Иоанна Хмелевская - Бледная Холера
Кшись пытался противодействовать. Только ему в голову не пришло ничего лучше, как попытаться влюбить ее в себя. Когда любовь волнует кровь... в общем, не до афер ей будет. И он принялся ухаживать за Бледной Холерой с удвоенной силой. К счастью, ухаживание продолжалось недолго и результата не дало никакого. Если не считать того, что Кшись чуть не потерял девушку, которая была ему на самом деле дорога.
Я спросила, уверен ли Кшись, что Бледная Холера все рассказала Тупню?
— А как же! — разозлился Кшись. - Верной картины она ему представить не могла, это точно, но что поняла, то и передала. Особенно про хорошие деньги, уж насчет денег она уяснила сразу.
Он-то разобрался получше, — пробурчала я. — Допускаю, что больше, чем доходы, его интересовало другое. Шантаж. Он боялся, что с помощью этих документов его можно шантажировать.
Кшись кивнул:
— Дошло до того, что он, кажется, собирался на ней жениться. Точно, сначала жениться, а потом получить приданое. Понятно какое. Она рассказывала мне о своей победе, хвасталась, что любовник у нее в кулаке. А расчеты (она именовала их не иначе как бизнес-план) я должен был представить ей в письменном виде.
— Послушай, Кшись, а что она знала о распечатке? То, что полный комплект материалов есть только у меня, знала? Или же считала, что в распечатанном виде их вообще нет?
— Я ей ничего не говорил. К тому времени я уже опомнился и чувствовал себя последней свиньей. Может, пан Теодор что скачал... Только она догадывалась, что какой-то печатный текст существует.
— И этим хотела завлечь Тупня?
Кшись покачал головой и выпил водички.
— На мой взгляд, наоборот. Скорее он завлекал ее, чтобы получить доступ к нашим материалам. Господи, каким же болваном я был!
— А я-то уже на полном серьезе считала, что это ты кокнул, в приступе ревности, — призналась я.
Кшись уставился на меня, как на корову, которая вдруг заговорила человеческим голосом.
— Я?! В приступе ревности?! Кокнул?! Да я бы его скорее озолотил! Все отдал бы мерзавцу за то, чтоб только избавил меня от этой чумы. Мне очень жаль, что все так вышло... Простите, ради бога!
— А фальшивое алиби ты себе все-таки сварганил. И на черта оно тебе понадобилось?
Мне почудилось, что Кшись не понимает, о чем речь. Он уставился на меня, как будто говорящая корова еще и перешла на французский язык. Пришел он в себя не сразу.
— Какое там алиби, я же понятия не имел, что он сыграл в ящик! Полицейские мне об этом ничего не сказали, а мне что, расписываться в собственной дурости? Как мальчишка сижу в засаде, жду девушку, результата никакого. Кто я, получается? Дурак и дебил. Вот я и наврал, что не отлучался с курсов...
Я только покачала головой. После чего попрощалась и поехала к пану Теодору.
* * *
Пан Теодор был дома. Не успела я войти, как он принялся посыпать голову пеплом.
— Это вы! Боже мой! Вы так меня перепугали! Я был в ванной и не соображал, что делать... Вы кричите — спасайтесь бегством, а я прыгаю по квартире, проверяю все задвижки...
— Вы просто молодец, — похвалила я и заглянула в гостиную.
Стекла в двери на террасу уже были вставлены.
Пан Теодор полез в бар, руки у него тряслись. Я подумала, что рюмочка-другая в данной ситуации не повредит. В случае чего за мной приедет Витек.
— Пан Теодор, опомнитесь. Я не мешаю шампанское с коньяком. Или одно, или другое. Оставьте шампанское в покое, прошу вас!
Пан Теодор водрузил бутылку шампанского на место, зато выставил на стол все прочее: коньяк, джин, виски, вазу со льдом, даже кальвадос — просто какой-то притон времен сухого закона. Если я все это попробую, меня точно вынесут отсюда в гробу. Ограничусь виски со льдом. Точнее, льдом с капелькой виски.
Я сразу перешла к сути:
— Вы говорили, что Кшись вам плакался в жилетку. А вы сделали вывод, будто его бросила ваша бывшая. Тут что-то не так. Может, он рыдал от стыда и сожаления, что сболтнул лишнее?
— Ох! Возможно, — смутился пан Теодор. - Сейчас, пожалуй, об этом можно сказать, но мне так неприятно! Его было трудно понять, это я сам... так... предположил. Дедуктивный метод.
Смущение его выросло до такой степени, что он попытался запихнуть в рюмку с коньяком большой кусок льда. К счастью, лед не влез. Я ненавязчиво обратила его внимание на то, что дедукция законом не преследуется. „
— Но мне как-то не по себе. Оh в ней разочаровался довольно быстро... я другого и не ожидал. Только она успела что-то из него вытянуть. Уж это-то она умела. А потом он мучился, как бы нас предостеречь и при этом не признаться!
