Дуглас Нельсон - Крадущийся кот
— Какую музыку?
— Как это — какую? Музыкальное сопровождение для моего номера! — ответила Электра возмущенно. «Рожденный быть свободным» группы «Степпенфольф» (Американская рок-группа, популярная в 70-х гг. Исполняла тяжелый блюз-рок с элементами хард-рока.). Вы же не думаете, что можно заявиться на конкурс, подписаться на выступление и ничего не делать?
— Я про это как-то не подумала…
— Слава Богу, что не вы, а я здесь замаскированный оператор.
— Надо говорить «оперативник». Замаскированный оперативник.
— Какая разница! Короче, не волнуйтесь обо мне. Я приеду позже: стриптизерши спят допоздна. Не хочу провалить всю свою легенду, явившись спозаранку. Вы услышите, когда я появлюсь.
«Ну, что ты с ней поделаешь?» — подумала Темпл перед дверью в зал для приемов, вспомнив прощальные слова Электры.
Сегодня охранники не торчали под дверью, скрестив руки, расставив ноги и сверля входящих пронзительным взглядом, точно мини-колоссы. Уже лучше. Жизнь возвращается в нормальную колею. Темпл вплыла в зал, не подвергнувшись ничьим преследованиям, полная оптимизма Скарлетт О'Хары (Главная героиня романа Маргарет Митчелл «Унесенные ветром»). Сегодняшний день был не просто еще одним днем в череде других — он был подобен бумажной скульптуре оригами, элегантной и полной сюрпризов.
— Приветик, ТиБи. Опаздываем, э?..
Темпл резко затормозила при звуке этого вальяжного баритона и медленно повернулась в его сторону. Да, это был Кроуфорд Бьюкенен, оккупировавший один из стульев у стены. Он перебирал какие-то бумаги и был примерно такого же цвета, как его шелковые брюки устричного оттенка и противная желтоватая рубашка. Соломенная шляпа прикрывала седые кудри, тросточка с бронзовой рукояткой была прислонена к стулу, на котором он сидел. В целом вид был, как у пришедшего в некоторый упадок английского денди-инвалида.
— Кто тебя выпустил из больницы? — выпалила Темпл. Это получилось не слишком вежливо.
Бьюкенен торжественно погладил левую сторону груди:
— Мальчику стало лучше. Они выпустили меня с одиозными инструкциями насчет диеты и упражнений. Я решил начать мой новый режим с прогулки. Хотел посмотреть, как тут у тебя дела.
— До этой минуты шли превосходно.
Бьюкенен выудил сложенный газетный лист из кучи бумаг.
— «Превосходно» не слишком соответствует такому событию, как двойное убийство, — он помахал заглавной страницей «Лас-Вегас скуп», на которой красовалась статья на десять колонок с кричащим заголовком: «Джек-Потрошитель, убивающий стриптизерш, наносит новый удар».
— Я взялась за эту работу, потому что ты чуть не отбросил коньки, и теперь ты вонзаешь мне в спину нож, сочиняя гадкие статейки?
— Сейчас, когда я больше не работаю тут пиарщиком, мой стресс прошел, — ответил Бьюкенен. — Никакого конфликта интересов, я бы сказал. Эту статью я начал писать еще в больнице, — скромно заметил он. — Может быть, прочитаешь? Проверишь, все ли факты отражены верно.
Она выхватила страницу у него из рук и впилась глазами в первый сенсационный подзаголовок:
— «Общедоступная прелестница из стриптиза». Кроуфорд, даже ты признавал, что бедняжка Хорват не ответила на твои притязания!
— Я пытался создать перед читателем образ жертвы в то время, когда она была жива и красива! Неужели ты никогда не слышала о новой журналистике?
— «Она промелькнула мимо меня, дыша духами и туманами», — о, господи!.. К четвертому абзацу ты даже не добрался до первого убийства. А что это за последний подзаголовок: «Женщина-кошка попалась в лапы Бэтмена»? Кроуфорд, это непристойная, самовлюбленная писанина и вообще полный… полная беллетристика!
— Спасибо, — ответил он с достоинством, протягивая руку за своим сокровищем. — Постарайся не помять!
Темпл свернула газетный лист и шлепнула его поверх стопки бумаг на коленях Кроуфорда.
— Воздержись от прогулок. Воздержись от печати. И держись от меня подальше, или я натравлю на тебя ПОПС, и они сдерут с тебя и твоего продажного листка такую сумму за моральный ущерб, что мало не покажется!
— Я уступил тебе прекрасную работу, — проныл Бьюкенен. — Нормальный человек был бы благодарен.
— Знаешь, чем ты можешь вызвать мою горячую благодарность? Исчезни.
