Дарья Донцова - Замок храпящей красавицы
Ты обожала нас затюкивать. И совсем не изменилась после побега Ванессы! Тебя ни один психотерапевт не исправит! Просто папа внезапно разбогател, ты поняла, что тебе лучше наладить отношения с детьми, мы взрослели, могли пойти к отцу, рассказать ему о твоих методах. А единственное, чего ты реально боишься, – это потерять мужа. Вернее, ты опасаешься лишиться своей доли наследства. Поэтому у тебя нет ни одной подруги, всех ты подозреваешь в желании увести твоего супруга. Этот пунктик у тебя с юных лет. Да не отца ты любишь, а свой образ жизни. А сейчас и вовсе напугана!
– Чем? – живо поинтересовалась я.
Мисси поморщилась.
– Не знаю, какая муха укусила отца, может, он наконец понял, что мать за человек, но он составил бумагу. Там четко указано, если родители разведутся… ох!
Мисси замолчала.
– Продолжай, – потребовал Филипп.
– В документе много пунктов, – зашептала Мисси, – основные звучат так. В случае официального разрыва супружеских отношений для детей, на которых уже не надо платить алиментов, и для жены выделяется общий фонд, каждому положена своя доля. Нас тогда было пятеро: я, Роза, Леня, Риша и мать. Всем должно было достаться по двадцать процентов от выделенной суммы. Если мать умрет, каждому из детей добавляется еще по пять процентов. То же самое получается, если на тот свет отправятся отпрыски. Роза скончалась, Риша тоже. Значит, весь капитал делится на троих! Вот она, причина – вульгарное бабло. Папа, видишь, во что вылились твои шашни с Джо! Мать почувствовала опасность, стопроцентно она про все узнала. Но еще одного ребенка ей уже не родить, им тебя не удержать, надо было искать другой выход. И она его нашла.
– Джо! – подскочила я. – Ну точно! У Филиппа Леонидовича роман с экономкой! Мне потребовалось заглянуть в ее комнату, я постучала в дверь и услышала: «Филилини, камин!»
Английским я не владею, не поняла, при чем тут печь, и загадочное «филилини» тоже не могла перевести, но…
– Камин как печь тут близко не стоял, – фыркнула Мисси, – «камин» – это глагол, означает «входи»! И Джо не может выговорить «Филипп Леонидович», сначала она звала отца «сэр Филипп», а потом он ей велел не «сэркать», и англичанка теперь его зовет «Филилини», это на ее манер имя и отчество хозяина.
– Ага, спасибо, – поблагодарила я Мисси, – но все же я договорю. Джо лежала на кровати в роскошном дорогом белье, а на комоде у нее стояла бутылка шампанского. Я еще подумала: «Ну и ну, шикарно отдыхает! И не стесняется посторонних, не накинула халат, выставила напоказ эротический комплект». Джо словно услышала мои мысли, вскочила и набросила пеньюар. Но теперь я уверена: экономка думала, что к ней стучит хозяин. Мисси, вы знаете о связи отца с прислугой?
– Давно, – отмахнулась та, – брак с Аллой – это фикция, но папа не разводился, потому что боялся травмировать змею, давно пригретую на груди. Но в последнее время он стал задумываться о разводе.
– И решил составить документ о фонде, – пробормотала я, – чем напугал жену, и она придумала хитрый план. Нет Розы, нет Риши, значит, у нее, матери, толще кошелек. Сумасшедшую Нику не обвинят в преступлении, девочка отправится в психушку, где о ней забудут. Не за горами и смерть Леонида. У парня чужая почка, кто удивится, если сын умрет. От Мисси Алла Константиновна тоже избавится, главное начать, потом во вкус войдешь.
– Родить столько детей, чтобы потом их убить? – пробормотал Юра. – Прямо безумие какое‑то. И зачем убирать Ванессу? Ее‑то в списке наследников нет.
Мисси опустилась в кресло и пояснила:
– Нас произвели на свет для страховки. О любви говорить не приходится. Мы раздражали мать, были для нее не источником радости, а тяжкой обузой. Бывает, что женщина обзавелась детьми из прагматических соображений, и чем дольше живет с ними, тем сильнее ненавидит. Ванесса родила дочь, та могла тоже претендовать на деньги, подать в суд. Ей никогда не выиграть процесс, но вдруг? А? И мать решила себя обезопасить. И потом Ванесса могла рассказать о внезапно вспыхнувшей любви бабушки к внучке. Мать нагородила много лжи и боялась, что Ваня ее разоблачит.
– Склонна вам верить, – сказала я, – смерть Риши не вызвала у Аллы Константиновны бурных эмоций.
– Неправда! – захныкала Верещагина. – Просто я никогда не плачу при посторонних. У меня хорошее воспитание.
