Татьяна Луганцева - Высокий блондин без ботинок

— Стоп, Гриша! Я услышала то, что хотела услышать. Алевтина не так сказала! Она сказала, что ее дочь не больна психически, теперь мы знаем почему. А для достоверности мы можем провести любую экспертизу с анализами. Еще Алевтина Юрьевна спросила, кто сообщил нам эту новость, а потом сказала, что она сама во всем виновата… Не из-за того, что покрывала дочкины преступления, а что давно надо было рассказать всю правду! — обрадовалась Надя, по-новому вспоминая разговор с матерью Камиллы.

— А все же, как погиб художник? Или то, что он был болен, тоже вымысел? — прищурил глаза Григорий.

— Нет, отец был болен, это правда. У совершенно нормального человека внезапно случались приступы бешенства. В эти моменты он был страшен. Это он убил нашу кошку, разорвав ее голыми руками, иногда набрасывался на нас, а после приступа ничего не помнил, а мы все скрывали и сочиняли всякие небылицы.

— Ты ничего не рассказывала мне, — заметила Надя.

— Мы не распространялись на эту тему… И вот во время очередного приступа отец повесился, покончил жизнь самоубийством. Вот и вся история…

— Ужас! — посмотрела Надежда на Григория.

— Поэтому следствия и не было, — отметил тот.

— А ведь на тебя, Мила, хотели свалить убийство отца и Киры.

— Ее убили? — удивилась Мила.

— Сегодня ночью в психиатрической лечебнице, — подтвердила подруга.

— Кому она мешала? Она же была совершенно не в себе, — сказала Камилла.

— Зоя Михайловна обвиняла тебя во всех преступлениях и нагло лгала, — сказала Надя.

— Удачно мы с ней встретились, словно ждала нас, — откликнулся Григорий.

— Что она вообще делает здесь? Хотя она нам сказала, что после смерти любимого уехала в Италию. Но интересно получается, она действительно будто поджидала нас в этом месте в этот час… — задумалась Надежда, катая пустую рюмку по столу.

— Ты кому-нибудь рассказывала, что едешь в галерею? — спросил Григорий.

— Нет, это получилось спонтанно. Правда, меня приглашали посетить галерею, но никто не знал, что я буду там именно сегодня, — ответила Надежда.

— Кто? Кто приглашал тебя посетить выставку? — заинтересовался следователь.

— Мать Виктории Шанс советовала посетить выставку талантливых и забытых на родине авторов, — ответила она.

— Момент дежавю, — подала голос Мила, — мне где-то это уже все привиделось.

— Что именно? — продолжал расспрашивать следователь.

— Не могу вспомнить… — наморщила лоб Мила.

Наде это сразу не понравилось.

— Э… не уходи в себя, нечего больше думать о том маньяке.

— Не бойся. Я не думаю о нем, все будет хорошо, шок прошел. Мне все лучше и лучше после того, как я покинула больницу. Свежий воздух, гулянье, маски, кофе. Черт возьми — Италия!

— Вот это правильно! Наслаждайся жизнью, — обрадовалась Надежда, косясь на своего сопровождающего.

— Я угощу вас десертом? — предложил он.

— Здесь все дорого, и я думаю… — начала Надя.

— Обижаешь! Что же ты думаешь, если я бедный следователь, то не могу угостить девушку сладким? — Григорий поспешил к барной стойке.

Надя, оставшись один на один с подругой, почувствовала себя неуютно. Больше всего она боялась разговора о Марко. Мила начала его сама.

— Я слышала, синьор Тозини сделал тебе предложение?

— Да… как сказать… — замялась Надя, — а откуда ты знаешь?

— Это неважно, — ответила Мила, спокойно глядя на подругу.

— Я не хотела, я…

— Надя, прекрати! А то я не знаю, какой ты человек. Да ни один мужчина не стоит дружбы с тобой. Я не в обиде на тебя, и я благодарна тебе за свое спасение. Если бы не ты… После перенесенного все остальное кажется ерундой.

— Господи, как я рада это слышать! — воскликнула Надя, в душе ликуя, понимая, что еще одно табу снято, раз подруга не будет против их союза.

— Я что-то пропустил? — вернулся Григорий с двумя большими креманками.

Надя сразу поняла, что с заказом десерта она погорячилась: в этой стране у нее от сладкого уже скоро все слипнется внутри. Мила же накинулась на десерт с нескрываемым аппетитом.

— Ну что, отдаем Надьку за заморского принца? — подмигнула Мила Григорию. — Вам спокойнее будет.

— Мне спокойнее вряд ли будет, а решать ей, — пожирал он своими печально-добрыми глазами Надежду.

— Ну же, герой, взбодрись! Неправильный ответ! Вы попадали под пули? — Мила не отставала от следователя.

— Крайне редко, — улыбнулся он.

— Но ведь попадали же! Сейчас такая же ситуация! Аффект! Умри или живи! Говорите ей сейчас все, что хотите, я закрою уши!

