Ирина Волкова - Люблю секретных агентов
— Этот парень что, извращенец? — удивилась я. — А ты не задумывалась о том, как жутко воняет рыбой целая ванна икры?
— Ты ничего не понимаешь, — возмутилась подруга. — Лучше подумай, сколько может стоить такая ванна. Подобного ещё никто никогда не совершал. Марсель хотел войти в историю или даже попасть в книгу рекордов Гиннеса. Кроме того, Марсель — икряной король. Таким образом он бы сделал сногсшибательную рекламу для своей продукции.
— Вряд ли, — заметила я. — Люди могли бы заподозрить, что этот твой икряной король расфасовывает икру в баночки после того, как позанимается в ней любовью, а это весьма и весьма негигиенично.
— Тебе лишь бы критиковать, — возмущённо фыркнула Адела. — У тебя совершенно отсутствует воображение. Ты мыслишь приземлённо, как не закончивший начальную школу водитель асфальтового катка.
— Да, пожалуй до занятий любовью в ванне с чёрной икрой моё воображение не дотягивает, — покорно кивнула я. — И ты согласилась на его предложение? Ведь если он собирался сделать на этом рекламу или попасть в книгу рекордов Гиннеса, вероятно, он хотел, чтобы вы занимались любовью публично?
— Конечно, я не согласилась! — возмущённо сказала Адела. — К твоему сведению, я не изменяю Бобчику, хотя он и не заслуживает такой жертвы с моей стороны.
Подруга мечтательно закатила глаза и томно вздохнула.
— Но идея мне показалась весьма любопытной, — добавила она.
— Секретничаете? — спросил Бобчик, заглядывая в кухню. — Держу пари, что опять о мужчинах.
— А вот и не угадал, — ответила Адела. — Вопрос на засыпку: ты хотел бы заняться со мной любовью в ванне, наполненной чёрной икрой?
Бобчик оторопело уставился на неё.
— Но ведь она же воняет рыбой, — растерянно произнёс он. — Надеюсь, ты это не всерьёз?
— Вот и я о том же, — удовлетворённо кивнула я.
Адела разочарованно покачала головой.
— Вы стоите друг друга, — вздохнула она.
Полчаса спустя мы сидели за столом, уплетая осетрину по-московски. Поскольку обсуждать в присутствии Бобчика похождения Аделы на острове Бали было невозможно, я, вспомнив о Беатрис Тупак Юпанки и испанском капитане, перешла непосредственно к интересующей меня теме.
— Недавно я звонила Альде, — сообщила я. — Она просветила меня насчёт своих изысканий в области генеалогии. Я и не догадывалась, что у вас в предках числятся Альфонсо Третий и Атауальпа Тупак Юпанки Инка Четырнадцатый.
Адела хмыкнула, подняв вверх вилку с насаженным на неё куском осетрины.
— У тебя устаревшая информация, — усмехнулась она. — Вчера по приезде я звонила маме, и она мне поведала о новых результатах своих исследований. У неё в генеалогическом дереве уже более полутора тысяч человек. Оказывается, мы в родстве со всеми европейскими монархическими династиями, более того, нашими предками были даже Один и Тор.
— Как, Один и Тор? — опешила я. — Но ведь это же языческие скандинавские боги!
— Не знаю, как насчёт богов, — пожала плечами подруга, — но мама утверждает, что в древности в Скандинавии были такие короли. Более того, Приам, царь Трои, тоже наш родственничек.
— Здорово, — оценила я. — А ты можешь назвать мне кого-нибудь, с кем ты не состоишь в родстве?
— Конечно, — сказала Адела. — В нашем генеалогическом дереве нет ни одного араба, еврея или негра.
— А как насчёт китайцев? — язвительно поинтересовался Бобчик. — У тебя, случайно, не было прабабушки по имени Нефритовая Гуаньинь?
— Ты просто завидуешь, — фыркнула Адела. — Ты ведь у нас рабоче-крестьянского происхождения.
— Вовсе нет, — обиделся Бобчик. — Моя бабка по материнской линии была из купечества.
— Нашёл, чем удивить, — скорчила ему рожу Адела.
— Нет, только, пожалуйста не ссорьтесь, — вмешалась я, чувствуя, что в воздухе запахло жаренным. — Давайте на сегодня объявим перемирие.
— Меня поражает настойчивость Альды, — заметил Бобчик. — Она строит это генеалогическое дерево днями и ночами. Неужели так важно, кто был твоим предком в двадцать пятом колене? В конце концов, раз человечество произошло от Адама и Евы, нас всех вполне можно считать отдалёнными родственниками.
— Компьютеры! — неожиданно зловещим голосом произнесла Адела. — Всё зло от компьютеров. Но уж лучше составлять генеалогическое дерево, чем часами беседовать о сексе с роботом.
