Дарья Донцова - Метро до Африки
– Куда отправилась Ирка? – перебила я дочку.
– Ой, муся, – вздохнула Маня, – дурдом на выезде. Эта Волкова хорошая тетка, конечно, милая и приветливая. Сегодня утром Хуч извозился в земле, так она его вымыла. Ирке постоянно по хозяйству помогает. Вот только у нее крыша протекла!
– Этого нам как раз и не хватало! – расстроилась я. – И сильно течет? Мансарду залило?
– До подвала дошло, – хихикнула Маня.
Я огорчилась еще больше. Тот, кто имеет свой дом, хорошо знает, какая это морока – протекающая кровля. Но через секунду я удивилась.
– Манюня, у нас же нет цокольного этажа.
– Муся, я говорю про Тасю, – развеселилась девочка, – аллегорически. У Волковой того, тю-тю с мозгами. Она Ирку в какую-то церковь возила… э… «Бессмертная душа»… И там…
– Пончики! – вырвалось у меня.
– Так ты знаешь! – обрадовалась девочка. – Ирка уже всем про рецепт рассказала, кстати, он самый простой. В общем, сегодня они опять туда подались, Ира снова с бабушкой захотела встретиться. Скажи, глупо?
– Ну да, – согласилась я. – Маловероятно, что старушка сама явится на встречу.
– Тася слишком доверчива, – хмыкнула Маня, – верит всем и хочет помочь. Только я из-за нее погибаю! Одна против всех! В «Кастораме» с полковником, Андреем и Диной. Вот уж гидра! Мусечка, умоляю, приезжай, она Александра Михайловича до обморока доведет.
– Кто? – не поняла я.
– Тут для ремонта есть все, – рассказывала Маня. – Красок – ряды. Обоев – горы. И всякие прибабахи прикольные… Ой, они сюда идут, я стою в сухих смесях, думала, здесь меня не найдут… Муся, немедленно приезжай!
Едва я вошла в строительный гипермаркет, как до слуха долетел вопль Динки:
– Зеленый!
– Красный, – ответил полковник.
– С ума сошел! Цвет агрессии!
– От травянистого оттенка меня стошнит!
– А красный взбесит!
– Меня нет!
– Так в доме Тёме жить!
Я завернула за стеллажи и увидела Дегтярева, Динку и Андрея. Троица, вспотевшая и всклокоченная, стояла возле унитазов.
– О чем спорите? – весело поинтересовалась я.
– Плитки тут миллион цветов, – мечтательно сказал полковник. – Пытаемся определиться.
Я оглядела ряды с керамической плиткой. Да уж, бывший советский человек теперь поставлен в тяжелые условия. Ну как мы раньше покупали, вернее, доставали, необходимые вещи? Прибегали в магазин, находили нужного продавца, подмигивали ему и шептали:
– Вы Сережа? Здрассти, я от Ады Марковны, тещи Владимира Петровича, дяди Леонида Михайловича, крестного отца вашего стоматолога Исаака Львовича. Мне очень нужна плитка, буду благодарна в необходимом размере.
Сергей внимательно изучал покупательницу, потом снисходительно говорил:
– Ща пусто, причапывайте в четверг ровно к восьми утра.
За час до назначенного времени вы уже прыгали под дверью. Сережа, как и положено важной персоне, опаздывал, появлялся лишь к полудню и милостиво сообщал:
– Ехай завтра к семи к Ивану на склад, это в Балашихе.
Стоит ли упоминать, что вышеупомянутый Ваня был в отпуске и приходилось вновь возвращаться к Сергею, который, закатив глаза, заявлял:
– Ну заколебала! Лады, помогу. Иначе от тебя, похоже, не избавиться. Есть наша и польская. Какую берешь?
– Польскую, – не веря собственному счастью, восклицали вы.
– Договорились, – кивал Сережа, – давай тугрики.
Получив сумму, парень исчезал, возвращался он через пару часов и давал вам грязную бумажку, нечто вроде чека.
Далее начиналось самое интересное. Вам надлежало ночью явиться к закрытому магазину. Ясное дело, к главному входу нельзя приближаться, путь лежал к маленькой дверке на заднем дворе. Постучав в нее и услышав вопрос: «Кто там?» – вы быстро отвечали: «Плитка от Сергея».
Дверь приоткрывалась, некто невидимый выставлял во двор упаковки в темно-коричневой бумаге. Цвет плитки вы узнавали только дома. Зато сколько радости испытывала семья, доставая на свет божий керамическое чудо. Это же было целым приключением! Потом о покупке плитки рассказывалось друзьям, соседям. И те и другие испытывали приступ зависти и говорили:
– Нам тоже пора ремонт затеять.
А какие рекорды ставили люди! Моя подруга, Кира Алентова, дама вовсе не богатырской комплекции, скорей даже хрупкого телосложения, ухитрилась унести одна здоровенную чугунную ванну. Ей выдали ее и строго приказали:
– Отползай быстрей, тут ОБХСС шастает, могут отнять.
