Дарья Калинина - Избушка на козьих ножках
- Что ты мелешь?! - возмущенно закричала она. - Ты что, не понимаешь, что квартира его мамы - последнее место, куда Колышев сунется? Он же понимает, что именно там его будут поджидать менты, которые наверняка уже оповещены о его побеге. Ты сам, сбежав из тюряги, сунулся бы домой? Да дома у мамы Колышева мы будем от самого Колышева в большей безопасности, чем во всех других уголках мира!
Бритый снова что-то пробурчал в ответ.
- При чем тут Смайл? - снова закричала в ответ Мариша. - Что он у тебя просил? За мной присмотреть?!
Мариша прикрыла трубку рукой и обратилась к Инне:
- Представляешь, - прошептала она, - эта свинья, мой муж, звонил Бритому.
- И что сказал?
- Сказал, что очень занят, и просил присмотреть за мной. Ну, не идиот ли?
- Не знаю, - пробормотала Инна. - Не уверена. По-моему, он рассуждает вполне разумно. Я бы на его месте тоже старалась присматривать за тобой.
Но Мариша только отмахнулась от нее. Сейчас она была не в настроении вступать в полемику с подругой.
- Бритый! - снова закричала она в трубку. - Ты меня слышишь? Ты что, не соображаешь? С тобой мы будем в большей безопасности, чем предоставленные самим себе. Ты же нас с Инной знаешь!
Да, Бритый их знал. Поэтому он очень быстро дал себя уговорить на то, чтобы захватить подруг с собой. И уже всем троим ехать и беседовать с мамой сбежавшего из колонии уголовника Виктора Колышева.
***
- Вряд ли она что-то знает, - произнес Бритый, когда они встретились возле дома матери Колышева. - Обычно матери не слишком осведомлены о делах своих подросших деток. Но что-то мы от нее бесспорно узнаем. А там поглядим.
- А где сейчас Смайл? - спросила у Бритого Мариша, когда они поднимались на четвертый этаж обшарпанной панельной хрущевки, в которой жила мать Колышева.
- Не знаю, - покачал головой Бритый. - Он мне только сказал, что они с Жаном нашли знакомого Ширяева. Тот будто бы имеет какую-то важную информацию, которая может пролить свет на то, кто убил Ширяева.
- А что за информацию? - заинтересовалась Мариша.
- Смайл сказал, что информатор пока спит, - сказал Бритый.
- Спит? - удивилась Мариша. - Днем? Так пусть они его разбудят! Чего они церемонии разводят?
- Смайл сказал, что тот парень нажрался в зюзю, - сказал Бритый. - Так что будить его без толку. Нужно тому дать проспаться.
К этому времени все трое поднялись на четвертый этаж.
- Вот ее дверь, - сказал Бритый, указывая на самую обшарпанную и грязную дверь, которая явно была ровесницей дома. Да и краска на ней была того же времени.
Бритый отодвинул подруг к себе за спину, вытащил из кобуры пистолет и потянулся к звонку.
- А зачем пистолет? - прошептала Мариша.
- Не хочу рисковать, - ответил Бритый. - Если Колышев все-таки скрывается у матери, то... То возможны всякие неприятности.
И он нажал на кнопку звонка. Тот не работал. Бритый стукнул пару раз в дверь. И она открылась.
- Хм, - пробормотал Бритый. - Странно.
Он снял пистолет с предохранителя, толкнул дверь и вошел в квартиру. Подруги последовали за ним.
- Левик, это ты? - услышали они женский голос, и в переднюю выплыло удивительное создание. Выплыло и уставилось на гостей.
Те в свою очередь изумленно изучали женщину, по всей видимости, являвшуюся хозяйкой квартиры. Она была одета в длинный вишневый бархатный халат, полы которого подметали давно в этом нуждавшийся пол в квартире. Из халата торчали тонкие белые руки с длинными загибающимися на концах ногтями, выкрашенными в такой же вишневый лак. И осветленные пряди волос на голове у хозяйки также перемежались с выкрашенными в вишневый цвет прядями.
- Вы кто такие? - недоуменно спросила у них женщина.
Выражение лица ее было не рассмотреть, так как его покрывал толстый слой питательного крема. Но вряд ли женщина была довольна, обнаружив в своей прихожей вместо ожидаемого Левика трех людей, один из которых к тому же был вооружен.
- Вы Зинаида Ивановна Колышева? - спросил у нее Бритый.
- Я, - кивнула головой на удивительно тонкой шее женщина. - А в чем дело?
- Мы можем поговорить с вами о вашем сыне? - спросил у нее Бритый.
- У меня нет сына, - спокойно ответила Колышева.
- Как нет? - удивился Бритый. - А Виктор Андреевич Колышев разве не ваш сын?
