Дарья Донцова - Смех и грех Ивана‑царевича
Ксения зарыдала, Иосиф зажал уши руками и, раскачиваясь из стороны в сторону, стал монотонно повторять:
— Отвалите, отвалите, отвалите…
Елизавета Матвеевна схватилась за голову:
— Что сделать, чтобы этот кошмар прекратился?
— Рассказать об убийстве Семена Кирилловича, — подсказал Воронов. — Добровольное признание вам зачтется.
Вдова минуту стояла молча, потом, сжав кулаки, произнесла:
— Да, я отравила мужа. Подлила ему в грог капли, которые посоветовал Звенигородский. Это была идея Эдуарда.
Людмила вскочила:
— Врач умер, теперь на него можно все свалить. Не помогла ли ты случайно отправиться на тот свет и любовнику?
— Нет, — прошептала вдова, — мы любили друг друга, планировали после свадьбы Пятакова и девчонки пожениться. У Эдика случился инфаркт.
— Так ему и надо! — закричала Оконцева. — Максим, арестуйте их всех! Иван Павлович, предлагаю завтра приехать в мой офис. Для вас есть работа с прекрасной оплатой.
Воронов достал мобильный:
— Егор, приезжай немедленно по адресу, который высылаю тебе эсэмэской. Бери парней, экспертов. Да, убийство, и не одно. Жду.
Потом Максим повернулся ко мне.
— Ваня, увози Элеонору. Вы молодцы, но теперь должны выйти на сцену мои люди.
* * *— Ты чего такой грустный? — поинтересовалась Нора, когда я вырулил на шоссе. — Прекрасно сработал.
— Почему Елизавета Матвеевна призналась? — вздохнул я. — Ей надлежало молчать, звать адвоката.
— Многие убийцы морально ломаются. Очень уж неподъемен груз, который отягощает их душу, — мигом ответила Элеонора. — Выкинь ерунду из головы. Думай о квартире, в которую въедешь, и о том, что Людмила предложила тебе работу. Ты забудешь об ужасной дыре, в которой сейчас живешь, и выберешься из нищеты. Жаль, конечно, что не хочешь снова со мной работать. Или передумал?
Я перестроился в левый ряд.
— Неспокойно мне, кошки на душе скребут. Остались вопросы, на которые я не нашел ответов.
— Какие, например? — начала сердиться Нора.
— Где письма Кирилла Алексеевича, которые он перед смертью передал Надежде Васильевне? В спальне домработницы я их не нашел. Впрочем, ее дневников тоже. Почему Матвей Ильич, впав в истерику, закричал Ксении, или Кате, игравшей ее: «Забыла, что мы для тебя сделали? Из тюрьмы вытащили!» За точность слов я не ручаюсь, но суть передал верно, — перечислил я. — Что он имел в виду? Еще у меня создалось впечатление, что Ксения упорно демонстрировала мне свою спину — задрала пижамную кофту, изгибалась в разные стороны, делала так, чтобы ее голая поясница мелькала у меня перед глазами. Неужели она забыла про шрам от фурункула, который должен быть у Кати?
— Перестань, Ваня, — поморщилась Нора, — на все вопросы непременно найдутся ответы. Думаю, письма домработница хранила у себя дома.
— Ее квартира сдана, — напомнил я.
— Значит, положила их в банковскую ячейку, — не дрогнула бизнесвумен. — Сейчас арендовать сейф не так уж дорого. О чем говорил Матвей Ильич? Скорей всего, он припомнил какую‑то подростковую шалость внучки. Может, она лет в тринадцать шоколадку в магазине сперла. А с прыщом вообще смешно. Наверняка Ксения забыла о шраме, она с Катей не виделась несколько лет, старая история выветрилась у Ксюши из головы. Ты красивый мужчина, девушка решила с тобой пококетничать, потому и задрала кофту.
— А последнее письмо Надежды Васильевны? — не унимался я.
— С ним‑то что не так? — разозлилась моя работодательница.
— Очень уж оно своевременно появилось, — протянул я. — И быстро. Ксения подменила Катю два дня назад. А сегодня утром Мария Борисовна уже получила от подруги послание. Когда домработница успела его написать? А главное, почта у нас работает отвратительно, отправления вечно задерживаются, из дома номер один в дом номер десять по одной и той же улице письмо две недели ползет. А тут такая оперативность — не сутки, а часы доставки.
— Блогеры постарались, — засмеялась Нора. — В последнее время в Интернете все почтовиков ругали, вот те и решили исправиться.
— Надежда адресовала письмо на российский адрес Вахрушиной, а последняя фраза послания звучит так: «Машенька, почему тебя нет в Москве?» Разве логично посылать весточку в город, где подруга отсутствует? И почерк — аккуратный, ровный. А Мария Борисовна жаловалась, что в последнее время тексты от Надежды стало трудно разобрать. Все это очень странно, — договорил я.
