Карта Магеллана - Наталья Николаевна Александрова
Бабка заказала дорогущие шторы, очень плотные, от тяжести они плохо двигались, и она запретила их трогать, чтобы не сломался карниз. То есть в комнате всегда было темно, ну так и что, они же все равно там не жили…
В общем, главная задача заключалась в том, чтобы не оставить следов нашего пребывания в гостиной.
И можете себе представить, что вредная бабка так ничего и не заметила.
Так что этот незнакомец понятия не имеет о моем существовании и ничего не ждет, у меня есть шанс.
Опять-таки эти мысли пронеслись в моей голове мгновенно — если они вообще имели место, а не придуманы мной задним числом.
Короче, я метнулась к окну и юркнула за занавеску…
И в ту же секунду дверь комнаты открылась, и кто-то в нее вошел.
Я его не видела, но, как уже говорила, по походке не сомневалась, что это мужчина, причем довольно крупный.
И еще… еще я почувствовала запах. Не парфюма, не лосьона для бритья, нет, этот запах был, если можно так сказать, натуральный. Пахло от него не потом, а чем-то таким древним, диким… вот как опасный зверь пахнет. Злобный, опасный хищник.
Я понятия не имела, как пахнет опасный зверь, видела их только в зоопарке, а там, сами понимаете, звери в клетках неопасны. Но в голове почему-то всплыло слово «мускус». Может, я что-то путаю, конечно, но одно скажу точно: запах был совершенно мужской.
Мужчина остановился посреди комнаты и некоторое время не двигался — видно, осматривался, как я перед тем.
Потом шагнул в сторону книжного шкафа, хлопнула дверца, и на пол посыпались книги.
Мне хотелось выглянуть из своего укрытия, но я побоялась, что незнакомец меня заметит. А это совсем нежелательно, учитывая, что мы с ним тут одни.
Так что я вжалась в стенку возле окна (мне хватило ума не стоять перед окном — тогда мой силуэт точно будет отлично виден).
Так вот, я вжалась в стенку и опасливо взглянула на штору — нет ли в ней просветов…
И тут я увидела надпись на изнанке шторы.
Надпись была сделана губной помадой, крупными неаккуратными буквами.
Написано было два слова:
«Алидада пудреница».
Чушь какая…
Если пудреница хотя бы понятное, всем известное слово, то алидада… вообще не представляю, что это значит!
Хотя…
В моей памяти что-то шевельнулось, что-то связанное с дядей Женей… впрочем, о нем позже.
А пока я прочитала эту странную надпись и подумала, что она видна только отсюда, из-за шторы. И написать ее можно тоже только оттуда, где я сейчас стою. И кому, интересно, понадобилось это здесь написать? И главное — зачем?
И кто это написал?
Потому что уж извините, но у Аглаи Михайловны такой помады не было. У нее вообще никакой помады не было. И туши для ресниц не было, и тональника, говорила же я, что она не пользовалась никакой косметикой. А тут вдруг помада… да еще на шторе…
Очень может быть, что эти мысли пришли мне в голову позднее, на досуге. А тогда я просто стояла за шторой и старалась быть как можно незаметней.
Тот незнакомец, от которого я спряталась, что-то расшвыривал, что-то перекладывал и вполголоса ругался. Голос у него был неприятный — низкий и злобный.
Потом снова остановился посреди комнаты и проговорил с раздражением:
— Да где же это?
Тут раздался звонок мобильного телефона.
В первое мгновение я испугалось, что это мой телефон — музыка была похожая, но потом я осознала, что звонок доносится из комнаты — значит, это телефон незнакомца. Потому что у Аглаи Михайловны на телефоне никакая музыка не играет, он просто звонит, уж я знаю.
Мужчина достал телефон и проговорил:
— Я же просил… как раз сейчас я этим занимаюсь… нет, пока не нашел… ладно, буду через час…
Он прервал разговор, еще что-то швырнул и наконец вышел из комнаты.
Из прихожей донеслись удаляющиеся шаги, затем негромко скрипнула входная дверь.
Я облегченно вздохнула — незнакомец ушел, опасность наконец-то миновала…
Я вышла из-за занавески — и с изумлением оглядела, какой погром этот тип успел устроить за несколько минут!
Все книги из книжного шкафа были выкинуты на пол и в полном беспорядке разбросаны по комнате, а некоторые вообще безжалостно выдраны из переплета.
Диван отодвинут от стены, подушки с него сброшены.
Скатерть со стола сдернута.
Только два мужика на телевизионном экране переругивались так же, как прежде.
Я машинально наклонилась и подняла с пола книгу, которая лежала прямо передо мной. Прочитала на обложке название — «Магеллан. Путешествия и открытия».
Так же машинально я поставила книгу на полку, при этом она немного раскрылась, и на пол спланировала какая-то бумажка.
Я снова наклонилась, подняла ее — это была открытка, на которой изображена карта Южной Америки.
Я огляделась.
У меня не было желания наводить здесь порядок — в конце концов, не я все это разбросала.
Все эти приключения мне уже порядком надоели. Нужно уходить отсюда как можно скорее… Начальнику скажу все как есть, и пускай попробует меня обругать! Уж найду, что ответить. За словом в карман не полезу.
Так что уйду, но немного погодя, чтобы тот незнакомец, который здесь только что хозяйничал, успел уйти. А то не хватало мне столкнуться с ним на лестнице… Судя по всему, мужик здоровый, и криминалом явно от него несет…
Я вышла в прихожую, взглянула на часы.
Прошло всего десять минут с тех пор, как я вошла в эту квартиру… Надо же, а этот тип как быстро успел все здесь разбросать!
Я подождала еще минуту и уже шагнула к входной двери, проверив сумку, что висела все это время на локте. Сумка была на месте, тогда я проверила карманы куртки и с изумлением нашла в одном Аглаину косметичку. Наверно, сунула ее в карман машинально, когда за шторой пряталась. Нехорошо чужое брать, и только было я собралась положить косметичку на столик в прихожей, как тут за входной дверью раздались шаги и голоса.
Разговаривали двое мужчин.
— Сейчас, я моментом открою… — проговорил один, и в дверном замке что-то заскрежетало.
Я натурально впала в панику.
Опять кто-то сюда притащился! Прямо не квартира, а проходной двор! Времени на размышления у меня не было, и я испуганным зайцем скакнула к очередной двери, дернула ее…
А это оказалась кладовка. Не стенной шкаф, размером со стоячий гроб, а довольно большое квадратное помещение, одна стена была вся заполнена полками, на которых разложена всякая всячина, на другой была штанга, на