— Камилла, прекрати! Что ты еще выдумала? — покраснела Надя, и Григорий стушевался.

— А… мужики пошли! — махнула Камилла десертной ложкой. — Все надо делать самой… Крепись, Надя, твой темперамент тебе еще пригодится.

Григорий наконец оторвался от созерцания лица и огненных волос Нади и стукнул себя по голове.

— Что такое? — спросила Мила.

— Вот я осел! — с чувством выкрикнул Гриша.

— И я о том же, — Камилла облизала ложку, — признавайтесь ей сейчас же, не упускайте возможность.

— Я не об этом, — возразил он и недовольно уставился на Надю. — Спасли мы мать Марко… ничего не скажешь. Предупредили Джузеппе, чтобы к ней не пускали убийцу, то есть сбежавшую из больницы Камиллу. Теперь сами мило сидим, распиваем с ней ликер, едим мороженое. Видимо, охраняем синьору Тозини! Что ты так смотришь на меня, Надя?! Влюбленная в своего миллионера, ты потеряла смекалку? Если Мила не убийца, то настоящий преступник где-то бродит, и от него никто не защищен…

— Моя голова после психотропных лекарств мало что соображает, — сразу же сняла с себя ответственность Камилла, выскребая креманку.

— Может, повторить? — поинтересовался следователь.

— Нет, спасибо. Знаете, друзья, давайте погуляем? — предложила Мила, не желавшая видеть их унылые лица. — Хорошо бы встретить ту женщину, которая навела на меня такую клевету. Может быть, это вовсе и не Зоя Михайловна? Вы-то ее раньше не видели, а я бы ее узнала, любовницу моего отца. Она в отличие от моей матери родила ему двоих детей, особа была импульсивная и романтичная.

— Как двоих? — удивилась Надя после минутного замешательства.

— Две дочки, я это точно знаю. Можете спросить у моей матери, она это тоже знает. А чему вы удивляетесь? Как я понимаю, слабоумная Кира была ее дочерью, которую кто-то убил.

— Вот именно, кто-то… А вторая дочь? Что с ней? Где она? Почему Зоя Михайловна ничего не рассказала о ней? — вспыхнула Надежда, отчего веснушки на ее носике четче проступили.

— Мне это неизвестно. Я не знала, что и Кира ее дочь, пока вы не сказали. Я просто знаю, что их двое, а куда Зоя дела вторую… Я также знаю, что она тоже должна быть больной, так как это психическое заболевание наследуется стопроцентно. Может быть, она умерла раньше?

— Надо проверить все психиатрические больницы, — задумалась Надежда.

— Надо найти Зою Михайловну и спросить у нее, где ее вторая дочь, — сказал Григорий. — Так что предлагаю вам, девушки, не гулять, а проехать в полицейский участок и силами местной полиции найти этот «божий одуванчик».

— А может, поедем в галерею? Мы же встретили ее там, — предложила Надя.

— Вряд ли она до сих пор околачивается там, она уже сделала свое дело — очернила человека. Теперь необходимо узнать, ради чего или ради кого она это совершила, логично? — снова обратился Григорий к своей рыжеволосой пассии.

— Идемте, — вздохнула та.

Совершенно не хотелось покидать это шумное, веселое место, но дела звали на подвиги… Они вышли из уличного кафе и направились вдоль палаток, у одной из них Надежда вдруг остановилась.

— Что с тобой? Идем скорее! — окликнул ее Гриша.

Надя не шевельнулась, и ее спутникам тоже пришлось затормозить. Григорий недовольно посмотрел туда, куда обратила взор своих красивых глаз Надя. Это была палатка, где можно было сфотографироваться в старинных костюмах и масках. Можно было воплотить любую свою фантазию, почувствовать себя королем или мушкетером, принцессой в платье с пышной юбкой, декольте и прочей атрибутикой прошлых веков, откуда веяло романтикой, неповторимым очарованием и любовью. Были здесь и карнавальные костюмы, на которые обычно падки приезжие люди.

— Ой, как здорово! — загорелась Камилла. — Давайте сфотографируемся! Ой, всю жизнь мечтала почувствовать себя принцессой! Надя, тебе пойдет вот это зеленое с глубоким декольте, есть же что показать! Может, и твой следователь наконец разморозится! Ой, чур, я беру вот это золотое! Нет! Вон то из красного бархата лучше! Смотрите, можно и парик подобрать, и шляпку, мне сейчас это необходимо. Знаете, Григорий, я так боялась этого маньяка, что меня просто парализовало от страха. И я, дурочка, совершенно безропотно дала себе побрить голову. А вот Надька, она другая, — уважительно протянула Камилла, — она не даст себя унизить никому. Она так отчаянно сражалась с этим громилой… Честное слово, если бы он захотел Надю обрить, как нас, ему пришлось бы сначала ее убить… — Камилла встряхнулась, гоня прочь страшные воспоминания. — Ну, так что? Я в красном, Надя в зеленом, а вы — кардинал или папа римский?