Дарья Калинина - Цирк под одеялом
И с этими словами она распахнула дверь. Увидела Киру и оторопела.
– Снова ты?!
Но Кира не стала ее даже слушать.
– Дина, мне все равно, что ты подумаешь, но там внизу твой Даниил. Леся его задерживает, но это ненадолго!
Дина хотела что-то спросить. Но рыжий, который для такого труса удивительно хорошо слышал, издал радостный вопль:
– Так это не муж! Я спасен!
И метнулся к выходу. Девушек просто отбросило с его пути. А рыжий, вырвавшись из опасного логова и грохоча ногами, словно мамонт, помчался вниз. Лифт он ждать не стал. Какой уж тут лифт! Ноги бы унести!
– Я жив! – вопил он при этом. – Это чудо! Прощай, Дина! Знать тебя больше не хочу, интриганка!
Дина скрестила руки на груди и смотрела на Киру. На вопли любовника она и ухом не повела. Словно его и не было вовсе.
– Ну, чего ты все время крутишься вокруг?! – даже не скрывая недовольства, произнесла Дина. – Заведи себе своего мужика. Возле него и крутись!
– Прощай.
И Кира бросилась прочь. Но не потому, что ее так уж обидели слова Дины. Просто она хотела догнать рыжего. И потолковать с ним. Кое-что в его словах заставило ее насторожиться. И еще ей казалось, что сейчас весьма подходящий момент для откровенной беседы. Рыжий был напуган. Он только что перенес сильный стресс. И был очень зол на Дину, которая чуть было не погубила его. Все вместе, как рассчитывала Кира, могло сделать рыжего разговорчивым.
Так и оказалось. Подруги догнали злополученного любовника, когда он судорожно царапал лак своей машины, пытаясь вставить ключ в замок.
– В таком состоянии вам за руль лучше не садиться.
Рыжий подпрыгнул на месте и принялся дико озираться.
– А?! Что? Кто тут?
Но узнав Киру, он внезапно просиял:
– Вы – моя спасительница! Нет, вы – мой ангел-хранитель! Настоящий! Стопроцентный! Эта Дина – она просто демон. А вы добрая волшебница!
Рыжий еще много чего сказал в адрес Киры и все такое же приятное.
– Пообещайте, что вы станете меня слушать, – сказала ему Кира.
И Рыжий с восторгом согласился:
– Буду! Я весь ваш!
– Пойдемте посидим в скверике. Вам надо успокоиться. А нам необходимо поговорить.
Насчет успокоиться Гена не протестовал. Он только сомневался насчет скверика.
– Это слишком близко к дому этой жуткой женщины! – заявил он в свое оправдание и снова затрясся. – Поедемте подальше.
Посмотрев на брюхо Гены, которое тряслось, словно желе, вместе с ним самим, Кира решительно заявила:
– Поедем. Но только чур я сяду за руль! Права у меня есть!
Геннадий согласился. Он вообще после перенесенного им приключения стал в руках Киры словно мягкий пластилин. Единственное, на чем он настаивал, убраться подальше от дома Дины. Через два квартала он стал дышать немного легче, через три почти порозовел, через четыре пропал тремор рук, а через пять Геннадий сам сказал:
– Достаточно. Думаю, что тут она нас не найдет.
Кира остановилась возле маленького кафе, располагавшегося в полуподвальном помещении. Вывешенные на окне цены заставили подруг содрогнуться. Но Геннадий и глазом не моргнул.
– Могу себе позволить! – заявил он в ответ на робкое предложение подруг поискать местечко поскромнее. – Вы спасли мне жизнь! И не мечтайте, что я стану экономить на моих спасительницах!
Геннадий распахнул перед подругами дверь. Неповоротливая официантка в грязном фартуке кивком указала им на полупустой зал.
– Садитеся где хочете! Мне без разницы, куда вам хавку таскать!
– Ну и особа! – ужаснулась Леся. – Хоть бы грамотно говорить научилась!
Да и само кафе оказалось каким-то странным. Вместо столов тут стояли ржавые бочки. А стулья заменяли грубо сколоченные ящики. Пол был покрыт простыми досками, кажется, даже как следует не ошкуренными – в занозах и заусенцах. Стены были грубо замалеваны масляной краской. И на них висел разный хлам. Помятые керосиновые лампы, корзина из магазина, сломанная печатная машинка, дырявый медный таз для варки варенья с полуобгоревшей ручкой, резиновая грелка и еще куча прочего хлама, который до сих пор хранится у многих в кладовках и на антресолях.
– Скажите, – вежливо обратилась Леся к официантке, – а вы скоро ремонт будете делать?
– Да вы чё? – вытаращилась на нее девушка. – Только, только этот… как его… интерьер закончили. Столько бабла наш хозяин в это место вбухал. Вам и не сосчитать!
