвичей звать? Идиот! Эта писательница еще… Угораздило ее у нас поселиться именно тогда, когда мы начали действовать и отменить все было невозможно, отложить казнь нельзя. У нас же… Вот! Вот они!
Послышалось шуршание.
— Да, солнышко, именно потому, что я их вижу, мы с тобой оставим Елизавету в покое, — прошептала Нина Анатольевна. — Все!
— А как же я? Елизавета отняла меня у тебя, сдала в детдом. Я хочу ей отомстить за свое ужасное детство, за безрадостную юность, за годы без матери.
Нина Анатольевна протяжно вздохнула.
— Знаешь, как-то раз Васькин, придя к нам в гости, сказал моему мужу: «Гена, как тебе повезло! Ты встретил Нину, женщину-мечту». Муж сделал вид, что не слышит, как Григорий Андреевич назвал меня женщиной-мечтой. Промолчал. Если бы Васькин только знал, какие три желания были у женщины-мечты. Первое: чтобы ее любил хоть кто-нибудь. Второе: чтобы я увидела свою родную дочь. Третье: чтобы я уехала из дома мужа куда глаза глядят. Но теперь мы вместе. Забудь о прошлом. Все позади, впереди у нас счастье. Мы возьмем…
Николаева не успела договорить — раздался громкий голос Елизаветы Гавриловны:
— Есть дома кто-нибудь? Темень везде! Нина! Что происходит?
— Она вернулась, — прошептала Элла.
— Пошли, — откликнулась ее мать.
Послышался звук шагов, затем хлопок двери…
— Отцепи колечко, — шепнула я Андрею, — закрой прослушку.
— Однако полезная вещь шпионское «ухо», всегда знаешь, что родные затевают, — сказал Платонов.
— Катя погибла случайно, никто не знал про суррогатное материнство, — пробормотала я. — Как теперь поступим?
Приятель посмотрел на часы.
— Уже поздно, сегодня затевать беседу нельзя. Начну задавать Нине Анатольевне неудобные вопросы, она меня выгонит и будет права. Я не имею законных оснований для ее задержания. Николаева в полном праве выставить следователя из дома. Избавившись от меня, она сразу свяжется с Васькиным, тот пришлет адвоката, и он раскатает меня в блин. Что я имею на руках? Подслушанную беседу? Это не улика. Элла с Ниной заявят, что ни о чем таком не беседовали. Их слово против нашего.
— В оранжерее мы найдем Иванову смерть, — напомнила я. — А Елизавета Гавриловна прячет в доме драгоценности.
— И что? — скривился Андрей. — Выращивать цветы не преступление. Где доказательство, что Элла знала, как действуют синие стебли? Она обомлеет и воскликнет: «Ой! Вот ужас! Понятия не имела об отраве, мне цветок своим оригинальным видом понравился». А насчет золота-бриллиантов… Кто мне ордер на обыск выпишет? Как я смогу подтвердить, что ювелирка принадлежала пуштанам? Нет, давай поступим так. Я сейчас поеду в гостиницу, посоветуюсь с Женей, мы подумаем, что лучше предпринять. А ты ложись спать, утро вечера мудренее. Нина Анатольевна приняла решение более не покушаться на жизнь Елизаветы Гавриловны, поняла, что смерть еще одного члена семьи вызовет подозрения. До завтра ничего не случится, а там разберемся. И…
Платонова прервал стук в дверь.
— Виолочка, — окликнула меня Нина Анатольевна, — идите ужинать. Сегодня суфле из кролика…
Я не успела ответить, дверь приоткрылась, хозяйка заглянула в комнату.
— Ой, простите, у вас гости! Боже, как неудобно получилось! Зачем я влезла без спроса? Извините! Но, может, господин Платонов тоже с нами поужинает? Я учла критику, приготовила массу вкусного. Увы, неполезного, правда, но один раз-то можно отойти от здорового питания.
— Спасибо, с удовольствием, — неожиданно согласился Андрей.
— Бегу вам тарелочку ставить, — обрадовалась Николаева и скрылась.
— С ума сошел? — накинулась я на Платонова.
— Спокойствие, только спокойствие, — улыбнулся приятель, — за столом мы будем не одни, а в компании Олега, Виктора, Елизаветы Гавриловны. Зато, может, что-то интересное узнаем. Не бойся, Элла с Ниной никого травить не собираются, можно есть спокойно. Заодно кое-что выясним и одновременно дадим понять парочке, что их ни в чем плохом не подозревают. Любой преступник, убедившись, что он не интересует полицию, расслабляется, успокаивается, теряет бдительность и — начинает совершать ошибки. Я хороший психолог, потому и согласился на ужин.
Глава 38
Утром меня разбудил грохот и чей-то громкий вопль.
— А-а-а-а!
