Иоанна Хмелевская - Корова царя небесного

– Как откуда? Из-за того, что встретила тебя здесь, когда ты должен быть там.

Теперь Казик задумался надолго. Откупорил следующую бутылку пива, это были маленькие бутылочки, быстро выпивались, долил в стаканы Элюне и себе. Отпил глоток и пришел к мужественному решению.

– Ладно, семь бед – один ответ, рискну. Был я здесь, факт.

Элюня молча ждала продолжения, но поскольку Казик явно не намеревался продолжать, вынуждена была его подтолкнуть.

– И что?

Невольно подумалось – обманывал! Человек, которому она безгранично доверяла, которого ни в чем не могла заподозрить! Водил ее за нос, а она верила ему!

– Не хотелось мне в этом признаваться, особенно тебе, – сокрушенно пояснил Казик. – Видишь ли, я в принципе и в самом деле был все это время в Скандинавии, объездил Данию, Швецию и Норвегию, но совершал небольшие вылазки в Варшаву, совсем коротенькие. Надо же, как не повезло, что тут натолкнулся на Иолу и на тебя. А все дело в том, чтобы ты могла в случае чего со спокойной совестью подтвердить – не было меня в тот период в Варшаве.

– Зачем это тебе?

– На случай, если бы полиция заинтересовалась, захотела меня свидетелем выставить. И прежде всего надо было обмануть тебя, потому как ты врать не умеешь, если бы полиция за тебя взялась, выболтала бы всю правду, а так – ты ничего не знаешь, говоришь правду – я в Скандинавии.

Элюнину обиду смело бурной сумятицей чувств. Из Казикова объяснения возникла целая пропасть проблем, и они набросились на девушку, как оголодавшая стая блох. А главное, теперь уж Элюня и вовсе ничего не понимала.

– Минутку... погоди... Почему? Почему полиция должна заинтересоваться тобой?

– Да из-за финансовой аферы, в которую ты замешана. Сначала я уж совсем решил идти за тебя под нож, но потом понял – ты вроде имеешь железное алиби, так что и без меня обойдутся, вот и...

– Алиби у меня и в самом деле имеется, но ведь... Ты знаешь, эта, как ты ее называешь, финансовая афера все время за меня цепляется, почему – не имею понятия. И если полагаешь, что она закончилась, – ошибаешься. Махинации продолжаются, и вообще стало еще хуже. Так что у тебя есть шансы проторчать в Скандинавии всю оставшуюся жизнь, если будешь применять прежнюю тактику. А ведь пришлось же вернуться...

– Секунду, не так быстро! – перебил девушку Казик. – Давай по порядку. Ясное дело, мне пришлось вернуться. Провернул все намеченное, выполнил все задания по своему бизнесу, даже перевыполнил, теперь будем здесь пожинать плоды сделанного. Второе. Признаться, больше не мог выдержать вдали от тебя. Так по тебе соскучился... Э, да что говорить, просто невмоготу стало, может, тебе покажется смешным, но это правда. И третье. Прошу тебя, сделай милость и расскажи, что же здесь происходит, пусть я даже преступник и негодяй, но еще раз доверься мне. Каким образом афера цепляется за тебя?

Элюня без колебаний, с полным доверием поведала Казику обо всех событиях последнего времени, свалившихся на ее голову. Разумеется, о событиях криминального плана, а не личных. Казик слушал, боясь проронить хоть слово.

– Одно тебе скажу. И удивляюсь, как вы сами, ты и твой комиссар, этого не сообразили. Ведь яснее ясного – ты каким-то боком причастна к афере. Подумай, кто из твоих знакомых связан с вымогателями?

– Моих знакомых? – удивилась Элюня. – Нет у меня таких знакомых!

– Ты для кого работаешь? Твои заказчики – предприниматели, торгаши, вообще бизнесмены. Состоятельные люди, как правило, у всех счета в банке, потому что их предприятия держатся в основном на безналичных перечислениях. Ты удивляешься, что то и дело оказываешься втянута или просто причастна к афере? Удивляться надо, что еще мало причастна, впрочем, может, кое-что происходит незаметно для тебя и ты просто не знаешь об этом. А кроме того, вижу и второй аспект, впрочем, возможно, пан комиссар тоже его заметил, только тебе не сказал.

– О чем?

– Преступная шайка расширила сферу своей деятельности. Ведь ежу ясно, сначала потрошили лишь финансовых аферистов, которые предпочитали не сообщать о бандитских налетах, сидеть тихо и не признаваться в наличии у них грязных денег. А теперь принялись и за более честных предпринимателей. Из чего делаю вывод – не столько обнаглели, сколько решили быстренько закруглиться, нахапав напоследок, пока их не накрыли. А когда закруглятся, полиция может себе локти кусать и плевать в бороду, вымогателей уже не прихватишь. И вообще надо признать – дело они поставили с размахом, а главное, с умом.

