Галина Куликова - Закон сохранения вранья
Звонок был таким длинным и требовательным, что Бороздин едва не хлопнулся в обморок. Ожидая самого худшего, Вероника открыла дверь и нос к носу столкнулась с собственной прабабкой, которая стояла на пороге, опираясь на лакированную палку. У нее был вид ведьмы, которую забыли пригласить на праздник в честь рождения принцессы. Поэтому она пришла сама, собираясь пожелать новорожденной какую-нибудь волшебную гадость.
— Ну? Ты меня пригласишь? — резко спросила Маргарита Прохоровна. — Надеюсь, ты меня узнала?
«Тебя, пожалуй, забудешь», — сумрачно подумала Вероника, отступая в сторону. Прабабке перевалило за девяносто, и держать ее на лестнице было неловко.
— Здрасьте! — расшаркался Бороздин, успевший натянуть штаны и накинуть рубаху на гладкое похотливое тело.
Появление прабабки он воспринял с восторгом. Он был до смерти рад, что это не его жена. Маргарита Прохоровна без приглашения прошла к одиноко стоящему у окна стулу и села, сложив руки на набалдашнике палки. Бороздин поспешно задул свечи, и пламя тихо умерло в глубине стаканов.
— Что-нибудь случилось? — нервно спросила Вероника, пытаясь запахнуть халат как можно глубже. Она осталась стоять возле двери, глядя на нежданную гостью в упор.
— А что могло случиться? — сварливо отозвалась прабабка, озираясь по сторонам. — Я не умерла, значит, все в порядке. Просто приехала тебя проведать. В конце концов, ты — моя единственная родственница.
— Как это? — рассердилась Вероника. — А Зоя? И у нее двое мальчиков — Миша и Коля.
— Их я не желаю знать, — отрезала старуха.
— Но почему?!
— А ты будто не знаешь? — Прабабка зыркнула на нее и снова принялась разглядывать развешанные повсюду картины.
— Откуда бы мне знать? Вы ведь ничего не рассказываете! И тетка Зоя тоже.
— Еще бы она тебе рассказала! — фыркнула старуха. — Но я думала, у тебя есть глаза.
— У меня есть глаза, — запальчиво ответила Вероника.
— Вот и разуй их! — грубо сказала Маргарита Прохоровна. Повисло молчание, и Бороздин, кашлянув, предложил:
— Хотите чаю?
— Да, Маргарита Прохоровна, хотите чаю? — эхом откликнулась Вероника, нахмурив лоб.
— Не хочу. Я просто заехала посмотреть, как живет моя наследница.
— И как? — сделав глуповатую физиономию, спросил Бороздин.
— Она живет в хлеву. Да еще и в грехе. — Старуха проворно поднялась на ноги и в упор посмотрела на Бороздина:
— Когда вы женитесь на моей правнучке?
— Э-э… — пробормотал тот. — Женитесь? Я не понял…
— Никогда, — ответила за него Вероника, хотя могла промолчать и послушать, как тот вывернется. — Он уже женат.
— Как это вульгарно, — пробормотала старуха и, окинув Бороздина брезгливым взглядом, словно таракана, застуканного в сахарнице, направилась к двери. — Я ухожу.
— Вы бы предупредили, что приедете, — пробормотала Вероника.
— Зачем? Чтобы ты заранее заварила чай? — пожала плечами прабабка. — До свидания. Вероника. Приятно было поболтать.
Она вышла и захлопнула за собой дверь с такой силой, что картины на стенах возмущенно вздрогнули.
— Могла бы сказать, что ей нравится твое творчество, — заметил Бороздин, который чувствовал себя не в своей тарелке. Чуть-чуть. Ведь он же не виноват, что уже женат.
— Зачем она вообще приезжала? — пробормотала Вероника, поежившись. — Что за дурацкая инспекция?
Через неделю после прабабкиного визита Вероника позвонила ей, но к телефону подошла сиделка и сказала, что Маргарита Прохоровна отдыхает. Больше не было ни встреч, ни звонков.
И вот теперь Вероника стояла на пороге старухиной квартиры и против воли волновалась. Дверь ей открыла чопорная дама в длинном платье под горлышко с кружевным воротничком. Она тихо поздоровалась и тут же опустила глаза долу. Казалось, она вынырнула прямо из прошлого века и продолжает существовать в этом как ни в чем не бывало.
Квартира оказалась совсем не такой, какой Вероника ее себе представляла. Она думала, что здесь мрачно, темно и сыро, пахнет лекарствами и влажной землей от многочисленных горшков с геранью, заполонивших подоконники. Все было не так. Вероятно, совсем недавно здесь сделали ремонт — специфический строительный дух витал вокруг стен, оклеенных светлыми обоями. Узорный паркет лежал досочка к досочке, с выбеленного потолка хрустальной гроздью свисала итальянская люстра.
— Сюда, — сказала женщина из прошлого века и показала рукой направление.