И облокотившись жирным пузом о бочку, она неожиданно пустилась в воспоминания:
– Раньше-то тут обычное кафе было. Шашлыки, мороженое, кофе, коньяк. Всякая ерунда. Почти всегда пусто было. А теперь к нам народ толпами ломится. Сейчас-то ладно, еще рано. А вот уже через час тут яблоку негде упасть будет. А уж к ночи… На улице в очередь выстроятся. Но все желающие все равно сюда не попадут!
– Такое популярное место? Но почему? Тут же ужасно!
– А люди вообще без башни. Чем уродливей, тем им лучше. Вот я специально язык коверкаю, хамлю, а мне чаевые такие за это отсыпают, какие я в другом месте и во сне бы не увидела!
– Нам чего-нибудь перекусить, – сказал Геннадий, изучивший уже меню, отпечатанное на желтой и покрытой жирными пятнами бумаге с порванным краем. – Отбивную с картошкой. Нет, лучше две. У меня что-то аппетит разыгрался. А вам, девушки?
Подругам есть не хотелось. Но если Гена будет уничтожать две отбивные, что им делать? Смотреть и зевать? Так что Кира взяла себе цыпленка. А Леся заказала лосось на вертеле.
– Пить чё будете?
Официантка вернулась к исполнению своих обязанностей. А интерьер подсказал выбор сам.
– Водку! – решительно заявил Гена. – И принесите на закуску селедку и соленые огурцы!
Официантка понимающе хмыкнула. И ушла, покачивая полными бедрами так, что задевала бочки, мимо которых дефилировала.
Первая рюмка была выпита за знакомство, заедена необыкновенно вкусным душистым огурчиком. И Геннадий немедленно налил по второй.
– Между первой и второй – перерывчик небольшой!
Подруги не протестовали. Чем быстрей напьется, тем лучше. Геннадий выпил и вторую. И аппетитно закусил селедочкой. Он окончательно порозовел. И даже начал дружески подмигивать подругам. За селедочкой с луком последовала отбивная с рассыпчатой золотистой картошечкой и укропчиком. Доев первый кусок, Геннадий откинулся на спинку стула. Вытер со лба праведный пот и вздохнул:
– До сих пор поверить не могу, что жив остался.
Подруги насторожились. Мужик утолил голод вкусной едой, выпил водки и теперь, как подсказывал им опыт, был готов поболтать. Что же, они готовы послушать. За этим сюда и пришли.
ГЛАВА 19
– Не знаю, давно ли вы знакомы с Диной, где познакомились и что вас связывает, но я лично вам не завидую! – с такими словами начал Геннадий свой рассказ.
– Почему?
– Это же не женщина! Это чума! Ходячая катастрофа! Цунами и тайфун Глория в одном флаконе!
Подруги переглянулись. Чем же Дина так допекла бедного Гену? Его прямо трясти начинает, когда он вспоминает про нее. А Гену в самом деле хорошо потряхивало. И чтобы успокоиться, он махнул очередную рюмку водки. Подруги уже сбились со счета. Но точно знали, что поллитровый графинчик на их столе появился уже во второй раз.
– И что она тебе сделала?
– Что? Она втравила меня в такую историю! В такую! Вы себе даже не представляете!
И чтобы подруги реально это представили, Гена принялся рассказывать.
Гена сам по натуре человек азартный. Может быть, по его внешности это и не заметно, но это так. Свою страсть к азартным играм Гена тщательно скрывает от всех. Даже жена лишь догадывается, что с ее мужем что-то не так. Но точно она ничего не знает. И никто не знает. Ни начальство на работе, ни родители, ни даже любовница. Знает одна лишь Дина.
– Постой. Но разве Дина не твоя любовница?
– Нет.
– Но как же… Ведь ты… и она… у нее дома.
– Это был мой проигрыш!
– Не понимаем.
– Сейчас объясню.
С Диной бедный доверчивый Гена познакомился в казино. И сначала девушка ему даже понравилась. Не внешне. Вернее, не только внешне. Но главное, понравилась она Гене той лихостью, с какой Дина спустила крупную сумму денег. И даже бровью при этом не повела.
– А ведь было видно, что она не богата. И эти деньги для нее много значат.
Но Дина куда-то исчезла. Обратно вернулась без топазового браслета, который исчез с ее руки, но с кучкой фишек. И тут удача повернулась к ней лицом. Дина отыграла свой проигрыш. Вернула браслет. И даже осталась в выигрыше. И при этом с ее лица не сходило скучающее выражение человека, который познал в этой жизни все возможные удовольствия элиты. А теперь вот вынужден коротать вечер в компании неотесанных деревенщин. Все лучше, чем ничего. Но досадно, черт возьми, досадно и скучно.
