Нина Васина - Красная Шапочка, черные чулочки
– Бывшего зятя, – подсказала я. – Значит, Генерал сделал так, чтобы смерть Гамлета расследовал отдел по борьбе с бандитизмом?
– Так точно, – совсем запарился следователь.
– Он думает, что машину моего мужа взорвала какая-то банда?
– Не совсем так, но…
Я предложила пройти в дом. Когда мы шли по дорожке вдоль бассейна, глаза следователя мученически застыли на голубой поверхности воды, и я показала на зонт с другой стороны бассейна. Уговаривать его пришлось долго – он затравленно озирался, краснел, прижимал к груди папку, но в конце концов поверил, что здесь, кроме меня, никого нет, закатал брюки и снял туфли.
Мы сидели под зонтом, болтали ногами в воде.
– Ваш муж в последнее время не получал угроз по телефону или почтой?
– Снимите пиджак, жарко.
– Спасибо. У меня по документам получается, что он избавился почти от всех своих активов, а поскольку не было вложений в новое предприятие, можно предположить шантаж.
– Я пойду в дом, принесу нам попить.
– Не было ли между вами в последнее время отчуждения, непонимания?..
– Лимонад.
– Что, простите?
– Лимонад. Его долго делать. Нужно порезать лимоны и апельсины, а апельсиновые корочки измельчить в миксере и залить небольшим количеством кипятка, потом добавить…
– Может быть, у него была другая женщина? – отчаянно посмотрел на меня следователь.
– Минут двадцать, не меньше. За это время вы отлично искупаетесь. Не стесняйтесь, там на лавочке лежит полотенце. Потом вытретесь насухо и оденетесь.
– Минуточку!
Я ушла, не оглядываясь. В кухне, занимаясь лимонадом, смотрела в окно на несчастного Антона Докучаева. Дольше всего ему далось расставание с папкой – он отнимал ее от взмокшей рубашки минуты три. Само раздевание потом произошло со страшной скоростью.
– Кто это? – с ужасом спросила Ирина Дмитриевна, когда бледные ягодицы мелькнули в воздухе, чтобы погрузиться в восторженный всплеск.
– Следователь отдела по борьбе с бандитизмом.
– Я могу чем-то помочь? – вдруг спросила она.
Ирина Дмитриевна с вышколенностью идеальной домработницы никогда прежде ничего такого не спрашивала, никогда не предлагала свои услуги – всегда молча ожидала, когда прикажут или позовут.
– Спасибо. – Я задумалась, запаривая измельченные корочки с листиками мяты. – Вы не могли бы посмотреть вещи Гамлета? Одежду, нижнее белье, какие-то мужские мелочи по бритью, косметику. Стыдно признаться – я ни разу не погладила ему брюк, ни разу не постирала рубашки и совершенно не знаю, чего может не хватать в гардеробе.
– Конечно, – кивнула Ирина Дмитриевна, – я посмотрю. А вы не стыдитесь. Все придет в свое время. Сразу научитесь, если припечет. Вы много чего умеете, недоступного большинству людей.
– Да?.. – удивилась я, доставая лед. – Что, например?
– Вы в себя верите.
Залитая полуденным солнцем, медленно проходя с подносом в руках по дорожке, я пыталась нащупать в себе веру. Ну, еще одно усилие, самое маленькое!..
– Нефила Доломеевна! – Бодрый следователь с мокрыми, зачесанными назад волосами решил взять инициативу в свои руки. – Скажите честно, вы будете мне помогать?
– Честно?
Я осмотрела его лицо. Не нашла в глазах ничего, что могло бы меня убедить в его лицемерии, умении скрыть правду, притвориться или соврать, и честно ответила:
– Вряд ли.
Такой следователь мне не нужен. Он никого не сможет обмануть, скрыть вдруг возникшие обстоятельства, а уж вести расследование за спиной начальства!..
– Я так и подумал, – не огорчился он. – Тогда мне от вас понадобится всего лишь мелочь. Дело в том, что в багажнике сгоревшего автомобиля обнаружены металлические защелки от достаточно объемистой тары. Чемодана, например. Осмотрите вещи своего мужа – все ли на месте? Вы должны знать, сколько у него было рубашек, брюк и туфель. Да! Еще, если можно, обратите внимание, не пропали ли косметические принадлежности, драгоценности – если он их носил – и личный архив.
– Архив?
– Какие-то фотографии, пара рисунков сына, всякие мелочи, которые обычно хранятся бессмысленно, но с любовью, вы меня понимаете? Если ваш муж, ничего вам не сообщив, собрался куда-то уехать с достаточно большим чемоданом и огнестрельным оружием в количестве двух пистолетов и одной винтовки, то вполне возможно, что это был тайный отъезд, и убедиться в этом возможно, только если он прихватил с собой и небольшой архив на память… так сказать, о… второй жене. Извините.
