Вера Иванова - Флешка для звезды
– Никакой в тебе романтики! Никакого воображения! И как ты живешь, не понимаю?!
Честный обмен
А потом саунд-чек закончился, и мы все пошли переодеваться.
– Вначале я, потом вы, – сказал Тима, скрываясь за дверью. Пока его не было, мы просмотрели фотографии на Танюсиковом айфоне, и я вынуждена была признать, что подруга старалась не напрасно: пустой зал и Тима в водолазке и джинсах рождали иллюзию, будто мы с ним и в самом деле на самой короткой ноге.
И вот знаменитый певец появился перед нами в белом костюме-тройке, с большим топазовым перстнем на среднем пальце левой руки.
– Ну, как вам? – спросил он, озабоченно стряхивая с рукава несуществующие пылинки.
– Отпад! – воскликнула Танюсик.
А я набралась смелости, подошла к Тиме и поправила узел розового галстука – совсем как мама папе перед работой.
– Вот теперь в самый раз! – сказала я, любуясь своей работой.
– Спасибо, – кивнул Тима, но я видела, что он уже не с нами. – Я пошел!
– Удачи! – пожелала я, и Тима благодарно улыбнулся:
– Как переоденетесь, спускайтесь в зал и садитесь на те же места. ОК?
– Хорошо. Не беспокойся, мы справимся. – И я помахала ему на прощание.
– Ты такая храбрая! – восхитилась подруга, глядя Тиме вслед. – Так смело ему галстук поправила! И разговаривала как со своим. Я бы так ни за что не смогла!
А потом мы с Танюсиком заперлись в гримерке.
– Тесновато, – ворчала подруга, с жадным интересом рассматривая маленькую комнатку. – И пыльно. – Она провела пальцем по столу, потом подошла к зеркалу.
– Ты посмотри, сколько косметики! И тоны, и тушь, и тени, и румяна... Неужели Тима тоже красится?
– Ты что, только вчера на свет родилась? Не знаешь таких элементарных вещей? Это сценический грим. Актеры и певцы всегда накладывают его перед выступлением.
– А... – Танюсик села перед зеркалом, начала перебирать баночки и тюбики.
– Ты бы лучше переодевалась побыстрее, – поторопила я.
– Зачем? – удивилась Танюсик. – Мне и тут нравится! Когда еще все это увидишь... И на себе попробуешь... – Она взяла карандаш, начала подводить глаза.
– Ты с ума сошла! Это же Тимин! – ужаснулась я.
– Вот потому и крашусь! Буду всем рассказывать, что мы с Миланом одной косметикой пользуемся...
Она вытащила из сумочки блокнот, переписала названия фирм.
– Надо будет закупить такое же, – сказала она. – Чтобы соответствовать.
А потом спросила:
– Как ты думаешь, если я заберу себе какую-нибудь вещичку в качестве сувенира, это будет считаться кражей? Тут же полно всего... Никто и не заметит...
– Ты... да как ты... – Я задохнулась от возмущения. Но Танюсик, не обращая на меня внимания, тихо опустила в сумочку карандаш для глаз, коробочку румян и помаду. Потом, вздохнув, вытащила из своей косметички аналогичные предметы и положила Тиме на стол.
– Честный обмен, – объяснила она. – Все по справедливости.
Вы не поверите, но, глядя на эти манипуляции, я тоже почувствовала острое желание заполучить какой-нибудь сувенирчик. Скажем, вот этот симпатичный блеск для губ... Или ручку, которая валяется на столе...
Вот придет ко мне народ в гости, а я скажу: «А вот ручка Тимы Милана!» Они спросят: «Какого Тимы? Того самого?» А я отвечу: «Ну да! Его! Она у него для автографов была».
Я долго боролась с собой, а потом не выдержала. Была не была! Быстро засунув блеск и ручку в арбуз, я стала думать, что не жалко оставить Тиме. Ручки у меня с собой не было, блеска тоже...
А потом я вспомнила про флешку. Вот уж ее точно не жалко! Записать туда я ничего не успела, привыкнуть к ней – тоже... Музыку, которая на ней, послушать не могу... А Тиме два лишних гига не помешают. В любом случае это не хуже блеска и ручки!
Я положила флешку на стол и с чувством большого удовлетворения вытащила из сумки «наряд № 2».
– Ой, Сашуля, давай скорее, – теперь уже Танюсик торопила меня: она переоделась и наводила последний лоск – Тиминой косметикой, конечно. – А вдруг наши места кто-нибудь займет? А у нас ни билетов, ничего. Что мы тогда скажем?
– Ой, точно! – испугалась и я, во второй раз за этот день демонстрируя скоростное переодевание.
Трудная участь звезды
Как ни странно, мы даже успели до начала концерта. Зал был полон, на наших местах сидели две тетки, но объясняться с ними не пришлось: едва завидев нас, они и сами ретировались.