- Нет, он мне не сын. Я от него отреклась много лет назад! - трагически заявила Зинаида Ивановна. - Вычеркнула его из своей жизни, ибо он разбил материнское сердце!
- Из-за того, что его арестовали за грабеж? - спросила Мариша.
- При чем тут арест? - удивилась Зинаида Ивановна, перестав на мгновение заламывать руки и посмотрев на Маришу. - Арест тут решительно ни при чем! Арест - это даже романтично. Но нет! Я отказалась от него задолго до того, как он попал в тюрьму.
- А почему же тогда вы это сделали?
- Он разбил мне сердце тем, что обокрал меня. Обокрал меня! Свою родную мать!
- В каком смысле обокрал? - удивилась Инна.
- В прямом! - отрезала Зинаида Ивановна. - Украл деньги, полученные мною за театральные гастроли.
- Так вы просто актриса? - обрадовалась Мариша, которая уже минут пять опасалась, что они имеют дело с настоящей сумасшедшей, настолько странно выглядела Зинаида Ивановна.
- Что значит "просто актриса"? - почему-то обиделась на Маришино замечание Зинаида Ивановна. - Я, к вашему сведению, девушка, очень хорошая актриса! Меня в состав труппы Большого театра приглашали! Только я не пошла.
Мариша уже открыла рот, чтобы полюбопытствовать, а почему именно не пошла, но вовремя прикусила язык. Сейчас было не время обсуждать капризы мамаши Колышева.
- Значит, Виктор вас обокрал и вы от него отказались, - подвел итог Бритый. - А после этого вы с ним встречались?
- С какой стати? - агрессивно набросилась на него Зинаида Ивановна. - Я же вам сказала, что вычеркнула неблагодарного сына из своей жизни! Полностью!
- Да, да, - энергично покивал головой Бритый. - Я понимаю и разделяю ваш праведный гнев и негодование. Да обрушится небо на негодяя!
Зинаида Ивановна с интересом кинула на Бритого взгляд, видимо, почувствовав в нем родственную душу.
- И как это ни тяжело такой артистической натуре, - продолжал распинаться Бритый, - но вам ведь приходилось решать с вашим сыном какие-то юридические вопросы.
- Какие еще вопросы? - насторожилась Зинаида Ивановна.
- Хотя бы вопрос квартплаты! - отрезала Мариша. - Ваш сын, насколько нам известно, до сих пор прописан у вас в квартире.
- Да, - поникла головой Зинаида Ивановна, плавно переходя от негодования к тихому отчаянию. - У меня рука не поднялась выписать моего недостойного сына. Я не смогла выбросить его на улицу. Хотя он этого заслуживал!
- Ну и вам, конечно, приходилось с ним встречаться... Хотя бы иногда... - уточнила Инна.
- Ах, - снова в тоске заломила руки Зинаида Ивановна. - Знали бы вы, какими ужасными были минуты встреч! Что мне приходилось переживать, видя перед собой свое дитя и помня о том преступлении, которое он совершил против меня! У меня сердце буквально рвалось на части. Просто не представляю, как я это все пережила!
- Отдаю должное вашему мужеству, - снова вступил в беседу Бритый, почтительно склонив голову перед Зинаидой Ивановной. - Но все же когда вы в последний раз видели вашего сына?
- После его ареста, - не задумываясь, сказала Зинаида Ивановна. - Ему тогда здорово досталось. Он был ранен, лежал при смерти. И призвал меня к себе. Я не могла ослушаться воли умирающего. И явилась к его одру.
Подруги подумали, что актриса по привычке все преувеличивает. Наверняка никто ее не пустил в тюремную больницу. И максимум, на что могли рассчитывать преступник и его мать, - на свидание через стекло под зорким контролем стражи.
- Так вот, он призвал меня, - ударилась в воспоминания Зинаида Ивановна, постепенно вживаясь в роль ангела-спасителя, - и я к нему явилась.
- А чего он от вас хотел?
- Прощения! - провозгласила Зинаида Ивановна с пафосом. - А еще он просил меня присылать ему передачи. Сказал, что когда вернется, то денег у нас будет столько, что мы сможем купить десять таких квартир. И все, что я потрачу ему на передачи, возвратится ко мне с лихвой.
- А откуда у него могли появиться деньги? - спросил Бритый.
- Он мне не сказал, - вздохнула Зинаида Ивановна. - Но я подозреваю, что если они у Виктора и имелись где-то, то нажиты они явно нечестным путем. К сожалению, мой сын катился от преступления к преступлению, пока не наступил для него тот роковой день, а вместе с ним и конец его беспутному образу жизни.
И она зарыдала. Бритый, к удивлению подруг, тоже вдруг прослезился.