— Очень мило с его стороны. Что же вам подсказал ваш дедуктивный метод после разговора с ней?
— Я ее избегал!
— Хорошо, скажите правду, когда вы видели ее в последний раз перед преступлением?
Теодор тяжко вздохнул.
— Меня уже об этом спрашивали, — с грустью признался он. — В последний раз мы встречались, когда я отказался реставрировать картину... Она была краденая, я уверен: один тип с телевидения украл ее, когда они арендовали помещение. Для какой-то передачи им понадобился старый чердак, и где-то в хламе они отыскали картину. Вечная история, люди сами не знают, на каких сокровищах сидят...
Краденая картина в данный момент меня не интересовала.
— И давно это было?
— Примерно за неделю до преступления. То есть картина появилась еще раньше, недели за три, потом Ева прибежала со скандалом, пыталась меня заставить взяться за реставрацию... Я отказался.
— Но вы же говорили, что она была у вас сразу же после меня, когда я на минутку забежала к вам. И окурки лежали здесь.
— Нет-нет! Я солгал... У меня была Алинка. Я на всякий случай предпочел о ней не упоминать. Она навестила меня за день до своего отъезда. Пробыла совсем недолго... Мы отправились ужинать в ресторан, поскольку я опасался, что заявится Ева с очередным скандалом...
— И Ева заявилась?
— Не знаю. Наверное, нет. Все было на своих местах.
— А ее скандалы дали вам какую-то пищу для размышлений?
Долго боролся с собой пан Теодор (и нанес значительный ущерб запасам спиртного), прежде чем подтвердил мои слова. В воплях Бледной Холеры проскальзывало такое... Было из-за чего забеспокоиться. Однако пан Теодор предпочел спрятать голову в песок. А что он мог сделать? К тому же пан Теодор упорно не хотел замечать очевидное — что она связалась с Тупнем. Богатство, одно богатство, вот что ей требовалось. Она свято верила, что не пройдет и полугода, как пан Теодор сказочно обогатится, и уж тут-то она своего не упустит. Значит, о нашей лошадиной программе Холера знала. Как и Тупень. Ну, этот сам признался.
Что касается картины с чердака — тут лишних пояснений не надо. Кто-то ее украл (ведь не уборщица же, наверняка человек продюсера или какой-нибудь важный теленачальник), а Бледная Холера пообещала пристроить картину на реставрацию в обмен на контракт или звездную роль. Однако бывший супруг не оправдал надежд. Вот почему в Варшаве ей надеяться стало не на что. Пришлось перебираться в Краков.
— Она не спрашивала, есть ли у вас важные бумаги? Бизнес-план?
— Откуда вы знаете? — удивился Теодор. — Спрашивала, а как же. Только смысла в этом вопросе ни на грош. Я и бизнес-планы? Я даже не понял, что ей было нужно.
Ну и затравила же красотка своего бывшего мужа! Два и два уже сложить не в состоянии.
— Украсть диск она не могла, — безжалостно продолжала я. — Впрочем, всех данных сразу Кшись никогда на один носитель не записывал, уж я лично отслеживала. Ее интересовала распечатка. Она за ней охотилась, в засаде поджидала, может, видела через окно, как вы привезли бумаги от меня и положили на стол. А почему нет? Вчера вечером об этом, кстати, не упомянули.
Выпив коньяку, пан Теодор сразу схватился за кальвадос. И вскоре мягкость и нерешительность уступили место дерзости и задору.
— Может, оно и к лучшему, что вам не удалось удрать, — заметила я. По крайней мере, многое прояснилось...
— Ага! — с ужасом воскликнул пан Теодор. — Прояснилось, прояснилось! Я даже не догадывался, что у них все так далеко зашло! Нет, вы только представьте себе! Ева и этот ворюга! Она даже была с ним обручена, он собирался жениться на ней, да вы сами все слышали!
Еще как слышала. Бледная Холера долго разорялась по поводу двери на террасу. С чего это бывший муженек ее запер, раньше ведь никогда не закрывал, совсем с ума сошел, и все ей назло.
От ее воплей голова пошла кругом у всех присутствующих, не только у меня. В тот раз она вошла через террасу, Тупень за ней. Прямо светский раут. Тупень рвался в кабинет, она же по крайней мере полчаса обольщала его, расписывая планы райской жизни на Гавайях. Стоит только завладеть бумагами с волшебными заклинаниями. Она будет первой леди... В Гонолулу, что ли? Каким чудом Тупню удалось бы занять первый пост в этой стране? Это так и осталось загадкой.
