Дарья Донцова - Костюм Адама для Евы
– Это все мы уже знаем, – остановил Ладу Веня. – Вы про машину поподробнее!
Художница опустила плечи и откинулась на спинку кресла.
– Мы с Настей и Егором недавно ходили в автосалон. Костров выбирал себе новую машину и все повторял: «Хочу французскую, «Рено», непременно зеленую». Ну я и вспомнила его слова, когда беседовала с полицией.
– Ясно, – протянула я, – когда понадобилось врать полиции, вы описали мечту Егора, повторив его слова про марку и цвет автомобиля. Смею предположить, что образ блондинки в красной куртке вам навеяла Вера – вы видели Скворцову, когда выглянули на лестницу.
Лада пожала плечами.
– Вероятно.
– Мне следовало понять раньше, что для художницы не существует просто цвета, – горько вздохнула я, – вы непременно укажете его оттенок. И Вера приехала на «Рено» колера «бирюзовая лагуна», а он никак не зеленый. То есть для вас не зеленый, а для меня что бирюза, что салат, что трава – большой разницы нет. И я подумала: в Москве не одна такая машина, хватает и женщин-водителей в красных куртках. Произошло совпадение, у Веры и преступницы одинаковые машины и одежда. Мне лишь в момент нашей беседы пришло в голову, что из окна, с высоты, нельзя рассмотреть через лобовое стекло водителя. И уж тем более ночью невозможно увидеть цвет одежды и волос шофера. Я должна была раньше понять, что вы врете! А вы лгали всем в глаза, говорили, что машина наехала на Егора, уверяли, будто через дорогу шел он. На то, что убить хотели Настю, не было и намека.
Лада подняла голову.
– Так мне было приказано. Всю свою жизнь я боюсь Илью. Он гений изобретательности, мастер изощренности. Майскую муж убил, надев мою куртку и повесив на плечо женскую сумку. Простой, но действенный ход. Илья точно знает, как и когда поступить. Но порой и он совершает ошибки. Как с утюгом.
– Вот мерзавец! – запоздало вскипел Веня. – Взял в качестве клички перевернутое имя жены – Адал!
Художница усмехнулась:
– Какая наивность! Ко мне «Адал» не имеет отношения. Это из высказывания: «Аз деяние, аз лета». По первым буквам слов получается Адал.
– Что оно означает? – не поняла я.
Лада опустила голову.
– Илья говорил, что переводится как «Я делаю, я остаюсь в веках», но не знаю, правда ли. У меня нет хорошего образования, как у мужа, тот просто ходячая энциклопедия. Докторскую диссертацию Илья пишет не для отвода глаз, не прикидывается ученым, а на самом деле им является. Я не знаю, где он нашел эту фразу, в какой книге прочитал. Илья считает ее своим девизом и часто повторяет. Это все. Больше я ничего не скажу.
Лада вздрогнула и замерла с открытыми глазами. Мы с Веней смотрели на нее, остолбенев, потом Греков попятился.
– Лампа, она умерла!
– Не может быть, – прошептала я, отступая к стене. – Так из жизни не уходят. Только что она разговаривала.
Веню трясло.
– Надо вызвать «Скорую», но, думаю, помощь оказывать поздно.
Я выхватила из кармана мобильник.
– Знаешь, пока Лада говорила, – почти жалобно сказал Греков, – ну в то время, как она слушала нас и не отрицала, что является Адалом, я все удивлялся, почему такая хитрая, умная, жестокая женщина столь легко во всем призналась. Теперь есть ответ: она знала, что вот-вот умрет, тянула время, чтобы Илья мог подальше уйти. Лада служила и подчинялась мужу в буквальном смысле слова до последнего вздоха. Наверное, мерзавец всегда был готов к побегу, составил для супруги подробную инструкцию на случай, если за ним придут. И каким-то образом Адал сумел приказать Ладе умереть. От чего она скончалась?
– Не знаю, – почти лишившись от ужаса сознания, пролепетала я. – Извини, мне очень страшно, я не могу находиться в этой комнате.
Смерть художницы была признана естественной – у нее случился инфаркт. Прозектор, которому Веня заикнулся, что сбежавший супруг каким-то образом умудрился на расстоянии лишить Ладу жизни, сначала рассмеялся, а потом сказал Грекову:
– Возраст у Петровой был не юный, и в момент стресса мотор перегорел, не надо ничего выдумывать. Не читай на ночь книги Милады Смоляковой и не смотри по кабельному каналу ужастики.
Илью Николаевича так и не нашли.
Валентину Петровну Воробьеву задержали, сестра Лукьянова активно сотрудничает со следствием, рассказывает все, что знает.
Вере Скворцовой Веня нашел работу на дому, и сейчас она получает вполне приличную зарплату.
