Дарья Донцова - Бриллиант мутной воды
— Куда? — в один голос воскликнули мы с Норой.
— Ко мне на работу.
— Зачем? — насторожился я.
— Знаешь, Иван Павлович, — вздохнул Макс, — когда вчера Элеонора рассказала мне про вашу милую игру в Ниро Вульфа, я поделился с ней своими чувствами. Между прочим, я тоже люблю Рекса Стаута, но мне было очень обидно, отчего это у него инспектор Кремер вечно выглядит идиотом? Очевидно, автор недолюбливал полицию. Может, его в детстве обидел постовой и в зрелые годы писатель решил ему отомстить?
— Имей в виду, что психоанализ не твоя профессия, — буркнула Нора.
— Согласен, — улыбнулся Максим, — но, раз уж начал, дайте договорю. Так вот, испытывая чувство цеховой солидарности к несчастному инспектору Кремеру, я решил восстановить историческую справедливость. Дело об убийстве Беаты Быстровой завершено, но победу одержал не частный сыщик, а сотрудники правоохранительных органов.
— Ну уж нет! — взвилась Нора. — А кто позвонил тебе вчера? Догадалась обо всем я, лишь только прочитала письмо!
— Но я знал раньше!
— Я сама все распутала!!!
— Эй, погодите, — вмешался я в диалог, — нельзя ли поподробней, Арчи Гудвин так ничего и не понял. Кстати, где Лиза?
— Вроде смотрит мультики, — ответила Нора.
— Нет, другая Лиза, та, что была в квартире у Мити, она жива?
— Девочку зовут Катя, — пояснил Максим, — она сейчас в больнице, но прогнозы врачей самые оптимистические.
— Катя?! Но Митя говорил про Лизу! И в письме… А где Митя? Он жив?
— Поехали, сейчас все узнаешь, — велел Максим, — заодно, умелые детективы, и показания дадите. Ну давайте, надеюсь, не станете два часа собираться.
— И мне тоже с вами? — неожиданно кротко спросила Нора.
— А как же? Кто кашу-то заварил?
Кабинет, где сидит Макс, был настолько мал, что после того, как туда въехала на инвалидной коляске Элеонора, места практически не осталось. Но в комнатушку ухитрились еще, кроме нас, втиснуться три парня с хмурыми, непроницаемыми лицами.
— Ну что? — весело спросил Макс. — Все готовы слушать сказочку про Иванушку-дурачка?
Это было уже слишком. Я встал и спокойно заявил:
— Элеонора, я подожду вас в машине.
— Сядь, — велела хозяйка, — когда Макс говорил про Иванушку-дурачка, он вовсе не тебя имел в виду.
Приятель подскочил:
— Иван Павлович, извини, слетело с языка, ей-богу, я думал о другом парне, не обижайся, сделай милость.
— Я и не думал обижаться…
— Сейчас же прекрати дуться, — процедила Элеонора, — садись на стул и слушай!
Я повиновался. Все-таки я наемный служащий и обязан подчиняться, если моя работодательница приказывает остаться в кабинете. Но избавиться от чувства обиды я не мог. Мои ощущения неподвластны чужим распоряжениям.
— Вот и замечательно, — засуетился Макс. — Глеб, ты бы нам кофейку сгоношил…
Один из угрюмых парней по-прежнему молча открыл сейф, вытащил оттуда банку «Нескафе», пачку сахара и включил чайник, стоявший на подоконнике. Я наблюдал за «кофейной церемонией», чувствуя, как в душе колышется вязкое желе обиды. Иванушка-дурачок! Макс определенно хотел меня уколоть, потом спохватился и начал мести хвостом.
Вскоре перед нами появились фаянсовые кружки с темно-коричневым напитком.
— Ладно, — улыбнулся Макс, — начну сначала. Итак, сказочка про… любовь. Она, знаете ли, бывает разной. Можно обожать жену, ребенка, собаку… А можно страстно любить деньги, драгоценности и прочие атрибуты роскошной жизни. Встречал я таких людей. В общем, ничего плохого нет в том, когда богатый человек тратит средства на утоление своих желаний. Сам заработал тысячи, сам их по ветру и пустил. Кому от этого плохо? Безобразие начинается, когда потребности не совпадают с возможностями, а если в этом случае личность еще и не умеет управлять своими желаниями — жди беды. Именно так и получилось с Беатой Быстровой.
Девочка родилась в более чем бедной семье. Отец пил горькую, тащил из дома все, что плохо лежит, мать зарабатывала копейки и пыталась поставить на ноги двух дочек. Когда Беата вспоминала детство, впрочем, она не слишком любила возвращаться в то время, которое большинство людей считает лучшим периодом в жизни, перед девушкой всегда вставала одна и та же картина: отец, роющийся в комоде, и мать, рыдающая на полу. Папенька, обладая звериным чутьем, всегда находил «захоронки», куда бедная мать прятала кровью и потом заработанную копеечку. Но потом неожиданно привалило счастье: маменька убила мужа.
