Иоанна Хмелевская - Жизнь как жизнь
— Что такое там произошло в этой ванной? — спросил он недовольно. — Все разбросано и дико воняет бензином. Ты не знаешь, как это случилось?
Пани Марта забеспокоилась.
— Где Тереска? Она же должна быть здесь! Двери в сад были открыты. Какой бензин?
Она поспешно побежала наверх и заглянула в ванную. Зубная паста, стаканы и щетки валялись в ванне. Пол был усеян осколками стекла. В углу лежало полотенце и какие-то смятые тряпки, в которых она узнала рабочую одежду своей дочери. Все вместе страшно воняло бензином.
— Господи, да что все это означает?! Двери распахнуты, на дворе полно дров, мешок с тряпками разодран посреди квартиры… какая-то катастрофа… Где Тереска?!
Гонимые нарастающей тревогой, супруги Кемпиньские согласно ринулись в комнату дочери. Глазам их предстало кошмарное зрелище. Комната выглядела так, словно по ней пронесся циклон или Мамай. Шкаф и письменный стол были полностью выпотрошены, и, что самое ужасное, поверх всего лежал огромный палаческий топор.
Пани Марта почувствовала, что ей становится плохо. Она по природе была довольно нервным человеком, воображением отличалась живым и всегда предполагала самое худшее.
— Ее похитили, — прошептала пани Марта хрипло. — Звони в милицию!
Пан Кемпиньский не мог представить себе, кому бы это в здравом уме и твердой памяти могли понадобиться его дети, но он был ошеломлен. Дом местами выглядел так, словно он и впрямь был ареной рукопашного боя, а Терески явно не было дома.
— Надо проверить, — сказал он, сбегая по лестнице, — не волнуйся, я посмотрю в подвале…
— Звони в милицию! — отчаянно крикнула его жена.
По счастливому стечению обстоятельств три месяца назад пан Кемпиньский выступал в суде свидетелем по одному мелкому вопросу и лично знал участкового, с которым в то время он поддерживал оживленные дружеские отношения. К счастью же, участковый оказался теперь на дежурстве, где ничего особенного не происходило, поэтому он смог немедленно приехать лично.
— Посмотрите сами, — зараженный поведением жены, трагически сказал пан Кемпиньский, открывая дверь в комнату Терески. — Посмотрите сами, — добавил он, распахивая дверь в ванную, — и понюхайте!
— А двери в сад мы застали настежь открытыми, — прошептала пани Марта сдавленным голосом.
Участковый приехал на патрульной машине в сопровождении водителя и одного милиционера. Он профессиональным оком окинул все улики, осторожно, но очень внимательно осмотрел топор, не нашел на нем следов крови и решил, что концы с концами не сходятся.
— Дилетанты, — с сомнением сказал он. — Действовали все-таки нетипично…
На основании полученных данных за несколько минут были восстановлены события, которые, несомненно, имели место в комнате. Злодеи наверняка что-то искали, скорее всего деньги. Топор они принесли, чтобы отрубить Тереске голову, но, может быть, они хотели ее только попугать. Они, вероятно, собирались также поджечь дом, на что указывают приготовленные во дворике поленья и бензин в ванной, но по неизвестным причинам отказались от своего намерения. Деньги они искали в комнате Терески и в мешке со старыми тряпками…
— Но у меня же нет никаких денег! — запротестовал пан Кемпиньский с отчаянным стоном.
— Может быть, — согласился участковый. — Но они думали, что есть.
Не найдя денег, они похитили Тереску, намереваясь потребовать выкуп. Это было единственное логическое объяснение ситуации.
Пан Кемпиньский схватился за голову. Пани Марта без сил упала в ближайшее кресло, спрятав в ладонях побледневшее лицо. Участковый задумчиво озирался вокруг, раздумывая над тем, вызывать ли ему следственную бригаду и приступать к подробному исследованию следов или пойти путем допросов.
Именно этот момент и застала Тереска, которую Шпулька провожала в самый распоследний раз. Шпулька несла пакет с довоенной кровяной колбасой, которую они в пылу дискуссии друг другу все время передавали, сами не понимая, что делают. Так бы и вернулась Шпулька домой с этой колбасой, если бы не то, что обе вдруг увидели возле дома Терески милицейскую машину. Они слегка удивились.
— Так ведь Янушека еще нет, а? — сказала Тереска, для которой присутствие брата в доме было бы исчерпывающим объяснением визита милиции. — Он же вернется только завтра.
— Может быть, что-нибудь случилось? — забеспокоилась Шпулька, отказавшись от мысли немедленно вернуться домой.
