Дарья Донцова - Страстная ночь в зоопарке
– Боже! Ты упал! – испугалась я. – Сломал лодыжку?
– Нет, – простонал он, – зацепился за идиотскую зонтичницу и рухнул.
Я посмотрела на задравшуюся штанину Бориса:
– У тебя забинтована щиколотка!
– Потому и шлепнулся, – пропыхтел Боря, – растянул связки, мне наложили тугую повязку, нога плохо действует. Фу! Извини, не хотел тебя напугать.
Он, кряхтя, поднялся.
– Ты такой бледный, – участливо сказала я, – глаза ввалились, губы посинели. Может, врача вызвать?
– Нет, – слишком резко воскликнул Борис, – просто мне было очень больно.
– Кто приходил? – спросила я.
– Сумасшедший господин по имени Франц, – ответил Борис, – решил выразить Оле соболезнования. Я ему сказал, что поминальная книга, в которой нормальные люди пишут подобающие слова, лежит в издательстве на рецепшен. Каюсь, наверное, я был груб, захлопнул дверь, задел подставку!
– Не повезло, – покачала я головой. – Там какая-то бумажка валяется.
– Где? – встрепенулся Боря, живо нагнулся, поднял красный обрывок и сунул в карман. – Раиса болеет, вот прислуга и распустилась, не пылесосит как следует.
Зина выскользнула из дома около полуночи, я увидела, как она вылезла из окна и пошла по дороге в сторону леса. Брать машину, чтобы следовать за беглянкой, мне показалось неуместным. После полуночи движение в Бургштайне замирает, Зинаида сразу увидит малолитражку и насторожится. Я тоже выскочила через окно, надвинула на голову капюшон своей старой теплой куртки и, в очередной раз радуясь тому, что новый яркий пуховичок остался у бухгалтера Карины, отправилась за Зиной.
Младшая дочь Федора отлично знала, куда направляется, и не думала о слежке, шла не оборачиваясь. Зинаида миновала лесок, пробежала сквозь квартал одинаковых трехэтажных построек, свернула на узенькую улочку, дошла до ее конца и очутилась около небольшого домика с белыми ставнями. Звонарева толкнула незапертую створку и крикнула: «Лера, это я». На крылечко упал луч света, он расширился, превратился в большой прямоугольник, Зина скользнула внутрь. Я осталась в саду. Лера? Вероятно, это Лякина. Почему мне в голову пришло имя скромной архивной мыши? Лякина отлично знает Олю, их связывает совместное проживание в коммуне хиппи. Федор, Борис и жена Робби до сих пор дружат. Прикати Лякина в Бургштайн, она бы поселилась в особняке Волковой.
Я медленно обошла здание, не нашла ни одного приоткрытого окна, поднялась на крыльцо, осторожно нажала на ручку, и – о чудо! – дверь бесшумно приоткрылась, она по-прежнему оставалась незапертой.
Очень осторожно я прокралась по узкому коридорчику и встала у проема, отделенного толстой портьерой.
– Неразумно здесь оставаться, – сказала Зина.
– Я уеду только после похорон Бориса, – ответил на удивление знакомый женский голос.
– Лучше сейчас уехать, – настаивала Зина.
– Ну уж нет! – не согласилась тетка. – Хочу увидеть на кладбище лицо Ольги! Я это заслужила. Да и мое исчезновение вызовет подозрения.
Я вцепилась в занавеску. Хозяйка оговорилась: Борис жив, она имела в виду Роберта.
– Что будет с нами? – тоскливо протянула Зина.
– После операции детей не родишь, но заживешь счастливо, – начала Лера.
Конца фразы я не услышала. В мое плечо впились крепкие пальцы, я ощутила сильный толчок и ткнулась в гардину, та разошлась в стороны, я помимо желания влетела в гостиную, увидела Зину, Варвару из «Шпикачки» и услыхала сзади голос Нади:
– У вас незваные гости.
Я хотела улыбнуться, но ничего не получилось. Сегодняшние мои приключения можно назвать «неудачные прятки». Сначала меня обнаружила Раиса, теперь поймала Надежда. А еще говорят, что снаряд в одну воронку два раза не падает.
Зинаида вскочила:
– Вилка! Как ты сюда попала?
Я пыталась сообразить, что сказать, но от удивления слова застряли в горле.
– Лера, как всегда, не заперла замок, – заявила Надежда, толкая меня к креслу, – а кое-кто воспользовался этим и влез в дом.
– Зачем приперлась? – зло спросила у меня Зина.
– Борис попросил, – призналась я и выложила присутствующим соображения Маркова о пьесе.
Когда мой рассказ иссяк, Зина повела себя странно.
– Пьеса! – засмеялась она.
– Отныне присваиваем Боре титул «Догадливая обезьяна», – подхватила Надя, – зря мы текст у Олега купили, он натуральный гений. Надо было чего попроще взять, все равно бы Ольга поставить приказала. Она не хочет с отцом и Оксаной ссориться, получила чудесный повод с нами помириться.
– Так автор – не Зина? – воскликнула я.
– Нет, – заявила Надя.
