Наталия Левитина - Девушка без недостатков
— Хочется верить. Надеюсь, ты прав, и Поль Деманже в самом деле развлекается. А не лежит в канализационном колодце с пробитым черепом.
— Лично я бы предпочел первое, — признался Саша. — К тому же, Анн-Мари постоянно повторяет, что сердце подсказывает ей — Поль жив.
— А у ее сердца есть выбор? Иначе — инфаркт.
— Да, ты прав.
— Заедем в офис?
— А нужно?
— Посмотрим, как идет ремонт.
— У тебя недостаточно поводов для печали? Хочешь усугубить свое состояние?
— Что, там все так ужасно?
— Но ты ведь знаешь, кто у нас прораб. Она же. Анн-Мари Деманже. Леди Катастрофа. Мадам Апокалипсис. Поврежденный ядерный реактор в образе симпатичной старушки.
— Хорошо, что она не ездит с нами. Пусть занимается ремонтом.
— Пусть. Но я не удивлюсь, если нас обвинят в умышленном уничтожении пяти кварталов города.
Не имея возможности видеться с Валдаевым так часто, как ей хотелось, Лиза стремилась к встречам с Машей — чтобы всласть наговориться о предмете своих девичьих мечтаний. Их дружба росла и крепла.
Мария сегодня удивляла. Прежде всего тем, что согласилась прийти в гости. Обычно ее было не так-то легко оторвать от компьютера. Маша липла к нему, как скотч, страстно цеплялась за свое сокровище, как жертва «Титаника» за последнюю спасательную шлюпку, и всегда приводила массу изощренных аргументов, почему она никак не может откликнуться на приглашение подруги.
А сегодня безропотно подчинилась.
— Маша! — ахнула Лиза, встретив гостью на пороге. — Что с тобой? Ты… Ты… Ты выглядишь изумительно!
Это было для Лизы вторым сюрпризом. Она и не предполагала, что в гардеробе Марии имеются роскошные замшевые брюки цвета кофе с молоком и к ним — кожаная куртка в тон. Мэйк-ап на лице подруги потрясал не столько изысканностью, сколько фактом присутствия: раньше Мария абсолютно пренебрегала средствами косметики. Прическа… Новая прическа очень шла Маше, подчеркивая все достоинства гениального черепа программистки, оттеняя овал ее умного лица. К тому же, Мария была в полусапожках, безопасное использование которых для перемещения в пространстве предполагало годы и годы усиленных тренировок.
— А я тренировалась, — сказала Маша. — Три часа ходила по комнате. Да, нелегко. Но на высоких каблуках, оказывается, чувствуешь себя такой элегантной.
— Гениально! — восхитилась Лиза. — Ты меня поразила! У тебя есть вкус! И отличный!
— А раньше ты не знала, — усмехнулась Мария.
— Ну… Конечно. Раньше ты мастерски подбирала футболки к джинсам и джинсы к кроссовкам. Ничего другого я на тебе и не видела. Муж-то оценил?
— Оценил, — недовольно промямлила Маша. — Правда, Валдаев оценил гораздо выразительнее и динамичнее. Я на днях встретила его на улице. Ему понравилось.
— Он сердцеед, — заметила Лиза.
Ее укололо, что Валдаев остался неравнодушен к преобразованиям в Машиной внешности, но понравилось, что разговор плавно и непринужденно, без усилий и намеренных подталкиваний, переключился на тему Сашечки Валдаева.
— Он любит женщин?
— Любит, — согласилась Мария.
— А у него их было много?
Маша задумалась. Естественно, учитывая плотное вплетение Валдаева в жизнь их семьи, она была хорошо осведомлена о всех пассиях энергичного парнишки. Но необходимость сохранить репутацию Валдаева и не навредить чувствам Лизы не позволяла быть откровенной. С другой стороны, врать и изворачиваться Маша не умела и не привыкла.
А Лиза испугалась длительной паузы. Она решила, что Мария напряженно подсчитывает количество Валдаевских подруг, и уже добралась до шестой тысячи.
— Что, так много? — с ревностью и растущим негодованием повторила Лиза.
— Пару лет назад у него была Маргарита, — ответила, наконец, Маша. Самый безболезненный способ вранья — жертвовать частью правды в целях сокрытия остального. — Да, Маргарита. Сейчас она то ли в Москве, то ли в Голливуде. Снимается в фильмах.
— Актриса! — расстроилась Лиза. — Красивая?
— Нет, не актриса. Каскадерка. Очень симпатичная.
— И долго они были вместе?
— Ну… Я уж и не помню. Потом расстались. Она уехала. Сашка переживал, ходил потерянный. Но это было давно.
— Не так уж и давно! — возразила Лиза. — Ну, надо же! Как мне не везет!
— Почему?
— Наверное, ему трудно забыть Маргариту.
