Гарри Гаррисон - Возмездие королевы Виктории
Его срочное сообщение осталось недосказанным. Дверь распахнулась, и просунувший в нее голову террорист ткнул пальцем в сторону Тони.
– Venga aquн, policia, y no se le olvide lo contante sonante[11].
Тони поспешно подхватил чемодан.
– Я должен идти. Я доложу о ситуации. Уверяю вас, будет сделано все возможное.
Эта информация почему-то не преисполнила сердца членов экипажа радостью. Они лишь молча проводили взглядами Тони, покидающего их в заточении. Просторные салоны уже почти опустели; о поспешном исходе пассажиров свидетельствовали лишь раскиданные апельсиновые корки, шали да несколько потерянных в спешке туфель. Последних причитающих пассажиров как раз выталкивали в дверь. Но куда более громкие причитания доносились из задней части центрального салона, где не меньше дюжины миловидных девушек в красно-белых платьях до пят сгрудилось, цепляясь друг за друга, под бдительным присмотром террориста с пистолетом. Как только вытолкнули последнего пассажира, девушки заверещали еще пронзительнее и повалили на стражника, толкая его назад. Он поневоле попятился под их напором, и одна из девушек, то ли более проворная, то ли более отчаянная, чем остальные, воспользовалась случаем, чтобы грациозно, как лань, перескочить через ряд сидений и обогнуть громилу с фланга. Когда она мчалась мимо, приподняв подол до колен, Тони успел мельком разглядеть сердитое, но все-таки очаровательное лицо, и мелькающие, не менее привлекательные ножки. По золотым крылышкам, украшающим ее красную шапочку, Тони понял, что все эти девушки - стюардессы, члены оставленного в заложниках экипажа. Остановившись перед террористами у выхода, вырвавшаяся стюардесса с видом обвинителя устремила на них указующий перст.
– Звери, вы не можете! Merde[12]! Вы… вы cretini[13], не можете держать моих девушек, слышите! Все порядошные мусульманки, а не fajarah[14], какие вы! Отпустите йих, они не заложницы!
Она располагала восхитительным словарным запасом на целом ряде языков, хотя испанского, к сожалению, в их числе не оказалось. Слушая, террористы одобрительно кивали, отпуская замечания о пламени в ее очах и завидной силе духа. Главарю все это прискучило первому. Вырвав из рук Тони чемодан с деньгами, он ткнул пальцем в сторону неистовствующей девушки.
– Dile que se calle y que se vuelva con los demas[15].
– Мисс, пожалуйста, послушайте…
Она стремительно обернулась к Тони, став еще очаровательнее в гневе, и откинула упавшие на глаза волосы, черные как вороново крыло.
– Што йищо? Што говорит эта свинья?
– Прошу прощения, но он хочет, чтобы вы вернулись к остальным стюардессам. Боюсь, они хотят задержать вас всех заложницами.
– Заложницами?! - Взвизгнула она, оборачиваясь снова. - Bovlar[16]! Koproskilo[17]!
Не найдя подходящих слов даже в своем обширном арсенале из целого ряда языков, она скрючила пальцы с карминными наманикюренными ногтями, будто когти леопарда, и ринулась на седовласого террориста. Атака оказалась настолько внезапной, что тот даже успел поднять руку, когда ее ногти уже пропахали по его лицу глубокие борозды, мгновенно налившиеся кровью. Взревев от боли, бандит наотмашь ударил девушку, угодив стволом пистолета ей в висок. Удар швырнул ее на сиденья.
– Ну, все! - гаркнул главарь, приплясывая от боли и утирая лицо рукавом бурнуса. - Вышвырните этих сук отсюда, всех до единой, пока я не перебил их. Видеть их не могу! Пока экипаж самолета и этот агент правительства у нас, власти не решатся ни на какие выходки.
– Только не я! - охнул Тони. - Я всего лишь курьер!
– Ничего страшного! - рявкнул террорист, размахивая пистолетом. - Заткнись и приготовься к долгому чудненькому путешествию.
3
Если отчаяние действительно бывает бездонным - значит, Тони Хоукин низринулся в самые темные недра его пучины. Дверь снова заперли, и в брюхе громадного авиалайнера зазвенели радостные вопли латиноамериканцев, чье ликование подавило Тони еще больше прежнего. О нем забыли, на него наплевали, он недостоин внимания. Невесть откуда появившиеся бутылки с ромом переходили из рук в руки, орошая одну пересохшую глотку за другой. Вытащив одну пачку стодолларовых купюр из чемодана, пустили ее по кругу, будто драгоценную реликвию, потрясая оружием и оглашая воздух радостными воплями "Viva la contra-revoluciуn[18]!" Мало того, что вынести такое было свыше человеческих сил, вдобавок Тони тоже терзала жажда, ему тоже нужно было выпить - пожалуй, даже нужнее, чем им.