Нора сжала губы и молчала до тех пор, пока я не въехал во двор ее дома. Увидев дверь своего подъезда, она произнесла:
— Ваня! Нас нанимали для того, чтобы выяснить правду о смерти Семена Кирилловича. Ты блестяще справился с задачей, Елизавета Матвеевна призналась в убийстве. Остальное не имеет значения, хотя я уверена, что после окончания следствия Максим ответит на все твои вопросы. Завтра Людмила вручит тебе ключи от новой квартиры, порадуйся хоть немного.
— Хорошо, — улыбнулся я, стараясь прогнать чувство тревоги.
Эпилог
Тридцатого декабря около полуночи меня оторвал от книги звонок в дверь. Весьма удивленный, я посмотрел на экран домофона и поразился: на лестничной клетке стоял… Анатолий. Я отпер замок.
— Впустишь? — спросил охотник за кладом.
Я посторонился.
— Хороша квартирка! — восхитился он, шагая за мной на кухню. — Дорого стоила? Мебель шикарная. Отлично живешь, Ваня. Устроился прямо как Иван‑царевич. У кого теперь дворецким служишь? Слышал, чего у Винивитиновых‑Бельских стряслось? Говорят, они все поумирали.
— Присаживайтесь, пожалуйста, — предложил я. — Да, Елизавета Матвеевна выбросилась из окна. Родион и Ксения тоже погибли.
— Вроде их арестовали, — не успокаивался Анатолий.
— Да, — без особой охоты подтвердил я. — Парня убили в изоляторе временного содержания уголовники, а девушка повесилась в камере. Дело не дошло до суда из‑за кончины основных фигурантов. Мне не хочется вспоминать Винивитиновых. Зачем я вам понадобился? Вы же пришли не о них говорить?
— Нет, как раз о них, — ухмыльнулся Анатолий. — Помнишь картины в библиотеке?
— Конечно, — усмехнулся я. — Они комичны, там полно ляпов, вроде электролампы и книги «Евгений Онегин» на полотне, якобы написанном в шестнадцатом веке.
— Ваня, я докопался до истины, — торжественно заявил гость. — Это не ошибки, а шифр. Теперь я точно знаю, где спрятан клад.
— Ой, умоляю вас… — поморщился я. — Князей не существовало, сокровище придумал Семен Кириллович, желая заманить в усадьбу побольше таких людей, как вы.
— Точно, князей Винивитиновых не было, — согласился Анатолий. — А купец Бельский существовал. И он в тысяча девятьсот восемнадцатом году понял: большевики в России надолго укоренились, надо надежно спрятать свои ценности. Знаешь, кто его родная внучка? Элеонора Андреевна Родионова. Бельского из усадьбы выгнали, сделали в ней дом отдыха для партийных шишек. Купец умер, его сын, отец Норы, погиб на войне. После перестройки, заработав кучу денег, Нора выкупила собственность деда. У нее сохранились документы, подтверждающие, что усадьба ранее находилась во владении купца Бельского. Уж не знаю, благодаря бумагам или щедрым взяткам, но сделка удалась. Элеонора Андреевна выселила санаторий, ей надо бы поблагодарить советских чиновников, потому что они сохранили мебель, ковры, посуду, картины Бельского. В частности, портреты в библиотеке, в которых зашифровано, как найти клад. Купец был неглуп, хорошо образован и надеялся, что настанет время, когда большевики сгинут, а его потомки догадаются, что несуразица на холстах неспроста. Нора открыла в здании музей купеческого быта, в нем бывает немало посетителей. Но сейчас дом и парк закрыты. Замки на дверях поменяли на суперсовременные, их отмычкой не вскрыть. Если ты найдешь у Норы ключи, мы с тобой отыщем сокровища. Я так понимаю, ты вернулся к Родионовой, она секретаря назад заполучила. Оконцева открыла детективное агентство, сделала там тебя главным начальником, а потом попала в авиакатастрофу, и выяснилось, что Людмила завещала сыскную контору Норе. Так?
— Верно, — подтвердил я. — Это в знак благодарности за помощь в разоблачении убийцы ее отца. Поэтому я вновь оказался подчиненным Норы. Но она очень изменилась…
— Как трогательно! — всхлипнул Анатолий. — Иван, ты меня поражаешь. Такой умный — и полный дурак. Неужели ты не удивился, что СМИ и Интернет ничего не написали про события в доме Винивитиновых‑Бельских? Это же суперистория для прессы.
— Не читаю газет, не смотрю телевизор и не пользуюсь компьютером, — пояснил я.
— А тебе не странно, что все домочадцы в ящик сыграли? — воскликнул Анатолий. — Из окон повыпрыгивали, в СИЗО с жизнью простились, с самолетом грохнулись… Ваня, очнись! Давай так: я расскажу тебе правду, а ты добудешь ключи от замка.
