Татьяна Луганцева - Капли гадского короля
— Просьба умирающего человека — святое… да и ноги мне надо было уносить из России, так как дело мое грозило обернуться тюрьмой, а этого я допустить не мог. Я бы не увидел больше Вероничку.
На каждое слово о Вероничке Кате хотелось плеваться.
— Вас же убрали «Ангелы с поднебесья», — сказала Тина.
— Они не могли меня убрать, так как я ими и руководил. Здорово, да? Вы думали, что вы взяли главаря, а взяли пешку. Она будет молчать за то, что я пообещал через пять лет выкупить ее с зоны и выплатить по пять миллионов за каждый год отсидки, — пояснил старик.
— Вы и «Ангелы с поднебесья»? Но это невозможно! — удивилась Кристина.
— Отчего же? Мысль о таком заработке давно пришла мне в голову. Ведь сколько стариков могут по разным причинам остаться одинокими? А что им надо в старости? Внимание, забота, уход… А что они могут оставить после своей смерти? Иногда очень многое… Дорогое жилье, антиквариат… Естественно, что долго никто не собирался ухаживать за ними, месяц-два, не больше, — заметил Казимир Натанович. — Остальное уже было делом техники. Только не думайте, что это очень легкая работа. Расположить к себе выживших из ума, настороженно настроенных стариков — тонкое дело. Да и этот препарат — гениальная разработка! Смерть я свою тоже гениально обставил. Закрытый гроб по желанию… Смех! На самом деле там захоронен один несчастный старик без родственников — жертва «Ангелов». Здорово, да?
Казимир Натанович погладил по руке свою любимую, которую снова сотрясал кашель.
— Успокойся, дорогая! Все хорошо! Скоро у тебя будет молодое, здоровое сердце.
Кристина задвинулась за широкую спину Регины, прошептав:
— Да он с ума сошел!
— Что? Нет, звезда моя. Я в здравом уме и твердой памяти, и ты в этом убедишься. Конечно, моя подставная фирма «Ангелы с поднебесья» должна была когда-нибудь развалиться, что и произошло по иронии судьбы не без помощи твоей подружки Кати и ее сумасшедшего дружка. Но мне уже было все равно, я принял решение перебираться в Италию к моей Вероничке, так я ее зову, и к моему гениальному сыночку. Уже много тысяч долларов было переправлено сюда через подставные фирмы, старость себе и своей семье я обеспечил сполна.
— Как же вы могли?! На смерти других людей? Таких же стариков, как вы! — изумилась Катя.
— Ошибаешься, хромоножка.
— Прекратите меня называть хромоножкой! Меня зовут Екатерина!
— Ну уж не великая же, — усмехнулся Казимир Натанович, — ты, хромоножка, действительно могла получить стройную, здоровую ногу, ведь мой сын творит чудеса! Мы бы даже сохранили тебе жизнь. Должен же кто-то был увезти тело дорогой Кристиночки и захоронить его на родине? — засмеялся старик. — А сравнивать меня с этими старыми дурнями не надо. У меня сохранился пытливый ум, я не впал в старческий маразм, вцепившись в единственное, что осталось, — квартиру. Как же это скучно!
— Действительно, вы, Казимир Натанович, темная лошадка! Да вы ведь — настоящий монстр, — сказала Кристина.
— Но ничего, теперь уж мы его выведем на чистую воду, — ответила Катя, — теперь эта семейка ответит за все, что они сделали.
Казимир Натанович состроил разочарованное выражение лица.
— Я все-таки думал, что вы сообразительнее. Неужели вы думаете, что я выпущу вас отсюда живыми?
— А как вы воспрепятствуете? — хмыкнула Регина, впервые подавшая голос.
Действительно, угроза Казимира Натановича звучала как-то нереально. Что старец мог сделать с тремя здоровыми девицами? Но когда за их спинами щелкнул курок пистолета, его угроза стала весьма убедительна.
— Мой сын Франческо давно уже здесь. Я вызвал его по внутренней связи еще тогда, когда вы копошились у входной двери.
Франческо стоял хмурый, в монашеской одежде, подвязанной веревкой.
— Вы с литургии? — спросила Кристина. — Сегодня еще никого не убили? Мы не помешали вам вымолить прощение?
— Он только собирается, — прошептала Катя, — убить всех нас…
— Застрели их, сынок.
— А куда мы потом их денем? — спросил Франческо.
— Куда-нибудь денем, сам же понимаешь, в округе действует маньяк, убивающий русских артистов за то, что они своим фильмом оскверняют наши святыни. Монашка-распутница, секс на алтаре! Дикие русские нравы и расплата за это! Этой легенды и будем придерживаться, сын.
— Ты как всегда прав, отец, — Франческо перевел взгляд на эту троицу, — сами виноваты…
— Неужели ты убьешь нас? — удивилась Тина. — Ты же веришь в Бога!