– А вы не извиняйтесь, – отмахнулась я.
– А вы не обижайтесь тогда – сами отказались помогать. Не хотите говорить, была ли у него женщина. И про угрозы опять же…
– При чем здесь женщина? Вы – следователь отдела по борьбе с бандитизмом, вот и ищите бандитов, раз вам так Генерал приказал!
– Да я землю буду носом рыть, пока не отловлю всех бандитов! – весело посмотрел на меня Докучаев.
Странно как посмотрел. Может быть, я зря ему не доверяю?
– Далась вам эта женщина!.. На что вы намекаете? Что муж мне изменял и поэтому я от него избавилась? Это смешно. Взрывчатка – не мой стиль.
– А что бы вы выбрали? – поинтересовался следователь.
– Конечно, яд! – воскликнула я. – Это же очевидно!
– Понятно… Какой именно, разрешите полюбопытствовать?
– Сейчас подумаю… Каракурта или тарантула. Желательно – каракурт.
– Почему? – застыл на моем лице глазами следователь и слегка побледнел.
– Эти два вида ядовитых пауков можно легко найти у нас на юге, не выезжая в экзотические страны. Поймать паука, поместить его в коробочку, привезти в нужное место и собирать потихоньку яд – необходимое количество. Понимаете, яд пауков действует на организм человека как стрихнин. Но если стрихнин в чистом виде еще можно обнаружить при вскрытии, то о наличии паучиного яда по анализам трудно догадаться. Сначала человек выглядит чересчур возбужденным, потом – упадок сил, затрудненное дыхание, частичный паралич.
– А почему каракурт?
– Потому что у тарантула в яде больше гемолитических веществ, разрушающих кровь. Грамотный гематолог может заподозрить. А у каракурта преобладают нейротоксические вещества, которые…
– Вы занимаетесь насекомыми? – перебил Докучаев.
– Нет, я… как бы это сказать… Меня интересуют только пауки.
Если бы в тот момент следователь спросил, что означает мое имя, я бы точно столкнула его в воду – в костюме и галстуке, с папкой под мышкой. Но он не спросил. Он надел носки, сосредоточенно зашнуровал туфли и посмотрел на меня с сомнением.
– Что еще?
– На обыск дома никакой надежды, так ведь? – с извинительной улыбкой спросил Докучаев.
– Что вы хотите найти?
– В идеале – пульт. Мы обнаружили почти все составляющие от детонатора, определили его тип и количество взрывчатки.
– Вы хотите найти в моем доме пульт дистанционного управления, с которого кто-то послал сигнал на взрыв?
– Это было бы логично. Вариант, когда взрыватель мог сработать сам, маловероятен. От вашего дома до места происшествия – чуть больше пятисот метров. Машина взорвалась на ходу, в отдалении от строений, на пустой дороге. Кстати, где вы были во время взрыва?
– На процессе. Еремей Срулевич пригласил меня на суд, послушать его выступление в защите. Я звонила в то утро Гамлету, потому что мы не виделись – он бегал, когда я встала. Я звонила… Я звонила сначала в дом, а потом на его телефон в машине.
– Посмотрим… Еремей Срулевич Кац, юрист.
– А что там про меня написано? – Я стала на цыпочки, пытаясь заглянуть в папку.
– Вы для нас – натура загадочная, Нефила Доломеевна. На вас ничего нет.
Вернувшись в дом, я попросила у Ирины Дмитриевны ключ от ванной. Она посмотрела удивленно.
– От перламутровой, – уточнила я.
Она думала несколько секунд, потом протянула всю связку, выделив небольшой ключик для замка в поворачивающейся ручке.
Такой роскоши я не ожидала. Комната была квадратной, с двумя окнами, один из ее углов занимала сама ванна – треугольная, сделанная в виде глубокой створки раковины, с изящно выгнутым волнообразным бортиком, отсвечивающая разводами бензина в яркой летней луже. Перламутр… Я потрогала рукой поверхность. Теплая. Осмотрела отверстия для подачи воды. Джакузи. Интересно, Синичка лежала мертвая в спокойной воде или в красных гейзерах?
Стойка с полочками, занятыми баночками и пузырьками, на вешалке – два халата, прозрачная пластиковая сумка-косметичка с открытой древней упаковкой тампаксов, маникюрным набором и щетками для волос; рядом с сумкой висела шелковая абрикосовая рубашка на бретельках и… такого же цвета трусики. Меня отнесло в сторону от почудившегося запаха чужого тела, пришлось присесть на изогнутый наружу краешек ванны.
Сама не знаю, как получилось, что я сбросила шлепанцы и ступила босыми ногами в ванну. Постояла, подумала и… прилегла. Голова удобно устроилась на выступе. Повернулась направо – баночка с солью для ванн, налево… Я застыла и долго еще уговаривала себя не брать в руки и не открывать опасную бритву с костяной ручкой.