Мария вновь задумалась. Она размышляла, справедливо ли говорить, что Валдаеву трудно забыть Маргариту, если после Маргариты у славного юноши было, по крайней мере, три романа. В итоге, Мария пришла к заключению, что слова Лизы справедливы. Маргарита была одним из самых ярких персонажей в бесконечном списке Сашиных возлюбленных.
— Да, такую девушку сложно забыть. Она производила впечатление. Но о чем ты беспокоишься? Ведь Саша в тебя влюблен?
— Я не уверена. Думаю, нет. Он постоянно исчезает! Он не пытается встретиться! Словно ему и дела до меня нет.
— Они с Ильей сейчас ищут какого-то француза. Их наняли для поисков. Только об этом и думают. Найдут — и все станет на свои места.
— Угу. Потом еще кого-нибудь начнут искать. Маша! Мне плохо!
— Плохо? Но почему?
— Я терплю поражение на всех фронтах! На работе ужас! Я в изгнании. Со мной не разговаривают.
— А что случилось?
— Я надела макет на голову одному банкиру, и из-за моей импульсивности «Артиссимо» проиграло конкурс.
— Зачем же ты надела на банкира макет? Он что, просил?
— Вообще-то нет.
— И?
— Я защищалась! Он лапал меня!
— Тогда ты поступила правильно. Пусть скажет спасибо, что ты надела ему на голову всего лишь макет, а не журнальный столик.
— А коллеги расценили мой поступок как предательство. И макет я испортила, и отношения с банкиром.
— Но нельзя же терпеть, когда тебя нагло лапают!
— Нельзя. А моя мама сделала пластическую операцию.
— О-о!
— А еще обзавелась новым другом, и ей совершенно не до меня. Вся в бинтах и мечтаниях. Друг-хирург от нее не отходит. Боюсь, он ей еще чего-нибудь насоветует. Ночью мне приснилось, что мама пришила себе уши на коленки.
— Господи!
— Вот такой сюр. Представь — уши на коленках. Пикантно, да?
— Ты обижена?
— Конечно! Мне удается почувствовать себя любимой дочерью только в промежутках между ее друзьями. Стоит появиться новому бой-френду, и дочь совершенно не нужна.
— Глупости! Она любит тебя всегда, независимо от наличия партнеров. Просто сейчас она уделяет тебе меньше времени.
— Обидно!
— Не будь эгоисткой.
— Все равно обидно!
— Обижаться на маму так же глупо, как обижаться на дождь или снег. Снег будет идти, не взирая на твой протест, и мама останется мамой, несмотря на все твои обиды. И будет тебя любить.
— Только о нем и говорит! У-у, жеребец!
— Кто?
— Хирург. Сергей Маратович. А ему едва-едва тридцать. Или около.
— Для Алины Владимировны в самый раз.
— Я так не считаю!
— М-да, Лиза, у тебя и вправду проблемы. Давно я не видела тебя такой раздраженной. А как поживает господин Рудницкий? Еще зовет замуж?
— И с этим чудом не знаю, что делать. Жаль беднягу до слез. Больно смотреть, как он страдает. Но замуж за него не хочу.
— Любая другая девица визжала бы от восторга, подвернись ей подобный жених.
— Не мой тип.
— А Валдаев — твой?
— Мой!
При упоминании Валдаева лицо Лизы прояснилось. Грозная морщинка меж бровей разгладилась, глаза затуманились, губы непроизвольно расползлись в улыбке.
Телефонный звонок прервал беседу. Звонили из банка, где работала Алина Владимировна, предлагали забрать мамину зарплату.
— Вот видишь, в жизни не одни неприятности. Денег тебе дадут, — сказала Маша. — Поехали. У меня машина. Купила по твоему совету. Только еще без номеров, со справкой езжу.
— Ты купила машину?! Не иначе как «мерседесик» А-класса?
— Размахнулась! Ты брось свои барские замашки, Елизавета! Я купила «восьмерку».
— Тоже недурно, — разочарованно сказала Лиза.
— И еще ни один гаишник не отказал себе в удовольствии меня остановить. За пару дней я виртуозно освоила торможение.
— Ты, Маша, теперь выглядишь настолько сногсшибательно, что не оставляешь им шансов тебя проигнорировать. А твой стиль вождения, наверное, весьма своеобразен?
— Если рискнешь, я продемонстрирую. Довезу тебя до банка.
— Нет, спасибо. Давай лучше я сама сяду за руль.
Лиза впервые получала деньги за маму. Раньше та никогда не отсутствовала на работе дольше двух дней.
— Как там Алиночка? Скоро выпишется? — поинтересовались в бухгалтерии. — Наши мужчины что-то загрустили.
— Да, мужчины Алину Владимировну любят.
«И она их!» — еле удержалась от едкого комментария обиженная дочурка.