— Я сделаю это во спасение отца от тюрьмы и жизни матери. — Рука Франческо не дрожала.
— Сделай милость, сын, убей сначала хромоножку и это чудо в юбке, а Кристиночку аккуратненько застрели в голову, ну ты знаешь, главное, не повредить сердечко нашей мамы.
Старушка на этих словах закашлялась и пошевелила сморщенной и в узловатых венах рукой. Не ускользнуло от внимания Кати, что на ее пальце блеснуло кольцо, такое же, что ей подарил Герман. Видимо, это и было то первое кольцо, что украли бандиты, а затем принесли добычу хозяевам.
— Пожалуйста, не надо… — Тина пошатнулась.
— Контейнер со льдом приготовил? — не обращая на пленников внимания, спросил Казимир.
— Успеем, операционная готова, — ответил Франческо.
— Опомнитесь, люди!!! — воскликнула Катя.
— Давай, сын, доведем начатое до конца! — блеснул глазами Казимир.
Франческо поднял руку и прицелился в Катю. В тот же момент Регина сильно толкнула ее с диким воплем: «Ложись!» и, накрыв собой Тину, рухнула на пол. Франческо выстрелил и попал в Регину. Тина пронзительно кричала, закрыв уши руками, Казимир чертыхался, а Франческо снова прицеливался. Катя, стукнувшись головой о стену, медленно оседала. Последним, что она увидела, была Регина с окровавленным плечом, отвлекающая огонь на себя. Регина поднялась на одно колено, в руке у нее оказался пистолет, из которого она два раза и выстрелила. Франческо упал на пол под душераздирающий вопль Казимира Натановича.
— Он жив! Свяжи его! — кричала Регина, не в состоянии сама сделать это из-за ранения.
Катя, вырубившаяся на мгновение, пришла в себя и поползла вместе с Кристиной к раненому, находящемуся в шоковом состоянии Франческо. Регина профессионально подстрелила ему правую руку и левую ногу. Девушки связали Франческо руки, откинув на безопасное расстояние его пистолет.
Кристина сняла с него веревочный пояс и развязала один узел.
— Ты не выполнил обет бедности.
Катя взяла веревку с другого конца и вспомнила бедную Веру, беременную от чудо-доктора и погибшую от его руки.
— Ты не выполнил обет целомудрия.
Девушки посмотрели на сникшего Казимира Натановича под пистолетом Регины и развязали последний узел.
— Ты не выполнил обет послушания. Эх, Франческо, не того ты человека слушал!
— Сердца моего захотел? — прошипела Кристина. — Больно жирно! Я сама буду распоряжаться своим сердцем.
— Теперь-то нам хватит улик засадить эту сумасшедшую семейку за решетку? — спросила Катя.
— Я буду все отрицать! Вы ворвались ко мне домой, угрожали нам, а мой сын хотел защитить нас, но вы подстрелили его. Все остальное вы выдумали. У вас больное воображение, — прошептал Казимир Натанович, не выпуская руку своей не реагирующей ни на что супруги.
— Вы изворотливый тип, Казимир Натанович, — тяжело дыша, сказала Регина, на глазах бледнея, — я не до конца поняла, о чем вы так подробно рассказывали, но я думаю, у меня будет время разобраться в этом, прослушав вашу запись.
— Запись? Какую запись? — встрепенулся старик.
— Вот эту! — подняла профессиональный диктофон окровавленной рукой Регина. Казимир закрыл лицо руками и то ли застонал, то ли зарычал. Примечательным было то, что он даже не обращал внимания на раненого и связанного сына. Неудачники, по всей видимости, Казимира не волновали…
— Регина, ты герой! Ты спасла меня и всех нас! — кинулась к ней Тина и, притянув за уши, поцеловала в губы.
— Ого! — прокомментировала Катя и спросила: — Откуда у тебя, Регина, пистолет и диктофон? Ты словно знала, на что шла…
— Да, Регина, откуда? — улыбнулась Тина, спасшая свое сердце от жестокой пересадки.
Эпилог
К большому облегчению всей съемочной группы, фильм доснимали в Риге, и вышло, кстати, совсем даже и не хуже. Такое количество трупов не мог вынести даже их эротический триллер. Спасенная звезда Кристина просто-таки блистала в главной роли. Число ее поклонников увеличивалось в геометрической прогрессии. Сама же Тина считала себя самой счастливой женщиной на свете. Во-первых, она избежала смерти, и, во-вторых, она в возрасте тридцати лет так успешно начала карьеру, когда уже многие ее заканчивали.
— Вы парочка непрофессионалов, но смотритесь великолепно, — смеялся Сергей Сергеевич, имея в виду Тину и Германа.