Она зашагала прочь, переступая через переплетения проводов и складки ковра. Электрины оладьи начали переворачиваться у нее в желудке, а ей вовсе не хотелось снова ощутить их вкус. Это было бы настоящее извращение, если бы теперь уже у нее случился сердечный приступ, и Бьюкенен занял бы ее место.
— Ого! Ты сегодня просто бомба!
Темпл остановилась при виде клубов дыма, поднимающихся над несколькими сдвинутыми стульями — конечно же, Линди. Рядом с ней сидел Айк Ветцель, попыхивая сигарой.
— Я просто только что поболтала со своим предшественником, — сказала Темпл. — Он сочинил мерзкую статейку для своего бульварного листка.
— Я знаю. — Линди разогнала дым рукой и похлопала по сиденью соседнего стула. — Садись. Мы насчет этого спокойны. Никто не принимает «Форпост Бьюкенена» всерьез.
Ветцель сначала молчал, потом вступил в беседу:
— Если по-честному, хоть и нехорошо так говорить, но убийства сделали нам кучу паблисити.
— Я собиралась сделать большой пресс-релиз, — сказала Темпл, — затем назначить несколько интервью, радио-шоу и позаботиться о том, чтобы мародерствующая пресса не беспокоила конкурсантов.
Ветцель расхохотался:
— Забудьте. Слушайте сюда: стриптизерш вечно склоняют в прессе, так что все это внимание к парочке старых добрых убийств — самое то, что надо. Эти курочки только и ждут, чтобы бросить все и раздавать интервью. Желательно, с фотками. Так что не парьтесь.
Пепел с его сигары был опасно близок к тому, чтобы упасть на ковер. Он встал и направился к сцене.
Темпл смотрела ему вслед. Коренастый коротконогий мужчина — ходячая перевернутая пирамида — трогательно уверенный в своем праве судить и повелевать. Каждое его слово и каждый жест давали понять, что он не потерпит возражений и неповиновения его желаниям. Такой мог избить женщину, которую счел непокорной.
— Сколько лет Китти и Айк были женаты? — спросила она у Линди, бросая на ту быстрый взгляд, чтобы уловить реакцию.
Линди затянулась и наморщила лоб, подсчитывая:
— А ты времени не теряешь… Лет семь-восемь. Они расстались около трех лет назад.
— А не могло быть так, что они по-прежнему встречались?
— Никогда не говори «никогда».
— Он ее… бил?
Линди пожала плечами и с силой вдавила бычок в остатки виски на дне низкого бокала.
— Кто его знает. Вполне мог. Айк забавный парень. Переменчивый. Типа того, что он всегда был против конкурса: своих девочек не пускал, увольнял их, если они брали выходной, чтобы поучаствовать… Это обычная практика, многие клубы не хотят, чтобы мы тратили время на вещи типа разных там мечтаний — только верти задницей и тряси титьками на радость клиентам. Короче, Айк был натурально против ПОПСа и всех этих дел. А потом, в этом году, он вдруг переменился, стал спонсировать конкурс, начал говорить, типа: «Девчонки, вперед! Мы всех сделаем!»… Короче, странный он.
— Да и бизнес необычный, — добавила Темпл. — Скажи, бывают женщины — хозяйки стрип-клубов?
Темные глаза Линди расширились:
— Слушай, ты читаешь мои мысли! Я бы хотела завести что-то вроде этого. Но клубы стоят денег. Одна неоновая реклама выльется тысячи в две с половиной в неделю, аренда помещения — три тысячи в неделю и выше. Еще проблемы со спиртным, драки… Вышибалы нужны… Короче, клубы — это мужские игры.
— Ты не знаешь, с кем Китти встречалась в последнее время?
— С каким-то парнем.
Равнодушный тон Линди показывал, что больше она ничего не скажет. Темпл слышала, что стриптизерши делятся между собой буквально всем: «У меня любовь с порядочным», «Мой пацан вчера получил пятерку за контрольную по математике», «Слушайте, девки, мой-то меня так заездил прошлой ночью, что я задницей не могу пошевелить», — но разговоры в гримерках вертятся исключительно вокруг любовников, детей, печального прошлого, всех эти общих тем. Среди всей этой легкомысленной повседневной болтовни даже Молина вряд ли смогла бы так сразу вьщелить факты, относящиеся к подоплеке двойного убийства.
Темпл смотрела на суету возле сцены, и мрачно размышляла на тему трудности получения свежих сплетен от катящихся камней.
— По крайней мере, вас снова допустили в зал, — сказала она. — Завтра предварительный просмотр, и до открытия шоу остается всего пятьдесят с небольшим часов.
— Ага. Только вот копы, разрешив нам собираться в зале, перегородили гримерки и никого туда не пускают.
— Что?..
— Только сегодня утром. Мы пришли туда около дсяти, а там весь коридор перетянут желтой лентой. Пришлось переодеваться в туалетах.