— Беседовать о сексе с роботом? — теряя нить разговора, ошеломлённо переспросила я. — Что ты имеешь в виду? И при чём тут компьютеры?
— А разве ты не знаешь, что мама разговаривала о сексе с роботом? — удивлённо посмотрела на меня подруга. — Она занималась этим до того, как увлеклась поиском предков.
— Нет, я не знала, — воодушевилась я. Подобного я от Альды не ожидала. — А где, интересно, она взяла робота? И какой он? Нечто вроде надувного мужчины с моторчиком и встроенным магнитофоном?
— Вовсе нет, — поморщилась Адела. — Это я называю его роботом. На самом деле это искусственный интеллект, который зачем-то прикидывается человеком. Его создал какой-то тип, и запустил в Интернет программу. Многие люди разговаривают с ним о разных вещах, думая, что это настоящий человек, и только потом узнают, что он робот. Мама тоже нашла его через Интернет. Поэтому я и считаю, что всё зло от компьютеров. С тех пор, как мама завела этот проклятый ящик, она вообще ни о чём думать не способна. Сидит целыми днями и шарит по Интернету. Сначала с роботом трепалась, а теперь вот отыскивает сведения о монархических династиях Европы.
— Никогда бы не подумал, что искусственный интеллект может выступать в качестве эксперта по сексуальным вопросам, — заинтересовался Бобчик. — А как всё это происходит? Это нечто вроде любви по телефону?
— Если бы! — фыркнула Адела. — Этот робот совершенно тупой. Он смыслит в сексе не больше, чем я в прикладной термодинамике. Когда он не знает, что сказать, то отвечает вопросом на вопрос. Например, ты его спрашиваешь: "Как ты относишься к сексу?", а он отвечает: "А почему тебя это интересует?" Ты спрашиваешь: "Почему ты отвечаешь вопросом на вопрос?" а он тебе: "А почему ты задаёшь дурацкие вопросы?"
— В таком случае разговаривать с ним, это всё равно, что толочь воду в ступе, — разочарованно заметил Бобчик.
— Так я и говорю, — энергично кивнула головой Адела. — Вот до чего доводят людей компьютеры! Недавно я прочитала в газете, как какой-то итальянский парень три дня без передышки шарил по Интернету, а потом его увезли в психушку.
— Полностью с тобой согласна, — сказала я. — Меня тоже компьютеры раздражают. А Альда, случайно, не рассказывала тебе в подробностях об Атауальпе, его дочери и испанском капитане, с которым она сбежала? Как только твоя мама заподозрила, что я хочу написать книгу об этой истории, она наотрез отказалась давать мне дополнительную информацию.
— Это в ней говорит инстинкт самосохранения, — усмехнулась Адела. — Она здорово разозлилась, прочитав твою последнюю книгу. Она считает, что в ней ты изобразила меня девицей, совершенно лишённой моральных устоев.
— Но ты-то так не считаешь? — с надеждой спросила я.
— Конечно, нет, — пожала плечами подруга. — Разве я виновата в том, что родилась такой красивой и жизнерадостной?
— Ни капельки не виновата! — согласилась я. — А, кстати, кто из твоих знаменитых предков вызывает у тебя наибольший интерес?
— Конечно, Атауальпа! — воскликнула Адела. — Как только подумаю, что я настоящая принцесса инков, так у меня прямо дух захватывает! Кстати, как ты считаешь, я могу считаться наследницей Атауальпы?
— Наследницей Атауальпы? — переспросила я. — Что ты имеешь в виду?
— Нет, я, конечно, понимаю, что с юридической точки зрения меня нельзя считать прямой наследницей императора инков, но как ты думаешь, я имею моральное право на его наследство?
— Нет, только не это, — простонал Бобчик. — Только не упоминай при мне про золото инков.
— Про какое золото? — спросила я.
Бобчик обречённо откинулся на спинку кресла.
— А разве мама не рассказывала тебе про золото Атауальпы? — удивилась Адела.
— Нет, ещё не успела.
— Тогда ты не знаешь самого главного! — оживилась Адела. — Когда Франциско Писарро захватил в плен Атауальпу, и католическая церковь потребовала его казни, конкистадор пообещал освободить императора инков при условии, что его народ заполнит золотом и серебром две комнаты такого же размера, как та, в которой испанцы заперли Атауальпу. Индейцы выполнили требование Писарро и принесли нужное количество драгоценностей, но императора всё равно казнили, а драгоценности испанцы переплавили и отправили на родину. Жуткая история, да?
— Испанцы, как всегда, в своём амплуа, — сочувственно покачала головой я. — Только мне не понятно, при чём тут твои моральные права на наследство? Уж не собираешься ли ты отправиться в Мадрид и потребовать у короля Испании свою долю золота инков?