Другая бы на ее месте спасовала и резонно сказала: «Ребята, как же мне, слабой женщине, стопудовую чушку переть?»
Но Кирка не такая, она встала на четвереньки, заползла под вожделенную чугунину и в образе гигантской черепахи весьма бойко поползла на проспект, где и поймала машину. Советская женщина легко на ходу останавливала автомобиль, элементарно справлялась с тяжестями, а уж про горящую избу и упоминать не стоит, пожар нам был – тьфу, мы за пять минут могли собрать вещи, деньги, мебель, документы, одежду, вытащить бебехи во двор, где уже стояли дети, муж и домашние животные. Советская женщина – это танк, не боящийся никаких трудностей, боевой слон, груженный продуктами. В правой лапе сумка, в левой ящик, парочка детей на горбу, за хобот уцепился супруг, за хвост мать со свекровью, но слон не сдается, он, между прочим, чувствует себя вполне довольным и, отдуваясь, басит: «Семья – это счастье. Я так рада, что могу отдать всю себя родным и близким. И на работе не подведу. Квартальный отчет сварганить за сутки? Легко. Не посплю ночь и сделаю».
Разве могут нас понять дети перестройки? Вон сколько видов керамической плитки представлено в «Кастораме»! Целые ряды, бери любую.
Глава 33
– Красная, – настаивал полковник.
– Зеленая, – не сдавалась Дина.
– Лучше черная, – встрял Андрей.
– Послушайте, – постаралась я их примирить, – берите белую, не ошибетесь.
– Фу, банально, – скривилась Дина.
– Неоригинально, дизайнерски неинтересное, плоское решение, – раскритиковал мою идею Андрей.
– Хочу красную, – с упорством капризного дитятки тянул Александр Михайлович.
– А сколько у Тёмы в доме ванных комнат? – неожиданно спросила Машка.
Андрей начал загибать пальцы.
– Три на втором этаже, две на первом и баня. Значит, шесть.
Дегтярев крякнул, потом вытащил из кармана яркую коробочку, выудил оттуда пилюлю и сунул в рот.
– Ты что ешь? – поинтересовался Корундов.
– Ерунду, – поспешно ответил полковник, – от… э… дальнозоркости. Замечательные таблетки.
Я прикусила губу. Значит, он нашел лекарство, которое по его просьбе я купила на днях. «Кома мао» – пилюли, содержащие когти тигра и слюни бразильской черепахи. Извините, если я спутала состав, вполне вероятно, что в капсулах еще есть шерсть мартышки и сушеный навоз нильского крокодила. Наивный Александр Михайлович надеется, что это «Кома мао» сдует пыль с его памяти. Но пока оно не слишком помогало. Кстати, какое замечательное название для панацеи от беспамятства: «Кома мао»! Кома! Просто супер!
– Ой-ой-ой, – закричала Машка, – какая прелесть! Мусечка, можно я куплю?
– Ты тоже хочешь приобрести плитку? – не выдержала я.
– Муся, – запрыгала девочка, – ремонт такое прикольное занятие! Может, и мы сделаем?
– Лучше не надо, – быстро ответила я, – как-нибудь еще поживем в старых стенах.
– Ну почему считается, что это трудно? – кричала Маня. – Столько прибамбасиков! Мусик, глянь, картинки с собачками, самоклеящиеся! Пошли скорей!
Бесполезно бороться с обстоятельствами: если Маруська решила продемонстрировать мне замечательные штучки, ее ничто не остановит. С другой стороны, в каждой бочке дегтя непременно найдется ложка меда. Сейчас вместо того, чтобы таскаться с Дегтяревым и компанией, я отправлюсь с Машей.
– Эй, ты куда? – заорала Дина, заметив, что я пытаюсь слинять.
– Нельзя же ребенка обижать, – живо ответила я.
Спустя полчаса мы набили тележку кучей всякой, на мой взгляд, ерунды. Но, по мнению Машки, невероятно необходимыми вещами. Чего здесь только не было: два рулона обоев с героями мультфильмов, несколько электророзеток тигровой окраски, четыре куска мохнатого ковролина интенсивно-розового цвета, сиденье для унитаза, выполненное в виде собачки, дверные ручки, изображавшие кошек, пакет ядовито-зеленой затирки для кафеля и тому подобное. Зачем Маруська набрала все это, я не знала, но спорить с девочкой, демонстрировавшей крайний восторг, не стала.
В какой-то момент Маня с воплем: «С ума сойти, давно хотела эту красоту!» – рванула куда-то в недра – или лучше сказать «в дебри»? – «Касторамы».
Я в изнеможении села на первую попавшуюся деревяшку и внезапно увидела знакомый мешок – точь-в-точь такой стоял в гостиной у несчастной Юлии.
– «Вечная пломба», – неожиданно для себя произнесла я вслух.
– Абсолютно верно, – раздался рядом приятный баритон.
