Дарья Донцова - Лебединое озеро Ихтиандра
– Ничего хорошего, – улизнул от прямого ответа Александр Михайлович, – и мы не прибежали, а вели тебя от приюта. Хотели взять кое-кого с поличным.
– И сорвать операцию, которую люди готовили долгое время, – неожиданно вскипел Игорь Леонидович. – Привыкли работать нахрапом! Шум, гром, стрельба, ОМОН! Сказано было, не лезьте! Ситуация под контролем! Ну возьмешь ты устроителей охоты, а клиенты? Вся фишка в них! Думаешь, Патрик их сдаст? Чушь. Да, он перепугался, поет сейчас соловьем, все тебе выложит! Но заказчиков он еще больше опасается! Их имен вы не услышите.
Александр Михайлович начал оправдываться:
– Вениамина он уже упомянул.
Игорь Леонидович поморщился.
– Ну и радуйся! Про остальных он промолчит. А мы с десяток уже вычислили. Позволь напомнить, что спешка хороша только при ловле блох.
Дегтярев треснул кулаком по столешнице.
– Мне что, следовало подождать, пока Дарью доведут до смерти? Ты зачем звонил? Справки наводил? Вопль поднял, орал: «Ты послал свою сотрудницу в приют, она нам всю операцию под прикрытием рушит». Я своего человека из-под удара выводил. А ну, вспомни ситуацию в Красноярске, когда ты из-за своего недоумка двух моих людей под пули подставил! Да, я за Дашей проследил и взял Патрика тепленьким. Скажи спасибо, что ты сейчас тут сидишь!
– Твою Дашу и самосвалом не переедешь, – огрызнулся «бывший маразматик». – Торнадо с мотором! И не похоже, что ее можно испугать.
Я вскочила.
– Секундочку. Игорь Леонидович – представитель спецслужб, которые затеяли операцию в «Приюте доброй Клары»? А Дегтярев использовал меня как подсадную утку, ловил Патрика на живца? Ну вы даете! Хотя… я отлично вас понимаю. Жаль, что никто из вас не поставил меня в известность о своих планах. Из меня мог получиться замечательный агент! Или детектив! Вы мне не доверяли. Ну ладно, Игорь Леонидович! Он меня впервые увидел, но ты!
Дегтярев засопел. Я посмотрела на него:
– Хорошо, проехали, я продолжу. Первый раз, когда я находилась в саду, планам психолога помешала Афина. Собака прилетела из зарослей, ткнулась в меня, и я словно проснулась. Кстати, Патрик совершил ошибку, он сказал про агорафобию, и мне стало понятно, чем страдала Лера. Но я ему во время того разговора ни словом не обмолвилась о том, что ярко-красный цвет может вызвать у меня мигрень. Об этом я заявила после того, как психолог появился в ярко-алой сорочке.
– Сейчас разберемся, – пообещал полковник и снова нажал на небольшую коробочку на стене.
– Леня, спроси его еще раз про красный цвет.
Ковалев даже не моргнул, но я услышала его голос:
– Что-то я не понял по поводу ситуации с Дарьей и одеждой. То нужна черная, то красная. Повторите, пожалуйста.
Патрик откашлялся.
– Я знал, чувствовал – пора завязывать. Заработали хороший кусок – остановитесь, не зарывайтесь, соберем чемоданы и отвалим к теплому морю, купим там недвижимость, разбежимся, чтобы больше никогда не встречаться. Но Ари сумасшедшая, а Гелен ей под стать. Я сначала думал, что девкам хочется заполучить капитал, набить мошну. А потом увидел: они социопатки, обе. Знаете, это очень странный момент, уникальный факт. Многочисленными исследованиями доказано, что социопаты не способны на положительные чувства. Любовь, взаимовыручка, жалость – это не их эмоции, но они великолепные актеры, гениальные. Станете общаться с социопатом, непременно попадете под его очарование, он чутко настраивается на чужую волну, нравится всем без исключения. Но если ей захочется, социопатическая личность преспокойно убьет того, кому нежно улыбалась, не ощутив ни малейшего раскаянья. Социопатам не свойственно дружить, но Ари и Гелен – лучшие подруги. Я надеюсь, что мне удастся написать диссертацию по этому феномену.
– Отлично, вы будете единственный, – кивнул Леня, – до сих пор никто не получал кандидатское звание, находясь в заключении. Вы первопроходец во всем. Давайте вернемся к Дарье и красному цвету!
Но Патрик словно не слышал Ковалева, он монотонно продолжал:
– Идея охоты принадлежит Гелен, у нее невероятная, болезненная фантазия. Ари обожает гонять жертву, она получает от вида чужих страданий искреннее наслаждение. Я всего лишь скромный консультант, который подсказывает, как правильно наладить общение с дичью, я работаю за деньги и в принципе не делаю ничего ужасного. Обычный сеанс психотерапии!