— Да ну?! — подскочил я. — А все, кого я ни спрашивал, говорили, что отец Беаты и Леры ушел из семьи, а их мать умерла.
— Нет, — покачал головой Макс, — Андрей довел Валентину до того, что она схватилась за сковородку. Несчастная баба не собиралась никого убивать, она просто оборонялась от озверевшего пьяницы, твердо решившего, что перед ним не жена, а страшное чудовище.
— Белая горячка, — протянула Нора.
— Именно, — кивнул Максим, — к сожалению, частый случай. Допился до зеленых чертей, потерял адекватность. Как правило, в таких ситуациях страдают жены, но иногда случается наоборот.
Когда приехала милиция, Валентина рыдала над трупом, рядом валялась злополучная сковородка. Судья оказался более чем снисходителен, учел все смягчающие обстоятельства и дал женщине всего два года в колонии общего режима.
Сокамерницы ее предупредили: «Очевидно, скоро будет амнистия, пару месяцев всего и посидишь, повезло. Выйдешь, заживешь королевой».
Но Валя все время плакала, и в одно далеко не прекрасное утро ее нашли на шконках мертвой, ни в пересыльную тюрьму, ни на зону она не попала, покончила с собой в следственном изоляторе.
Беата, которой тогда исполнилось всего восемнадцать лет, брать тело матери отказалась, заявив: «У нас с Лерой нет денег на похороны, мы голодаем. — Потом помолчала и добавила: — Не могла уж до суда удавиться! Коли решила себя жизни лишить, должна была обо мне подумать! Теперь везде в анкетах придется писать: мать осуждена за убийство».
Навидавшийся всякого сотрудник СИЗО растерялся, услышав это заявление, и попытался укорить Беату: «Все-таки это твоя мать! Ты подумай, что говоришь». Девушка притормозила на пороге кабинета и мигом отбила мяч: «Мать? А что она нам сделала хорошего? Ничегошеньки-то у меня нет».
И это было правдой. Ни приличной одежды, ни украшений, ни косметики у Беаты не имелось. Как не было и высшего образования. Впрочем, неглупая от природы, Беата закончила десять классов. В аттестате теснились одни тройки, но имелась и одна честно заработанная пятерка — по английскому. Беата обладала отличной памятью и явной склонностью к иностранным языкам, о чем ей не раз говорила учительница. После выпускных экзаменов Беата подалась было в институт, но срезалась на сочинении. Пришлось идти в супермаркет уборщицей. В магазине и произошел случай, предопределивший всю дальнейшую жизнь Беаты.
Один раз, зайдя в туалет, она обнаружила на умывальнике кольцо с довольно крупным бриллиантом.
— Как оно туда попало? — удивился я.
— Что же здесь непонятного, — вздернул брови Максим, — многие женщины, когда моют руки, снимают драгоценности, твои знакомые так не делают?
Я промолчал. Почти все мои подруги принадлежат к так называемому светскому обществу, а его представительницы никогда не станут стаскивать с наманикюренных пальчиков фамильные бриллианты. Мамы и бабушки учат таких девочек с ранних лет: «Никогда не разбрасывай свои украшения, помни, что ими пользуется в нашей семье уже пятое поколение».
Максим, не обращая на меня внимания, продолжал дальше:
— Беата сразу сообразила, кому принадлежит перстень: директрисе.
Любая другая девушка мигом бы отнесла находку начальнице. Беата, впрочем, тоже сначала хотела так поступить. Но когда ее пальцы взяли солитер,[7] она поняла, что ни за какие коврижки не вернет его владелице. Камень завораживал своим блеском, множество мелких граней отражало свет, разноцветные лучи переливались, казалось, в вонючем туалете сияет солнце. Беата сунула добычу в карман и на следующий день уволилась.
Если вы думаете, что она отнесла кольцо в скупку, то ошибаетесь. Девушка сохранила алмаз. Каждый вечер перед сном она вынимала украшение и, любуясь разноцветными огоньками, «бегавшими» по камню, мечтала о том времени, когда у нее будет много-много, неисчислимое количество подобных безделушек. Беата полюбила бриллиант, как человека, она разговаривала с ним, и порой ей казалось, что, меняя блеск, кольцо отвечает взаимностью своей новой хозяйке. Теперь лучшим времяпрепровождением для девушки стало посещение ювелирных магазинов. Часами простаивала она у витрин, разглядывая броши и ожерелья. На цены Беата старалась не смотреть, они были настолько запредельными, что даже не пугали. Вы станете расстраиваться, увидав в журнале фотографию особняка стоимостью в двадцать миллионов долларов? Наверное, нет, такая сумма совершенно запредельна для обычного человека. А у Беаты денег не было, совсем не было. И она стала задумываться, где их взять. То, что заработать честным трудом большой капитал невозможно, было ей ясно давно. Еще в подростковом возрасте, стоя во дворе около скамейки, на которой судачили бабы, Беата с презрением думала: «Отказывать себе во всем, чтобы купить деревянный сарай под Калугой? Нет уж, это не для меня».