Они вошли на виллу, увидели милицию и страшно заинтересовались. В этот миг пан Кемпиньский заметил дочь.
— Тереска!! — радостно крикнул он с невыразимым облегчением.
Тереска долго не могла взять в толк, почему все присутствующие бросились на нее, почему мама плачет, пошатываясь на пороге комнаты, почему участковый задает ей странные вопросы, и вообще, откуда эта непонятная суматоха. Она же не сделала ничего плохого…
— Тереска… Что это было?.. Почему?.. — шептала пани Марта слабым голосом.
— Деточка, что случилось, что все это значит?! — восклицал пан Кемпиньский.
— Вы убежали от них? — с интересом спрашивал участковый.
— Нет, — ответила Тереска, совершенно игнорируя вопросы родителей. — Пока еще нет. А что, мне уже пора убежать?
Участковый много общался с молодежью по долгу службы, поэтому не удивился и сразу пришел в себя.
— Не знаю, — сказал он. — Это зависит от разных вещей. В школе, по-моему, занятия пока не начались… А где вы были?
— Что творилось в этом доме?! — возопил пан Кемпиньский. — Почему тут все в таком виде? Где ты была?!
— У Шпульки, — ответила Тереска в полном соответствии с правдой, а Шпулька машинально кивнула головой.
— Но почему? Почему?
Тереска смутно припомнила, что из дому она выходила как-то очень поспешно. Может быть, она забыла закрыть двери или что-нибудь в этом роде. Состояние, в каком она пребывала, полностью ее оправдывало, но ведь не станет же она чужим людям, а тем более семье исповедоваться в своих глубоко личных переживаниях! Надо как-нибудь обосновать…
Она почувствовала, что Шпулька впихивает ей в руку пакет с колбасой.
— А-а-а! — оживленно сказала она. — За колбасой ходила. Я принесла свежую кровяную колбасу, как довоенная. Шпулька только что вернулась из деревни.
Превращение разбойного нападения в доставку прямо на дом свежей кровяной колбасы отняло язык у всех присутствующих. Шпулька решила, что следует вмешаться.
— Моя мамуля привезла из деревни, — неуверенно сказала она. — Яйца и колбасу и перо. И все свежее, прямо с… прямо с…
— Прямо с грядки, — невольно вырвалось у Терески.
— С грядки, — согласилась Шпулька.
Довольно долго казалось, что происшедшего вообще никто и никогда не поймет. Пан Кемпиньский почему-то связал топор с пером, и в воображении у него немедленно нарисовались сотни гусей с отрубленными головами. Он подумал, что вроде как девочки в таком возрасте всегда отличались странностями, но эти превзошли все мыслимые границы. К пани Марте вдруг вернулись силы.
— Что там творится в твоей комнате?! — спросила она не столько с укором, сколько с отчаянием в голосе. — Тайфун пронесся или ты что-то искала?
— Я наводила порядок в письменном столе, — неохотно ответила Тереска и вдруг вспомнила, что искала перчатки. — И вообще в комнате. Я еще не закончила.
— Топором наводила порядок? — недоверчиво спросил участковый.
— Что? — удивилась Тереска. — При чем тут топор?
Шпулька тоже удивилась и посмотрела на Тереску с живейшим интересом, потому что все это время о топоре вообще речи не было.
— Тогда что делает в твоей комнате этот топор? — рассердилась пани Марта.
— Какой топор? А-а-а, это я колола дрова.
— Деточка, объясни нам, пожалуйста, все как-нибудь попроще, — попросил пан Кемпиньский, который, правда, сперва решил не вмешиваться, решив, что он отвечает за воспитание сына, а с дочкой общий язык должна находить мать, но не выдержал. — Ты колола дрова у себя в комнате? А что произошло в ванной с бензином? И почему ты оставила двери в сад открытыми? Шпулька убегала, что ли, от тебя с этой колбасой, а ты за ней гналась?
Допрос слегка вывел Тереску из себя. Если бы не присутствие посторонних людей, вдобавок представителей государственной власти, она абсолютно отказалась бы отвечать на нетактичные назойливые вопросы и с презрительным молчанием отправилась бы к себе. Нахальное хождение по душе в сапогах было ей в высшей степени противно.
— Ветка с дерева была отпилена совсем недавно, — сказал участковый. — Это тоже вы сделали?
— Тоже я, — ответила Тереска, одновременно с отвращением и с чувством собственного достоинства. — Я колола дрова во дворе. Топор я, видимо, принесла наверх по ошибке. Бензин пролился в ванной, когда я там умывалась. Двери я просто забыла закрыть, подумаешь, с каждым может случиться. В конце концов, ведь ничего же не случилось, правда?