А еще Греков отыскал маленького Гришу. Узнав, что мальчик отстает в умственном развитии и помещен матерью в интернат, Вениамин быстро обнаружил парнишку в заведении, которое расположено в подмосковном городке Одинцово. Стало ясно, что Лиза, произнося перед смертью слово «один…», вовсе не имела в виду то, что ребенок остался дома в одиночестве, она пыталась сообщить адрес проживания Гриши. Адвокаты Макса потребовали сделать анализ ДНК мальчика, и подтвердилось отцовство Григория Гудкова. Теперь, в отсутствие других наследников, сынишка Лизы должен получить квартиру, в которой жили его биологический папа, Настя и Петровы. После продажи жилья образуется большая сумма, и мальчик Майский сможет спокойно жить в коммерческом заведении, которое специализируется на уходе за людьми с проблемами.
Аня Спиридонова и ее муж Андрей каким-то чудом поменяли билеты на ближайшую дату и улетели в Нью-Йорк через двенадцать часов после моего с ней разговора в джипе. В Россию бывшая ученица моей мамы возвращаться не собирается и не общается ни с кем из прежних знакомых. Вызвать Спиридонову из США в Москву для допроса практически невозможно.
В этой истории остались невыясненные обстоятельства. Например, кто помогал умирающему Мите Спиридонову? Как прошли последние минуты его жизни? Увы, ответов мы не узнаем, потому что нет людей, способных их дать.
Федор Барбосов по-прежнему работает в больнице, но мне почему-то абсолютно не хочется с ним встречаться.
Иногда на почту Вени приходят сообщения из Хорхштурмвальдского колледжа. Герберт Краузе-Михайлов сдержал обещание, отправил Петрову ксерокопию книги Катценвеленбогена «Болен Катцен» и теперь жаждет узнать, как ученому понравилось… нет, не содержание, а качество печати. Греков пока отмалчивается. Сами понимаете, он не горит желанием сообщать иностранцу правду об Илье Николаевиче.
Макс вернулся из командировки в Занзибар через неделю после смерти Лады, и нам с Веней досталось от него за самостоятельно проведенное расследование. Но у меня тоже был повод для серьезной беседы с мужем: его обращение в «Бюро всех услуг». Пару часов мы выясняли отношения, потом помирились и решили поехать в кино. Интересный фильм шел, на наш общий взгляд, лишь в зале, расположенном в новом торговом центре на улице Друкова.
Первой, кого мы увидели, спустившись во двор, была соседка сверху, Анна Григорьевна… с черным мопсом на шлейке.
– Завели собачку? – воскликнул Макс. – А как же ваша аллергия?
– Уже проходит, – ответила она и со вкусом чихнула. – Фердинанд такой лапочка, он меня обожает. Правда, Ферди?
Пес преданно посмотрел на старушку.
Соломатина, отчаянно кашляя, нагнулась, принялась гладить мопса и приговаривать:
– Подумаешь, насморк у меня. Ерунда, да и только, организм в конце концов адаптируется. Ферди, малыш, пошли скорее. Извините, мы торопимся в магазин за игрушками и сапожками. Говорят, лето будет дождливым, надо запастись для Ферди подходящей обувью.
– Превращение обычного человека в сумасшедшего собачника происходит, как правило, быстро и неожиданно, – засмеялся Макс, провожая взглядом соседку и ее четвероногого спутника.
– Да уж, – согласилась я. – И аллергия настоящей любви не помеха.
До торгового центра мы доехали без проблем. Макс запарковал джип на стоянке и, показывая рукой на толпу, сказал:
– Там, похоже, детский праздник. Давай обойдем народ слева.
Я кивнула и стала пробираться ко входу в гигантский магазин. Громкий крик: «Тетя Лампа, здрасте!» – заставил меня притормозить и оглядеться.
На площади среди весело голосящих ребятишек гордо возвышался верблюд Маффин, которого держала под уздцы девочка Ира.
– Я вас сразу узнала! – завопила она. – Хотите покататься бесплатно? Как ваша машина? Ездит?
– Пока в ремонте, – ответила я, подходя к сладкой парочке.
– Шикарно выглядите, – сделала комплимент Ира. – А это ваш муж там стоит? Симпотный дядечка.
– Вы с Маффином тоже прекрасно смотритесь, – сделала я ответный комплимент. – А что у него там на боку висит, под ковриком? Какая-то табличка?
Ира быстро перевернула картонку, и я увидела надпись, сделанную кривыми большими буквами: «Верблюд бизнес-класса, катание на vip-животном по цене простого пони. Не упустите свой шанс».
Стараясь не расхохотаться во весь голос, я приветливо помахала Ире рукой и вернулась к Максу со словами:
