Ирина Потанина - Дети Деточкина или Заговор Бывших мужей
– Отдай мне чемодан, – скомандовал Артем откуда-то свыше.
– Не могу, – честно призналась я, – Я его второпях так тщательно к себе примотала, что теперь очень долго возиться придется, чтобы веревку снять.
Артем выругался сквозь зубы и пробубнил нечто не слишком-то вежливое о женском интеллекте. Смотавшись к себе за веревкой, Артем, несмотря на мой панический ужас перед любыми прикосновениями, обмотал ею мою талию.
– Постарайся понять, что я говорю, – проговорил он так, будто обращался к кому-то совершенно невменяемому, – Смотри, теперь у тебя есть страховка. Даже если сорвешься – я тебя затяну обратно. Итак, лезем вверх!
Несмотря на усилившееся от слова «сорвешься» головокружение, я всё же пустилась в путь.
Сосед с восьмого этажа, после нескольких, шепотом кинутых Тёмкой слов, захлопнул рот и поспешил ретироваться вглубь своего жилища. В районе девятого этажа ползти стало значительно труднее: мы попали в заросли винограда. Клятвенно пообещав себе в ближайшее же время отправить сюда работников санэпидемстанции, чтобы отомстить проклятым мошкам за наглые пляски на моем безоружном лице, я доползла до конца решетки. Артем затянул меня на плоскую черную гладь крыши и сел рядом, чтобы отдышаться.
– Что ты соседям наговорил? – осознав, что ужасающий подъем остался позади, я немного успокоилась.
– Да так, – отмахнулся Тёмка, – Сосед сверху – человек понимающий. Ему честно сказал, что от милиции бежим, от политических репрессий спасаемся. Ты ведь раньше журналисткой работала…
Я не стала объяснять Артему, что в нашем городе политические гонения на журналистов невозможны. Общественное мнение настолько не играет в нашей политике никакой роли, что те, кто его пытаются формировать, опасны быть не могут. Чтобы ни написал журналист, как бы ни отнесся к этому читатель – верха все равно будут поступать по-своему.
– Мог бы просто бутылку пообещать за молчание, и все б уладилось, – вспомнив массу подробностей о соседе с восьмого буркнула я.
Да, и грустные моменты жизни имеют свои радостные стороны. Я встала и направилась к растущей из крыши будке. Естественно к той, что находилась в отдалении. Мне ведь нужно было попасть в соседний подъезд. К счастью, в нашем доме постоянно велись какие-то ремонтные работы, поэтому жители верхних этажей, замучавшись отдавать и забирать ключи от выходов на крышу, просто не запирали выходы на замки.
– Как из подъезда выйдем, сразу лезь через перила и прыгай за крыльцо, – шепнул мне на ухо сосед, когда кабина чужого, пропахшего потом и исцарапанного неприличными надписями, лифта спускала нас вниз. Возбужденный от пережитых волнений Артем потерял свою обычную бледность. Конопушки растворились в появившемся на щеках румянце, глаза азартно блестели. Приключения явно шли на пользу внешнему виду соседа. Чего, судя по следующей его фразе, никак нельзя было сказать обо мне: – Слушай, улыбнись. У тебя вид совсем перепуганный. И обязательно посмотрись в свою пудреницу, или где там еще у тебя прячутся зеркала.
– Что, так плохо выгляжу? – с наигранной обидой в голосе спросила я.
– Да нет, – поспешил оправдаться сосед, – Просто примета такая. В зеркало, типа, посмотрись, чтоб не возвращаться. Ну и, чтоб полосы от чердачной пыли с лица стереть за компанию.
Меня всегда немного раздражала Тёмкина привычка сначала выдумывать что-то для защиты от возможных обвинений, а уж потом говорить по существу.
Нырнув за угол дома, мы сразу же выскочили на шоссе и принялись махать руками всему, что движется. Уже сидя в такси, я вздохнула с облегчением и принялась приводить себя в порядок. К счастью, в моей сумке нашлись и зеркальце, и расческа и даже кое-что из тяжелой артиллерии косметики.
Вскоре агрессивного вида брюнетка с косичками, коротко переругиваясь с хипповатого вида конопатым мальчишкой, который настырно пытался изъять у неё отвратительного вида сверток, перемотанный грязной веревкой, зашла на площадку летнего кафе. Этим летом каждый уважающий себя киоск устанавливал для клиентов пластиковые столики с яркими, разрисованными всевозможной рекламой, зонтиками. Таким образом, весь город покрылся мини-кафешками и превратился в огромный рекламоноситель. От разнообразных призывов освежиться и закурить пестрило в мозгах, зато всегда было, где присесть.
– Ну и где, спрашивается, наши друзья? – несколько стервозно поинтересовалась я у Артема, прежде чем отправить его за соком.
– Еще пять минут. Не дрейфь, подойдут, – по интонациям соседа было видно, что он устал от меня необычайно, – Послушай, эта твоя жуткая тряпка привлекает внимания значительно больше, чем сам чемодан. Давай размотаем!
Я устала с ним спорить, поэтому ничего не ответила, только сильнее сжала ногами поставленный прямо перед собой чемодан. Сосед тяжело вздохнул и отправился к киоску.
Странно, но о маскировке в этой компании позаботилась одна я. Серж и Васек были одеты совершенно так же, как три часа назад. Только плечо Василия оттягивала пятнистая спортивная сумка.
– А чего скрываться? – захихикал Васёк, – Нам скрываться не во что! У меня, так точно. Все, что есть из одежды– на мне.
– Разве где-то написано, что людям запрещается пить в кафе пиво? – вскинул брови Серж.
– Интересно, куда же ты деньги, вырученные от угонов, тратишь? – не удержавшись, спросила я Василия.
– На нужды сердца, – серьезно ответил Василий.
– На баб, что ли? – поддержав меня, захихикал, всегда готовый задеть Васька, Артем.
– На музыку. У меня уже знаешь, сколько дисков? – Василий обиженно махнул на нас рукой и отвернулся, – Что метать бисер перед всякими, да? – обратился он к Сержу.
Тот неодобрительно покачал головой, глядя на меня. В сущности, он был прав. Я виновата. Я начала. Дабы исправиться, я хотела, было, серьёзно порасспрашивать Василия о его музыкальной коллекции, но Сергей сделал останавливающий жест и начал говорить о деле.
Из дальнейших разговоров я поняла, что сменная одежда была нужна из всех нас только Артему. Сосед сидел за столиком, не снимая со спины школьного вида рюкзак, и подмигивал мне, призывая не волноваться.
Призывы были напрасны. Я волновалась. Я очень волновалась. Стук собственного сердца заглушал для меня и надрывно орущее из киоска радио, и разговоры ребят. Робин так и не объявился. Надежды рухнули. При всем желании Вадим не смог найти нас здесь. А другого пункта остановки перед началом операции по угону «Бэнтли» не планировалось.
«Сбежать?» – мелькнула шальная мысль, – «Признаться во всем? Что же делать?»
– Так, ладно, – Серж привстал и галантно склонил подбородок в знак прощания, – Мы с Артемом ненадолго отлучимся. Дела, знаете ли…
– Сережа, подожди, – уже не в первый раз за этот разговор начала я, – Не ходите…
Сосед больно стукнул меня под столом ногой, склонился к самому уху, шепнул: «Я за тебя поручился!» В глазах Василия холодными лезвиями блеснуло что-то нехорошее.
– Если боишься, не надо было лезть, – серьезно сказал мне он, потом, испугавшись, что переборщил с резкостью, шутливо добавил, – Кто волка боится, тому и глаз вон.
Сергей мои слова вообще проигнорировал.
– Если через сорок минут не придем, ты, Василь, за старшего. Пойдешь разведаешь, что, да как. Дерево, с которого к ним все видно, знаешь? Если что, ждите связи с Робиным. Он страховать обещал. Связями.
Василь кивнул.
«Так, сейчас они пойдут на выполнение первой части операции. Узнают, что «Бэнтли» в особняке нет, расстроятся, вернутся и отменят операцию,» – забалтывала собственную тревогу я, – «Сейчас им ничего не угрожает. Нагловатый парень из пожарки.. Подумаешь.. В крайнем случае, выгонят и слушать не станут…»
Идея про пожарника, каюсь, была моей. Пытаясь придумать, как бы нейтрализовать охрану, мы с Артемом придумали ряд совершенно неосуществимых вариантов. Увы, некоторые из них показались Сержу реальными. Прислуга поп-звезды отпускалась по домам довольно рано, поэтому особняке, по сведеньям Тёмки, должно было находиться пять человек – два охранника, восседающих в беседке во дворе, и жена поп-звезды с двумя детьми – в доме.. Как говорил Тёмка: «Дети маленькие. Уже ходят и разговаривают, но еще ничего, типа, не понимают. Да нет, не старшеклассники. Дошкольного возраста, я думаю. Судя по бантам – девочки, но шкодят, типа, как мальчики.» Дети и жена ложились спать рано, поэтому их во внимание можно было не принимать. Охранников необходимо было усыпить. Наблюдательный Артем утверждал, что та смена, которая будет дежурить сегодня (и это был дополнительный аргумент к тому, чтобы приступать к началу операции этим вечером) любят выносить с собой железные кружки и банку с заваркой. Выкуренные сигареты они перемежали распитием неразбавленной заварки, спасаясь, таким образом, от желания уснуть.
Отчего-то, услышав всю эту вводную, я вспомнила г-на Ожигова и его рассказы о том, как легко можно было зарабатывать деньги в былые времена. Изначально по плану Артем должен был позвонить в ворота особняка и, прикинувшись распространителем плакатов по технике безопасности, попытаться вступить в диалог с охранниками. И зачем только Ожигов рассказал мне эти свои истории! Если бы не они, не пришлось бы сейчас Тёмке так рисковать. Конечно, изначальная идея была нами же с соседом жестоко обсмеяна.
