Дарья Донцова - Шопинг в воздушном замке
– Черт побери! – воскликнул Брыкин. – Мне это в голову не приходило.
– Докажи! – закричала Света. – Ну, докажи! Суворова умерла. Где свидетель того, сколько денег я ей передала, а?
Я развела руками.
– Вы правы. Я просто сделала предположение. Кстати, меня очень удивило такое обстоятельство: почему Суворова, понимая, что сильно заболела, позвонила именно Светлане? Теперь я знаю: номера телефона Павла она не имела и была испугана рассказами о его охране. Катя небогата, от нее не дождешься отдельной палаты в хорошей больнице. А вот Светлана способна все оплатить. Поэтому Пелагея обратилась к старшей дочери, пообещав ей взамен за хороший уход документы. Кстати, Света, вы их получили?
– Нет, – покачала головой Краснова.
– Сука! – вскочил со стула Брыкин. – Ну как я не догадался? Ты же говорила, что какие-то бумаги у тебя! Ты... ты... ты... хотела еще больше денег!
– Паша, Паша, – забормотала Светлана, – ей-богу, я не вру. Она мне их пообещала, в «Скорой» по дороге в больницу сказала: «Документы хранит мой лучший друг, кому можно доверить абсолютно все. Я тебе сегодня их отдам, но сначала хочу убедиться, что положишь меня в лучшую клинику».
– Так, – кивнул Брыкин.
– Я отвезла ее в больницу, – продолжала Света, – Пелагею забрали в приемное отделение, стали какие-то манипуляции проводить, потом мне разрешили на нее взглянуть. Я наклонилась и шепчу: «Все сделано как ты хотела, дороже и лучше места не найти. У кого документы? Говори адрес, телефон». А она лежит и улыбается, глаза такие спокойные, как у ребенка. Тут медсестра подходит и приказывает: «Уходите, пожалуйста». Я ей в ответ: «Извините, мне нужно с Пелагеей Андреевной поговорить». Девушка на меня посмотрела не то с удовольствием, не то с жалостью и сказала: «Больная речь потеряла и вас не узнает». Тут меня аж затрясло. Да нет же, говорю, вовсе нет, смотрите, она улыбается. И насчет способности говорить вы ошибаетесь, только что в «Скорой» она со мной беседовала.
Светлана остановилась, потом закончила:
– А потом врач появился и объяснил, что речь у инсультников не всегда сразу пропадает. Болезнь такая, сначала чуть-чуть долбает, а потом добивает. А улыбка – это «гримаса удара», она почти у каждого больного возникает. Оставалось лишь надеяться, что к ней речь вернется и Пелагея назовет имя своего лучшего друга. Да только она умерла и тайну с собой на тот свет уволокла.
Глава 33
– Значит, документы неизвестно где, – подвела я итог беседы.
– Да, – закивала Света, – и нам теперь всю оставшуюся жизнь придется бояться.
– Чего? – уточнила я.
– Не поняли? – сделала изумленное лицо женщина. – Рано или поздно истории болезней всплывут. Уж наверное, Пелагея рассказала обо всем своему другу!
Павел закрыл лицо руками.
– Я больше не могу! Поверьте, устал так, что и рассказать нельзя. Вы правы, я выдумал проклятие из глупого, тщеславного желания выделиться. Мне так хотелось быть особым, не мальчиком из спецприюта для детей, перенесших стыдное заболевание, а ребенком из уважаемой семьи. А тут – папа и мама дипломаты... дворяне... родовая легенда...
– Вполне объяснимое желание, – сказала я. – И вы сумели вырваться из социальных низов, а такое не каждому удается.
– Но выдумка стала явью – они все умирали! – простонал Павел. – Поверьте, я их не убивал. Зачем? Ну какой смысл мне избавляться от Алены, Жанны или Ксюши? Мне везло на женщин, они все были замечательными! А теперь вот Вера...
– Вы с ней не успели расписаться, – сказала я, – тут случилась осечка.
– Он сделал Путинковой предложение, – влезла в беседу Светлана, – и злой рок вмешался.
– Однако Рита Фомина, которой Павел неоднократно обещал жениться и с которой после смерти Ксюши поддерживал интимные отношения, живехонька-здоровехонька, – сказала я.
– Что еще за Фомина? – поразилась Светлана. – Я о ней ничего не слышала!
– Павел был с вами не до конца откровенен, – кивнула я. – Рита – это слишком личное, ведь так?
Брыкин опустил голову и прошептал:
– Да, я сменил фамилию, прописался к Нинке Косой, выдавал себя за ее внука, устроился в нормальную школу, получил аттестат... Да, женился на Алене, чтобы без проблем попасть в институт... Расписался с Жанной, потому что знал: ее отец совсем не бедный инженер. И с Ксюшей по расчету в загс пошел... Но я их не убивал, нет. Они сами умирали, а я пугался до обморока, боялся, дрожал...