Вероника шагнула в просторную комнату, где все выглядело дорогим и нарядным. Прабабка сидела в кресле напротив двери. На ней был брючный костюм шоколадного цвета, в вырезе которого мерцали желтые камни. Такие же камни были вделаны в серьги и теперь оттягивали сморщенные мочки ушей.
— Ну, спасибо, что пришла, — ехидно сказала старуха и сцепила скрюченные пальцы в замочек. Пальцы тоже оказались унизаны кольцами с желтыми камнями.
— Мне сказали, вы плохо себя чувствуете, — Вероника изо всех сил старалась не отводить глаз. Однако понимала, что надолго ее не хватит: старуха ей явно не по зубам. — Можно мне сесть?
— Нельзя, — отрезала та. — Нечего тебе рассиживаться. Я позвала тебя только затем, чтобы сказать лично: я все это оставляю тебе. — Она неопределенно махнула рукой. — И квартиру, и все, что найдется в ней ценного. А здесь есть кое-что, уж поверь мне!
Она довольно квохтнула и снова вперила в правнучку зловещий взор, как будто уже была фамильным привидением и знала, что может испугать наследницу до смерти.
— Спасибо, конечно, — пробормотала Вероника.
Ей хотелось спросить про тетку Зою, но она не рискнула. Вдруг со старухой случится приступ ярости, который повредит ее здоровью?
— Надеюсь, ты больше не встречаешься с этим?
— Прабабка раздула маленькие круглые ноздри и пошевелила ими, словно почувствовав дурной запах.
Поскольку, кроме Бороздина, она никого не видела, то спрашивать, кого она имеет в виду, не имело смысла. Вероника постаралась ответить сдержанно:
— Мы расстались.
— Я рада, — проскрипела прабабка. — Ты красивая женщина, Вероника. Похожа на меня в молодости. С такой внешностью грех было бы продешевить. За тобой кто-нибудь ухаживает?
Вероника по-прежнему стояла на пороге, и ей невольно хотелось принять позу смирения, какую она заметила у встретившей ее сиделки.
— Да, — неожиданно для себя призналась она. — Матвей Каретников. Мы познакомились недавно, но он, кажется, настроен очень серьезно. Ему пятьдесят лет, у него собственная фирма…
— Он что, «новый русский»? — подозрительно спросила старуха. — Вор?
— Он не вор, а созидатель! — вспылила Вероника. — Тот, кто не крадет, а строит. И он подарил мне — вот!
Вероника распахнула воротничок блузки и показала ожерелье, которое боялась оставлять дома.
— Главное не то, что он это подарил, — задумчиво пробормотала старуха, щуря выцветший глаз. — Главное то, что ты приняла подарок.
— Мне двадцать восемь лет, — тоном, каким говорят о тяжкой болезни, сообщила правнучка.
— Двадцать восемь! — мечтательно закатила глаза старуха. Потом вернула их назад и посмотрела на Веронику с усмешкой. — А мне девяносто два.
Вероника вспыхнула, а прабабка залилась каркающим смехом. Отсмеявшись, она тяжело задышала и махнула рукой:
— Все. Аудиенция окончена. Я высказала тебе свою волю, можешь быть свободна. Когда умру, тебе сообщат.
— Но, может быть…
— Мне ничего не надо! — важно сказала старуха и даже притопнула ногой:
— Проваливай.
Вероника сделала два шага назад, но потом все же решилась и спросила:
— Почему вы так со мной обращаетесь?
— Потому что твоя мать была дура, и ты, ее дочь, судя по всему, такая же дура. Мне это не нравится. Однако выбора у меня нет.
— До свидания, Маргарита Прохоровна, — пробормотала Вероника.
— Прощай.
Выкатившись на улицу, Вероника согнулась пополам, потом разогнулась и громко сказала:
— Фу-у!!
Да уж, это был всем визитам визит. Тетку Зою страшно интересовало, о чем они будут говорить, и она взяла с Вероники слово, что та, как вернется домой, сразу же позвонит.
— О тебе она даже не заикнулась, — сразу же сообщила ей Вероника. — Ни о тебе, ни о мальчиках.
— Вот зараза! — беззлобно заметила та. Веронике даже показалось, что Зоя испытала облегчение.
— Не хочешь сказать, из-за чего вы поругались?
— Из-за ерунды. Даже стыдно вспоминать. Мне правда стыдно, не наезжай, ладно? Вот сама скажи, на нее легко обидеться?
— Более чем.
— Видишь!
— Она в самом деле обещала оставить мне квартиру, — выпалила Вероника. — Со всей обстановкой. Выглядело это.., ужасно.
— Почему? Старуха выставила какие-нибудь условия?
— Да нет, просто она сидела в кресле — живехонька-здоровехонька… Сказала, что, когда умрет, мне сообщат.
— Вот ведь карга! — подивилась Зоя. — Всю жизнь боролась за какую-то мифическую честь фамилии, а сама ведет себя, как последняя сволочь. — Кстати, — без перехода сказала она. — Мы с Изюмским решили пожениться.