Элюня подумала – и ее Казик умный, вон как все разложил по полочкам. А ей ничего подобного и в голову не приходило. Возможно, комиссар Бежан тоже разобрался в афере, а вот она нет. Как все-таки полезно, а главное, приятно беседовать с Казиком, он все тебе растолкует, прояснит, а сам ничего не выпытывает, ничего из тебя клещами не вытягивает, бестактных вопросов не задает. И так все растолковал, что она сразу все поняла и поверила. Хотя... Какое сначала и теперь, если дело и трех недель не тянется? И какое поверила, если он так толком о своих тайнах и не поведал? А что он такой умный... Езус-Мария, уж не занимается ли и он сам какими неблаговидными делами, иначе с чего ему так хорошо разбираться в поступках аферистов и рэкетиров? Не иначе, судит по собственному опыту...

Бесхитростная девушка решила тут же разрешить свои сомнения.

– А случайно ты сам не... Уж не скрываешь ли ты что от меня?

Вот, сама задала бестактный вопрос, но надо же знать. И пока она мучилась, пытаясь поделикатнее сформулировать его, Казик, с полуслова поняв, выручил девушку:

– Нет, дорогая, будь спокойна. Я не аферист, во всяком случае, если немного и... того, статей уголовного кодекса не нарушал. Мне нет необходимости пользоваться стиральной машиной, мои доходы чисты, разве что иногда кое-кому помогу со стиркой, а так я чист перед законом. Так что у тебя нет оснований подозревать меня в серьезных преступлениях.

– Тогда что же...

– Просто совершил раз в жизни ошибку, вот она и давит меня. Ладно, признаюсь, хотя и не уверен, что после этого ты захочешь со мной знаться. Боюсь, потеряешь ко мне всякое уважение, но раз настаиваешь – скажу. Знаешь, кто сидит перед тобой? Последний идиот!

В Элюне все так и всколыхнулось. Казик сам подсовывает ей повод для разрыва с ним.

Возможно, Казику пришлось бы пережить самые тяжкие минуты в жизни, не позвони в этот момент телефон. Вся в отчаянии от принятого судьбоносного решения, вся в нервах и красных пятнах, Элюня схватилась за трубку, как утопающий за соломинку, обрадовавшись ниспосланному свыше антракту.

– Пани вчера была в банке, – услышала она голос комиссара Бежана. – Узнал об этом из банковского компьютера и должен знать, что вы там видели.

Громом с ясного неба ударило в Элюню двойное потрясение: ворвавшийся в ее интимные чувства деловой голос комиссара и возникший перед глазами Стефан с бородой в машине у банка. Этого было вполне достаточно, чтобы девушка застыла камнем.

Голос в телефонной трубке гремел на всю комнату. Казик выдержал всего несколько секунд, наблюдая за Элюней, потом встал с места и обреченно вынул из ее руки трубку.

– Алло! Неважно, кто я. И кто вы – тоже. Да нет, не разъединили, только пан что-то такое сказал, от чего пани Бурская еще какое-то время пребудет в оцепенении, с ней это временами случается. Так что наберитесь терпения и немного подождите. Мне и самому интересно, чем это вы ее так прибили.

– Кто у телефона, кто? – надрывался в трубке комиссар Бежан.

– Да не все ли равно! Пани Бурскую я с детства знаю, еще в школе вместе учились. Кто да кто! Надеюсь, будущий супруг пани Бурской! О, уже оживает понемногу.

Элюня и в самом деле оклемалась немного и забрала трубку из руки Казика.

– Да, это я, извините, пан комиссар. Да, я поняла ваш вопрос. Видела я в банке много чего, но все вещи обычные. Людей тоже видела, не так уж их и много там было. А на паркинге – полную глупость, но тоже ничего особенного. Все это вам немедленно описать?

– Да.

– Но это долго...

– Ничего, все равно скорее, чем если я поеду к вам.

– Ладно. У окошечка, где выдают по чекам, было два человека, – начала Элюня, хорошо понимая смысл расспросов комиссара полиции. – Одна баба и один мужик.

– Бабу не надо.

– Мужчина среднего возраста, волосы с проседью, очень худой, лицо изрезано морщинами...

– Не подойдет, давайте о других.

– У кассы в ожидании денег стояло тоже двое. Молодой парень, не старше двадцати, волосы завязаны хвостом, висит до середины спины, темный шатен, нос торчит, джинсы и простроченная куртка. Второй постарше, лет сорока, выглядит пристойно, похож на дипломата, короткая стрижка, бритый, надутый, высокий, метр восемьдесят два, худощавый...

– Молодой с носом никого вам не напомнил? Не доводилось его видеть раньше?

– Нет. Я понимаю смысл вашего вопроса, это не он. Тот нос был... как бы это поточнее выразиться... более тонкий, что ли, такой костистый...