Эффект искаженных желаний - Юлия Ефимова
Как понимаешь, отдать я ее тебе сразу не могла, ты бы все поняла, но намекала я тебе, что Николеньки твоего нет, раз несколько. Конечно, жалею, что не сказал все напрямую, ты бы тогда не написала свое письмо и не попалась бы, но что сделано, то сделано.
Талисман же твой при первой возможности постаралась тебе вернуть. Как через своих я узнала, что никто за тебя браться не хочет, так нашла и оплатила лучшего адвоката, через него заколку и передала…»
– Это правда? – прервала чтение Германа Ивановича Ольга.
Тот лишь кивнул и, не поднимая глаз, будто бы ему стыдно за это, продолжил читать:
– «Не знаю, девка, теперь уже, что правильно, а что нет, но все десять лет я вымаливала у Бога прощения и за тебя, и за себя, и за дочек своих непутевых. Более богобоязненной прихожанки настоятель нашей местной церкви говорит и не видел, так пыталась я успеть, понимая, что времени у меня немного. И то Боженька выделил мне целых десять лет на скорбь мою и раскаяние. Думаешь, почему я тебе все оставляю? Так это потому, что и ты меня не забыла. Знала бы ты, как плакала я, видимо, став к старости очень сентиментальной, когда узнала, что ты выполнила мое желание и сделала мне могилу и поставила памятник в Москве на Ваганьковском. Не нужен он мне сейчас, чушь это и глупость, да и мракобесие к тому же, но ведь не в нем дело. Дело именно в том, что даже когда старуха исчезла из твоей жизни и стала тебе не нужна, ты в отличие от дочек моих не забыла меня и желание мое выполнила. Все, что оставила тебе, не продавай, живи здесь и радуйся, начни в церковь ходить и поймешь, как жизнь-то бывает наполнена. Особенно дорожи старым сундуком. Пусть он потертый, и дверцы одной уж нет, но зато память обо мне какая будет. В конверте несколько сотен долларов, знаю, захочешь на место гибели Николеньки съездить, так я не против. Если девок нашли, то его-то даже не искали и потому он лежит там неприкаянный. Ты похорони его и крест обязательно поставь, может, и мне зачтется на том свете. Молись о душе моей грешной, девка. – Адвокат остановился, посмотрел сначала на Ольгу, потом вновь заглянул в письмо и прочел подпись: – Сонька золотая ручка».
Теперь пришла его пора удивляться:
– Эта благопристойная мадам – Сонька Золотая ручка? – спросил он почти восторженно, но так не дождался от Ольги ответа. Она молча сидела и смотрела в одну точку.
* * *
– Все, приехали, – сказал ее сопровождающий. Он правда был силен, хоть и выглядел щуплым, так долго греб на веслах и по нему не было видно, что он устал.
Ольга думала, что придется пройти некоторое время, но совсем не была готова к увиденному. Артель в ее памяти осталась небольшим, но все же городом, живым организмом. Сейчас же здесь стояли обугленные трубы печей и разваленные пустые дома. Лес почти проглотил когда-то людное место.
– Все, откуда уходит человек, умирает, потому что только душа создает жизнь, – сказал молодой человек, видя, как испугана Ольга. – Как только в этих приисках золото закончилось, так артель и опустела, но говорят, что все началось с того, как здесь дом сгорел с двадцатью девками, вот они артель и прокляли.
– Ты лопату взял, как я велела? – спросила она, справившись с накатившим на нее ужасом.
Все было, как и сказала Сонька. Эвенк быстро и на удивление легко отодвинул камень и нашел там то, что осталось от ее Николеньки.
– Похоронить надо – сказала Ольга своему проводнику. – Но не здесь, давай в тайге.
Тот, не задавая лишних вопросов, сделал все, как она и просила, похоронив останки под деревом. Единственное, что парень отказался делать, так это вырезать на дереве православный крест.
– Нехорошо, дерево живое, – уговаривал он Ольгу, – больно ему.
– Если живое, то оно меня поймет, – сказала она и сама, ломая ногти и раня пальцы, вырезала на стволе, как могла, крест.
– Как тебя зовут? – спросила она эвенка после, рыдая на могиле любимого.
– Так Колей зовут, – сказал парень.
– Ну вот, – вздохнула она, – круг замкнулся. Слышь, Николенька, – назвала она его ласково, – залезь на дерево и вон в то дупло положи сойку. – Ольга протянула ему маленькую заколку в виде птички.
– Зачем? – поинтересовался тот.
– Волшебная она, исполняет любые желания, – призналась вдруг Ольга, видимо, от усталости.
– Так зачем же тогда ее в дупло? – удивился Коля.
– Затем, что теперь она будет здесь мое главное желание исполнять, – сказала она, вновь вздохнув.
Эвенк быстро взобрался на дерево и положил в дупло заколку, постеснявшись задать следующий вопрос, что это за главное желание.
Через несколько месяцев Ольга стояла на коленях в центральном соборе Ист-Сайда и молила Бога принять ее Николеньку под свою опеку и простить непутевую Соньку Золотую ручку, как прощает ее она.
А как же сойка?
Она теперь будет вечно охранять души канувших в горящем Сонькином пупу.