– Говоря о детях, вы не упоминали Ришу, – вздохнула я. – Ни разу не назвали ее имя. Мисси, Роза, Леня, вы говорили о них, но не об Ирише.
– Ирина, – повторила Мисси, – это особый случай. Она появилась на свет, когда папа стал богатеть и встретил Ольгу Добровинскую. Любовь у них была в разгаре, и тут, бац, законная жена о беременности объявляет. Девять месяцев папа между ней и Ольгой метался. В конце концов Добровинская устала, уехала в Америку, отец вернулся в семью. Ришу он обожал, я поэтому на «отлично» училась, хотела хоть немного его любви завоевать. А мать, приехав из роддома, отказалась кормить Ришу, сказав, что у нее нет молока.
Я понимаю: носить под сердцем нежеланного ребенка, который должен спасти твой брак, непросто. И ладно бы мама обожала отца! Так нет, она любит исключительно бабло. В кого Леонид психом уродился? В маменьку! Она давно ненормальная, у нее ампутация души. Но мозг работает, ее нельзя назвать дурой или неадекватной.
– Ника серьезно больна, – заметил Юра, – легко впадает в агрессию. Девочка любит угощать всех чаем. Бабушка использовала эту ее слабость, Ника подсыпала своей маме лекарство по ее наущению. Но это лишь наши догадки, со стороны все выглядит несчастным случаем.
– Маленькую девочку, наверное, видели многие, – предположила я, – но ни охрана, ни прислуга не захотели рассказывать об этом, побоялись, что их сочтут ненормальными. Даже в век Интернета люди опасаются встречи с потусторонним миром, Алла Константиновна использовала это. Но я могу доказать, что Ника спускалась к гримуборным. Мы с Владимиром Михайловичем осматривали служебное помещение. И около шкафа с дубликатами ключей нашли розовую жемчужинку. Полагаю, эксперту будет нетрудно выяснить, что она оторвалась от платья Ники.
– И как девочка прошла незамеченной в служебное помещение театра? – нахмурился Владимир.
Я сказала:
– Хороший вопрос. Надеюсь, вы не разрешили охранникам покидать здание?
– Нет, уехали только гости, – доложил Корсаков.
– Прикажите Роману, стоявшему при входе в театральный отсек, прийти сюда, – попросила я.
Корсаков взял телефон, все молча наблюдали за ним и так же без слов ожидали потом прихода охранника. Роман здорово испугался, войдя в кабинет Филиппа Леонидовича.
– Добрый вечер, – осторожно сказал он, – то есть ночь, извините, уже утро.
Я поспешила успокоить парня:
– Рома, к тебе нет ни малейших претензий, просто ответь на парочку моих вопросов. Мы знаем, что Алла Константиновна заходила в служебные помещения театра, ты ее беспрепятственно пропускал.
– Так точно! – подтвердил секьюрити. – Члены семьи могут передвигаться повсюду, для остальных введены ограничения.
– Хорошо, ты молодец, – похвалила я его, – Филипп Леонидович хочет выписать тебе премию за безупречную службу.
– Здорово! – обрадовался охранник. – Не откажусь от денег, они всегда нужны.
– Помнишь, в каком платье была на вечеринке хозяйка? – спросила я.
Роман сказал:
– В длинном, с вырезом, наверху узком, а внизу широком, навроде абажура.
– И память у тебя отличная, – опять похвалила я, – надо же, подробно описал наряд. Не ошибся?
– Не‑а, – по‑детски выпалил Роман, – Алла Константиновна с заминкой в дверь прошла, юбка застряла. Я еще подумал, за фигом такой неудобный прикид покупать? Как троллейбусу, место вокруг для маневра надо, и шла она медленно, когда я дверь распахнул, хозяйка приговаривала себе под нос: «Тише, тише, идем, как мыши».
– А теперь следующий вопрос. Роман, ответь честно. Ты видел привидение? Маленькую девочку в розовом платье?
Охранник прикусил губу, заморгал, а я, как змей‑искуситель, продолжала:
– Рома, денежное вознаграждение от Филиппа Леонидовича ты получишь только в случае твоей полной откровенности!
– Мама у меня болеет, – вдруг произнес парень, – если меня выгонят, платить врачам будет нечем.
– Вопрос о твоем увольнении не стоит, – пришел мне на помощь Владимир, – давай выкладывай.
– Все мы люди, можем испугаться. И я отлично помню, что ты, когда я вышла от Фаи, был красным, потным и сильно нервничал, – добавила я.
Глава 30
Рома заложил руки за спину и пошире расставил ноги.
– Струсил я. Честно. Про призрак, который по дому бродит и людей убивает, все знают. Фаина рассказывала, что девочка безжалостная, с ней договориться нельзя, она тебя не услышит! Кучу народа уже жизни лишила в прошлые годы! Фая точно знает!