– Вас ведь не выдуманное проклятие пугало? – сказала я. – Вы по другой причине впадали в панику, так?
– Я их не убивал, – твердил Павел, – нет, не убивал!
– Верю, – кивнула я, – вы их не убивали, но все же именно вы лишили их жизни. Что называется – хотели как лучше, а получилось как всегда.
Брыкин замер с широко распахнутыми глазами.
– Вы о чем? – с трудом выдавил он из себя.
Я открыла сумочку и вынула ежедневник.
– Извините, записала для памяти, чтобы не забыть. Много лет назад в инфекционной больнице имени профессора Попова произошла кража – летом на склад поступил годовой запас антибиотика, на тот момент самого мощного средства для борьбы с сифилисом, а через пару дней все лекарство исчезло, его украли. Следователь, который вел дело, отнесся к нему халатно. Милиционера не удивило, что больше со склада, на котором хранились даже наркотики, ничего не пропало, сперли только антибиотик. Времена были дикие, больница экономила на всем, в том числе на охране, склад – вот уж преступная халатность! – не был подключен на пульт, огромное количество дорогих таблеток и ампул стерег дед с берданкой. Главврач клиники оправдывался на допросе, говорил: «Мы нищее госучреждение. Посмотрели бы вы на постельное белье... Склад находится в подвале, там нет окон, попасть внутрь можно через единственную дверь, около нее круглосуточно сидит охранник. Да и нас никогда не обворовывали». Но в ту ночь бравый дедок заснул, а грабитель открыл ключами дверь и утащил, что ему было нужно, – тот самый антибиотик. Весь, без остатка. Через некоторое время дело об ограблении склада легло на полку, охранника-дедулю уволили, главврач получил выговор, и история поросла быльем. Но если дело сдано в архив, оно не исчезает, лежит себе, пылится. За каждым человеком тянется по жизни след из документов. Скажите, Паша, а Рита Фомина, учась в техникуме, подрабатывала?
Брыкин молчал.
– Чем вас напугал мой вопрос? – улыбнулась я. – Девушке нужны были деньги на жизнь. Это же естественно. Так она где-то работала?
– Да, – выдавил из себя бизнесмен.
– И где?
– Вы хотите, чтобы я вспомнил малозначительные факты чужой биографии хрен знает какой давности? – вскинулся Брыкин. – Рита с места на место скакала. Мыла полы в стоматологии, убирала кабинет гинеколога, всего не вспомнишь.
– В основном работала уборщицей по медицинским учреждениям, так?
– Ну да, – кивнул Павел, – в больницах всегда требуются санитарки, туда легче устроиться. Но потом Рита поучила диплом и больше никогда не бегала со шваброй.
– Интересное совпадение, – медленно сказала я, – в то время, когда случилось ограбление склада, Маргарита Фомина трудилась в той самой инфекционной больнице. Вернее, она нанялась на работу в июне и уволилась в конце сентября. Думаю, Рита втерлась в доверие к деду-охраннику и подсыпала ему в чай снотворное. Кстати, уборщицы имеют доступ к запасным ключам, они же моют полы повсюду. Странно, что Рита не попала под подозрение. С другой стороны: тихая, исполнительная девушка-студентка, ни в чем предосудительном не замечена, а следователь попался безответственный... Фомина очень любила вас, помогала вам всегда и во всем. Ведь так, Паша, это же была ваша идея?
– Господи, зачем ему самосвал какого-то антибиотика? – искренне удивилась Светлана. – Лекарство в аптеке купить можно!
– В общем-то, да, но при наличии рецепта, – ответила я. – Только Брыкин не мог пойти ни за рецептом к врачу, ни в аптеку к провизору. Ведь так? Павел, я права? Вы хотели их вылечить, да? Пытались сохранить тайну?
– О чем она говорит? – спросила Света. – Паша, чего я не знаю?
– Не только вы, – вздохнула я, – но и остальные тоже. Сам Брыкин не подозревал о последствиях!
– Павел! – топнула ногой Света. – Немедленно объясни!
Бизнесмен вздрогнул, встал и забегал взад-вперед по кухне.
– Я ждал, – заговорил он, – понимал, что рано или поздно болезнь проснется. Сифилис – это навсегда!
– Чушь! – возмутилась Света. – Неприятная вещь, кто бы спорил, особенно в моральном плане. Люди уверены: если у вас был сифилис, то лучше бежать от такого человека подальше. Но он излечивается, навсегда! Я, например, давно о нем забыла, хотя мне больше всех досталось. В больницу меня почти при смерти привезли!
– Пожалуйста, не перебивайте его, – попросила я.
– Я ждал, – повторил Брыкин. – Из больницы меня отправили в Гоптево. Плохо помню время в клинике, был маленький, но вот интернат! Это шок на всю жизнь! Нас регулярно осматривал врач, он натягивал резиновые перчатки. А зачем такие меры предосторожности, если мы не разносчики инфекции?