– Эй, лучше ничего ей не говори! – всполошилась Варвара. – Вилка, сколько ты хочешь за молчание?
– Наоборот, – потерла руки Надежда, – Вилка, сколько ты хочешь за то, чтобы всех посвятить в одну замечательную историю?
– С ума сошла? – крикнула Зина.
– Успокойся, – велела Надя, – у меня билеты на самолет, нас не найдут. Улетим тридцатого в Испанию, пусть ловят.
– Куда? – заморгала Зина. – Когда?
Надя шлепнула сестру по плечу.
– Приди в себя!
После чего старшая Звонарева повернулась ко мне:
– Миллион! Ты согласна? Смотри, не отказывайся. Это лучшее предложение в твоей жизни. Получишь деньги и прославишься. Ну? По рукам? После тридцатого декабря, когда мы покинем Бургштайн, ты всё всем расскажешь.
– Ничего не понимаю, – призналась я. – Варвара, твое настоящее имя – Лера Лякина?
– Вау! – воскликнула Надя. – Тараканова нечеловеческого ума женщина! Расслабься! Девочки, очнитесь, нам повезло, Виола раструбит правду, и мало никому не покажется. Я буду рассказывать, а вы сидите и кивайте.
– Не надо, – шепнула Зина.
– Надо! – топнула ногой Надя. – Иначе все теряет смысл. Мы их наказали! Теперь нужно опозорить. О’кей! Я так решила.
– Главная тут Лера, – не согласилась Зинаида, – это она все задумала.
– Мы все главные, – устало поправила ее Лякина. – Я согласна с Надей, пора открыть правду, может, кто-то задумается, когда узнает, что с людьми правительство сделать может!
Надя положила ногу на ногу и начала рассказ, ее прерывала Лера, подчас вклинивалась Зинаида, но я сейчас передам суть без уточнений. Поверьте, ничего более шокирующего я до сих пор не слышала.
Семнадцатилетняя Лера жила с тетей в Подмосковье. Родители Лякиной с пьяных глаз сожгли избу и сгорели вместе с ней. Сироту приняла сестра матери, но она не забывала при каждом удобном и неудобном случае говорить:
– Кормлю тебя, пою, одежду купила. Ох, и много денег истратила!
Основной мечтой Леры было сбежать в столицу, выйти там замуж и жить счастливо. В деревне достойных женихов не было, все мужское население увлекалось исключительно одним видом спорта, который местные бабы называли «водкабол».
Один раз в избу к тетке Леры постучался парень с просьбой дать ему приют. Лера глянула на него и влюбилась в один момент. Гостя звали Владимиром Корсунским, он явно от кого-то скрывался, но тетка не расспрашивала жильца, тот ей хорошо заплатил. Полгода Володя провел в селе, потом собрался уехать. Лера, которая успела стать любовницей Корсунского, улизнула вместе с ним, думая, что исполнилась ее мечта.
На момент побега Лера уже знала, что Владимиру хорошо за тридцать, но он не просто выглядел юношей, а еще и вел себя как невзрослый человек. Корсунского нельзя было назвать верным любовником, он спал со многими женщинами и не скрывал своих похождений от Лякиной. Девушка очень боялась, что он ее бросит, поэтому терпела все его выходки. Члены коммуны хиппи, которую организовал Володя, постоянно менялись. Когда Лякиной исполнилось девятнадцать, в просторной квартире появились Федор Звонарев, Таня, Оксана, Оля и Борис Марковы. Они были друзьями со школы, неразлучными мушкетерами и вместе примкнули к «детям цветов». Владимир сразу переспал с Ольгой, потом с Оксаной. Вот Татьяна ему отказала, у нее уже был роман с Федей. Корсунский не был насильником, в сексуальные отношения он предпочитал вступать по взаимному согласию, не злился, если ему отказывали. Ну не хочет девка, и не надо, вокруг много других цыпочек, готовых задрать юбку, а еще есть Лера, которая только и ждет, когда он поманит ее пальцем.
После неожиданной смерти Владимира Лера оказалась единственной, кого задержали. Остальные хиппи сбежали. Лякина понимала: ее жизнь закончена, и ни за что не хотела покидать Корсунского, пусть даже и мертвого.
Леру допрашивали, требовали назвать имена остальных членов коммуны, пугали арестом, но ей было все равно. Тюрьма так тюрьма. Без Корсунского жизнь лишилась смысла, но порядочности Лякина не потеряла. Она никого не выдала. В конце концов обозленный следователь отправил девушку в психиатрическую лечебницу, где та через восемь месяцев родила дочь Катю. Мент явно хотел навредить упрямой Лере, но вышло наоборот. В клинике на Лякину обратила внимание зав-отделением Тамара Михайловна Боткина. Она выписала молодую мать, признав ее здоровой и душевно, и физически, забрала девушку и ребенка к себе, заставила ее окончить медучилище, устроила на работу к своему приятелю в военный госпиталь. За старательность Лера получила комнату в коммуналке, в соседях у нее оказался тихий шофер Сергей, который через год попал в аварию и скончался. Главный врач госпиталя позвонил кому надо, и Лере оставили всю квартиру.