– Заколдованные тут места, что ли? – бормотала Танюсик, устраиваясь поудобнее и вытаскивая фотоаппарат. Свет начал медленно гаснуть.
– Еще бы! Тринадцатый ряд, места тринадцать и четырнадцать! – фыркнула я.
– Да? Это мы тут сидим? – удивилась Танюсик и полезла в темноте фотографировать спинку своего кресла.
– Девочки, не шумите! – раздался сзади сердитый голос. – Слушать не даете!
– А чего слушать-то? Еще ничего не началось! – фыркнула Танюсик, щелкая фотоаппаратом.
– Вы еще и хамите! – возмутился голос. – Я сейчас администратора позову!
К счастью, на сцене появился Тима, и пререкания потонули в шквале аплодисментов и криков. Певец сказал несколько приветственных слов, и концерт начался.
И чудо повторилось: вроде бы мы и слушали недавно эти песни, и видели Тиму на сцене – но сейчас это был совершенно другой человек, и песни казались другими. Как будто мы видели репетицию праздника, а теперь попали на сам праздник. Тима пел во сто крат лучше – хотя не для нас одних. Он завел публику, довел до экстаза, до слез. И голос сзади больше не дергал нас, а подпевал вместе со всеми.
А потом произошло нечто совсем уж неожиданное. Закончив основную программу и спев несколько песен «на бис», Тима вдруг сказал:
– Уважаемые зрители, в тринадцатом ряду на месте тринадцать и четырнадцать сидят две мои младшие сестрички. Я их очень люблю и хотел бы специально для них исполнить еще одну песню – «Солнечные зайчики»!
Мы с Танюсиком схватились за руки и замерли. Ну, попали! Ну, Милан, подставил! И вообще, как он угадал, что «Зайчики» – наша любимая?
Тима запел, а вокруг начало твориться нечто невообразимое. Зрители шушукались, показывали на нас пальцами, наводили мобильники и фотоаппараты, а голос сзади попросил, подлизываясь:
– Девочки, а можно с вами сфотографироваться?
С легкой руки Тимы мы тоже стали звездами. После концерта нас окружила плотная толпа, и мы с Танюсиком раздавали автографы – до тех пор, пока руки не устали чуть ли не до судорог.
– Не знала, что быть звездой так трудно, – хныкала Тычинка, с трудом продираясь сквозь плотную толпу. – Мне кажется, нас сейчас разорвут на кусочки!
Наши наряды, когда мы выбрались наконец из окружения, были похожи на одежду потерпевших кораблекрушение.
– Теперь это можно выкинуть, – чуть не плакала Танюсик, разглядывая дырки в жирафьем шарфе. – Никакой совести у людей, никакого стыда!
Тима ждал нас в гримерке. Он уже переоделся и выглядел довольным, но усталым.
– Ну? И как вам? – первым делом спросил он.
– Супер! – хором воскликнули мы с Танюсиком. – Лучшее шоу в нашей жизни! Спасибо, Тима!
– Я рад, – Тима расплылся в улыбке, а потом сказал: – Я хотел вам автографы оставить, но ручка куда-то запропастилась... Никак не найду! У вас есть, чем писать?
Мы с Танюсиком превратились в свеклы и дружно замотали головами.
– Ладно, тогда в другой раз. А сейчас, девчонки, я пойду, дела. Сами доберетесь? Или с вами телохранителя послать?
– Не надо телохранителя! Мы сами! Метро рядом, и не поздно еще! – заверили мы звезду, и Тима, чмокнув нас в щечки, убежал.
Я вынула из арбуза злосчастный блеск, положила на место. Потом хотела вернуть и ручку, но передумала – все-таки я отдала за нее флешку... И все равно, настроение было испорчено: как будто в бочку меда бросили ложку дегтя. Мы молча переоделись и быстро вышли из гримерной.
Однако кукситься долго не получилось: избыток впечатлений требовал выхода. Уже в метро, посмотрев фотографии, мы взбодрились и вскоре, как обычно, весело щебетали и смеялись на весь вагон.
* * *Я так переволновалась, что ночью долго не могла заснуть. Что за чудо обрушилось на меня в этот день? Концерт, слава, сувениры от Тимы... А до этого – букет, гроза, собачья драка... И самое главное – Леха. Человек, которого я встретила всего несколько часов назад, умудрился прочно укорениться в моей жизни!
И я уже так много о нем знаю.
Во-первых, откуда он приехал.
Во-вторых, где он живет.
В-третьих, кто его родители.
В-четвертых, когда у него день рождения.
В-пятых, номер его мобильника.
И, наконец, в-шестых, у меня есть его фотография!!!
И еще я знаю, что он будет учиться в нашей школе, в 8-м классе. Вот только неясно, в «А» или в «Б». А это так важно! Если в «А», то мы с ним станем одноклассниками.
И еще. Я узнала о нем так много, а он пока что не знал обо мне ничего. Это тоже было здорово. Я оставалась для него загадкой, а он для меня становился все яснее.
И все ближе.