Леня скривился, но удержался от замечаний, а Патрик продолжил свою вдохновенную речь:
– Гелен и Ари убеждали меня, что их основная цель – накопить капитал. Вот соберут несколько миллионов евро и свалят из Москвы. Да только они давно эти суммы получили, а охоту продолжают. Вряд ли смогут остановиться. Для них не бабло главное – девушки кайфуют больше клиентов.
Леня кашлянул и заговорил:
– Насколько я понял, бизнес выглядит так. Подыскивается дичь, она обрабатывается психологически, поселяется в «Приюте доброй Клары», где воздействие на нее продолжается. Затем находится клиент, ему необходимо сначала от души поиздеваться и лишь потом убить человека, который символизирует его жену, тещу, падчерицу, начальника. Я прав? Вы психолог, составляющий сценарий охоты, Ари загонщик, Гелен мозговой центр, а какова роль Софьи, Эдуарда и Ренаты?
Патрик закатил глаза.
– Рена хочет денег, она всего-то провожает дичь к месту охоты. Иногда едет вместе с человеком, иногда тайком за ним присматривает. Но когда жертва на старте, Рена исчезает и начинается время Ари. А Соне и Эдику нужны деньги на благотворительность!
Последняя фраза прозвучала настолько нелепо, что Леня даже привстал.
– На что?
Психолог кивнул:
– Вы не ослышались! Софья происходит из семьи Мурмуль, ее предки тратили почти всю прибыль на «Приют доброй Клары». У Сони навязчивая идея не ударить в грязь лицом перед их памятью. Она действительно многим помогает, всех кормит, поит, устраивает. Но денег у Мурмуль мало, Эдуард безынициативен. Чтобы хоть как-то сохранить дело, завещанное поколениями Мурмуль, Софья из кожи выпрыгивала, искала спонсоров, но долгое время безуспешно.
«Приют доброй Клары» дышал на ладан, но тут появилась Ари и предложила Софье:
– Даю вам средства, использую убежище для своих целей, а вы укрываете тех, кого приведут к вам по моему указанию. Молчите, когда постоялец исчезнет, я даю деньги – и вы можете помогать сирым и убогим.
Софья с Эдиком согласились, и сейчас их предприятие процветает. В нем, например, пригрели старика Поповкина, он обуза, жертва болезни Альцгеймера, кому такой нужен?
Я сдержала возмущенный возглас. Отлично помню, как Софья в библиотеке спросила у Ренаты: «Может, Николай Ефимович кому-нибудь понравится?» Она хотела избавиться от безумного дедули. И вообще, мне следовало раньше понять суть подслушанных бесед и позднейшего рассказа Софьи о том, что случилось с Лерой. Ее история категорически не совпадала в деталях. Но я не заметила вовремя нестыковок.
– Или повар Вадим, – как ни в чем не бывало продолжал Патрик, – он недавно вышел из заключения, у него нет ни друзей, ни денег, ни жилья.
Я невольно кивнула в такт словам Патрика. Хорошо помню, как тихо вошла на кухню, а повар вздрогнул, обернулся и отрапортовал: «Я на работе». Меня удивила его реакция, но сейчас я знаю: у него сработал рефлекс зэка, который должен при виде охраны и воспитателей докладывать о том, чем занимается.
– Соня его пригрела, – говорил Патрик, – дала работу на кухне. Бескорыстно. Вадим проживет в приюте до тех пор, пока не ощутит в себе сил выйти в мир. Светлана! Она тоже обласкана и пользуется вниманием. Вспомним Настю. Ее на самом деле пристроили к лучшему сурдологу, девочке вшили имплант, она обретет слух.
– Еще один феномен для вашей диссертации, – протянул Леня, – этакий дуализм, с одного бока благодетели, с другого убийцы.
– Нет, нет, – заволновался Патрик. – Они никого не лишали жизни, Софье и Эдуарду требовались средства для функционирования приюта, они хотят помогать людям, но на благие дела нужны деньги, и немалые. Поверьте, Мурмуль ничего не оставляли себе, все вкладывалось в несчастных, например, в таких, как Настя.
– Здорово! – подпрыгнул Ковалев. – Убили Валерию, а ее дочке вернули слух.
– Ну конечно, – обрадовался Патрик, – вы правильно оценили ситуацию. Назарова никчемная мать, что она могла дать ребенку? А? Ее смерть девочке во благо. Насте найдут новую семью. Мы с Соней и Эдиком исполняем благородную миссию, а Ари и Гелен набивают карманы и потакают своим низменным желаниям мучить людей.
Я вздохнула. Патрик забыл, что пару минут назад рассказывал о своих планах купить себе домик у моря?
– Мы черное и белое, – пафосно вещал психолог, – думаете, мне приятно работать с психопатками? Но приют пропадет без денег. Возьмем Антонину! Какова судьба инвалида? Она печальна: умерла любящая бабушка, вместо нее появились отвратительные родственники. Они бы сдали девочку в дом престарелых, там содержатся и дети-колясочники. Антонюк впереди ждали мучения. Мы помогли Тоне спокойно завершить земной путь. Думаю, она бы обрадовалась, узнав, что полученные Соней за нее средства пошли на ремонт чердака.