Я скатилась с кровати и, прямо как была, в пижаме, выскочила в коридор. Крик летел со второго этажа. Полная самых ужасных предчувствий, я бросилась вверх по ступенькам и остановилась. Пока неслась по лестнице, крик стих, я не успела определить, из какой комнаты он доносился.
— Кто орал?
Через секунду я очнулась и бесцеремонно толкнула дверь спальни Нины Анатольевны. Комната оказалась пуста, кровать аккуратно застелена. Я ринулась в помещение, занимаемое Елизаветой Гавриловной. Та полулежала на диване, около нее стоял Виктор.
— Быстро вызывай «Скорую», — крикнула я ему, взглянула на старуху и увидела: она не моргая смотрит застывшим взглядом на книжные полки.
Часть томов в красивых кожаных переплетах лежала на полу, в стене зиял открытый сейф, в дальнем его углу я увидела небольшую старинную жестяную коробочку из-под конфет. Я схватила ее, заметив на крышке надпись: «Семеновъ. 1889», и аккуратно открыла. Внутри был порошок. Я быстро закрыла находку. Значит, мы с Андреем не ошиблись, Елизавета Гавриловна прихватила из родного дома запас Ивановой смерти.
— Доктор едет, — прошептал Витя, держа телефон в руке.
— Выйди из комнаты, — попросила я и поторопилась в спальню Олега и Эллы.
Сын Геннадия Петровича мирно посапывал на левой стороне двуспальной кровати, вторая часть ее была несмятой, на подушке белел листок. Я схватила его.
«Прощай, мое несчастье. Тебе нас не найти. Наконец-то свобода! Заявление на развод, оформленное по всем правилам, лежит на письменном столе. Когда ты проснешься, я уже буду на другом конце Земли. Элла».
Мне сразу стало понятно, почему Элла и Нина Анатольевна вчера, не зная, что мы с Платоновым их подслушиваем, подробно вспоминали свое прошлое, историю того, как дочь нашла мать, и все прочее… Николаева сказала, что у них сегодня особенный день, когда надо подвести итог, а еще в беседе женщин прозвучало, что мой приезд их насторожил, но они уже не могли ничего отменить, отложить казнь Елизаветы Гавриловны. Мы с Андреем не поняли, почему заговорщицы не дождались моего отъезда, зачем затевать убийство, когда в доме находится посторонний человек. Но теперь все ясно. Они собрались бежать и, наверное, не могли обменять билеты — порой авиакомпания не разрешает этого сделать. Ну, например, когда вы покупаете билеты со скидкой.
У матери с дочкой все было спланировано заранее, возможно, путь их лежит в столицу, а потом им надо успеть на стыковочный рейс. Помнится, Элла произнесла: «Угораздило писательницу у нас поселиться именно тогда, когда мы начали действовать и отменить все было невозможно, отложить казнь нельзя. У нас же вот! Вот они». И послышалось шуршание. Я не сообразила, что имела в виду Элла, чем она шелестела? Ответ нашелся только сейчас: она явно говорила о билетах.
Ощущая, как в голове кто-то бьет в колокол, я начала трясти Олега. Тот с трудом разлепил глаза.
— Что? Кто? Который час?
Я взглянула на электронный будильник, стоявший на прикроватной тумбочке, и обомлела — на экране высветились цифры 18:12.
* * *Через два дня вечером, сев в самолет «Нижнегорск — Москва», мы с Платоновым подвели итог произошедшего.
Накануне побега Нина Анатольевна угостила всех нас вкусным ужином. Котлетки из кролика, картофельное пюре, лимонный торт, салат — все оказалось необыкновенно вкусным. Елизавета Гавриловна, Виктор, Олег и мы с Андреем поели с аппетитом. Интересно, в какое блюдо хозяйка подмешала мощное снотворное? Я, решив есть только то, что будут пробовать Нина Анатольевна и Элла, внимательно следила за женщинами, а те угостились всеми представленными блюдами. Может, они заранее пометили котлеты без «начинки»? Не знаю.
После трапезы Платонов уехал, а я приняла душ, попыталась почитать, но быстро заснула. Мама с дочкой дождались, когда весь дом захрапит, открыли сейф старухи (понятное дело, что Нина Анатольевна каким-то образом узнала код), забрали золотой запас и улизнули. А коробку с отравой оставили там, где она была, потому что уже никого убивать не собирались.
Первой от действия лекарства очнулась Елизавета Гавриловна. Старуха увидела свое железное хранилище пустым, закричала, и ее разбил инсульт. Она скончалась, как говорили в старину, от апоплексического удара. Вскрытие подтвердило острое нарушение мозгового кровообращения, в желудке не было никаких дефектов. Нина Анатольевна сдержала слово, не пыталась отравить мать, просто ограбила ее, что и послужило толчком для инсульта.