У двери в кабину имелся фонтанчик для питья. Подойдя к нему, Тони напился воды, несмотря на затхлый ближневосточный привкус. Он бы предпочел ром. Туалет находился совсем рядом, и Тони, по-прежнему не обнаруживая интереса к собственной персоне со стороны террористов, вошел туда, запер дверь и уставился на свое отражение в зеркале. Вид неважнецкий. В тщетной попытке собраться с духом он вымыл руки и умылся холодной водой, после чего причесался и обтер лицо лосьоном из стоявшего на полочке флакона, но лосьон безымянной восточной марки отвратительно смердел. Он смылил целый кусок мыла "Эр-Мекка", но даже это не помогло справиться с запахом. В этот миг до его слуха докатился отдаленный гул, и вспыхнула табличка "ВЕРНИТЕСЬ НА СВОЕ МЕСТО".
Самолет взлетает!
Пулей вылетев из туалета, Тони обнаружил, что террористам зажженные таблички "ПРИСТЕГНИТЕ РЕМНИ" и "НЕ КУРИТЬ" явно до лампочки. Они разгуливали по салону, хватаясь за спинки кресел, чтобы не падать, и покуривая огромные сигары. Для них происходящее - настоящий праздник. Законопослушный по своей природе Тони скользнул в пустое кресло и пристегнул ремень, подняв спинку кресла в вертикальное положение. Покончив с этой несложной процедурой, он бросил взгляд вниз - и узрел стюардессу, без чувств распростертую у его ног.
Сзади докатился приглушенный рев могучих двигателей, и ускорение вдавило Тони в кресло. Девушка на полу не шелохнулась; во время взлета в таком положении ей вроде бы ничего не грозит - если она вообще жива. Захват самолета, похищение людей, а может, и убийство - вот так славная компания! Как только самолет чуточку выровнялся, Тони расстегнул свой привязной ремень и наклонился, чтобы пощупать лоб девушки. Тот оказался достаточно теплым, пульс бился ровно и сильно. В беспамятстве, но не на том свете; под волосами прощупывается уродливый рубец. В центральной секции салона в каждом ряду по четыре сиденья, и если откинуть подлокотники, получится удобный диванчик. Не без труда подняв девушку с пола, Тони уложил ее поперек сидений и принялся было гадать, что же делать дальше, когда девушка вдруг открыла глаза и безучастно поглядела на него.
– Пожалуйста, - сказал Тони, - не кричите и не дергайтесь. Все остальные стюардессы покинули самолет; должно быть, в суматохе вас проглядели. Мы уже летим.
– Кто вы? Куда мы летим? - Теперь, когда девушка успокоилась, ее английский звучал безупречно, с едва уловимым акцентом.
– Тони Хоукин, ФБР. Я доставил на борт деньги, после чего меня тоже похитили. А куда летим - понятия не имею.
– Хвала Аллаху за то, что остальные в безопасности, хотя вам я, конечно, искренне сочувствую, мистер Хоукин.
– Тони.
– Тони. Меня зовут Жасмин Сотираки, я старшая стюардесса…
– ЎMira eso! - їQue tenemos aqui? - ЎOye, Ramon[19]! - загалдели вокруг террористы. Хорхе остановился в проходе, вытаращившись на них, тут же позвал Рамона - видимо, главаря шайки. Тот, будто дурные вести, ждать себя не заставил. Уставился на Жасмин испепеляющим взглядом сверху-вниз, а та, выпрямившись в кресле, ответила ему не менее искрометным взором. Царапины на лице у Рамона, обработанные антисептической мазью, уже подсохли.
– Dile a esta puta que si causa una molestia o si habre la boca, la matarй. Dile[20], - кипя от гнева, бросил он.
– Послушайте, Жасмин, этот человек очень сердит. А он тут царь и бог. Он говорит, что убьет вас, если вы сделаете что-то не то, даже скажете что-то не то, и уверяю вас, он не шутит. Прошу вас.
– За меня не беспокойтесь, - отозвалась она, не отводя взгляда от глаз противника. Он утробно заурчал - и вдруг наотмашь дал ей пощечину. Голова девушки дернулась от удара, на глаза навернулись невольные слезы, - но Жасмин не проронила не слова, закусив губу; отпечаток ладони ярко алел на ее щеке. Рамон снова заурчал, развернулся и зашагал прочь.
– Я его убью, - прошептала девушка Тони на ухо. - Когда-нибудь я его убью, но сейчас не буду затевать неприятностей.
– Это мило, - Тони едва удержался от искушения похлопать ее по руке, не без оснований ощутив, что она не из тех девушек, кому похлопывание придется по вкусу в подобный момент. - Не хотите ли попить водички?
– Нет, спасибо, все в порядке.
– Может, чего-нибудь покрепче из бара? - с затаенной надеждой поинтересовался Тони.
