Дарья Калинина - В погоне за бурным сексом
— Зачем, зачем! — воскликнула Леся. — Да просто так! Ты же сама мне сказала, что Маня была не в себе!
— Да.
— Ну и все! Напугалась и выпрыгнула!
— А вот это откуда?
И Кира указала на белую тряпочку, которую Леся вначале приняла за полотенце. Но это оказалась маечка, украшенная картинкой с двумя веселыми голенастыми жеребятами. Именно эта майка красовалась на Мане во время сегодняшнего злополучного ужина. Сейчас она выглядела помятой. И к тому же на ней темнело какое-то бурое пятно.
— И что? Маня вытирала своей майкой кровь на Диме?
— Посмотри получше. Что еще видишь?
Леся посмотрела.
— Ну, дырка над головой у одного жеребенка.
— Не просто дырка, а порез. Словно кто-то ткнул ножом Маню в грудь или под ключицу. И кровь из раны скопилась как раз в этой области. Видишь, больше крови нигде нет. Майка совершенно чистая и целая, если не считать места, где порез.
Теперь Леся тоже заметила странность. Если бы на майке была кровь Димы, то это бы выглядело совсем иначе. А так… Да, Кира права.
— Что же тут произошло?
— А все очень просто, — ответила Кира. — Твой Дима напал на жену. Она отбивалась. Он разозлился. Схватил нож и ударил ее.
— А потом? Куда он дел тело?
— Он ее не убил, — терпеливо произнесла Кира. — А только ранил. Мертвые по телефону не звонят. А Маня мне звонила. И какой из этого вывод?
— Вывод тот, что она хотя и была ранена, но ранена легко.
— А Дима?
— Мужу досталось от нее на орехи. Машка даже думала, что убила мужика.
— И что?
— Переоделась, перевязала рану и удрала.
— Куда?
— Вот этого не знаю! Но удрала, это факт.
— А мы? — заволновалась Леся. — Не пора ли и нам уматывать? А то мы тут… всюду кровь… Дима опять же без всякого желания прийти в себя. Пошли, а?
Кира и сама придерживалась того же мнения. Врачей они вызвали. Можно бы и уходить. Но…
— Но мы не можем оставить его одного, — произнесла она, указывая на тело Димы. — Врачи велели контролировать его дыхание.
— И что толку? Если он вздумает сейчас умереть, чем ты лично ему поможешь?
— Подержу за руку.
Это прозвучало так естественно, что Леся устыдилась своего порыва. И в самом деле, это ее жених кончается на полу. Пусть и бывший, но ведь жених. Значит, это она должна сидеть подле него и контролировать его вздохи, каждый из которых может стать последним.
Леся так и сделала. Села и стала контролировать. А Кира отправилась в ванную, чтобы смыть кровь с рук. И едва Кира ушла, как Дима начал бредить.
— Котик, — прошептал он. — Котик, ты меня звала?
Леся молчала. К кому он обращается? А Диме тем временем приспичило поделиться со своим котиком наболевшим:
— Котик, обещаю тебе, мы будем вместе. Ты и я! Я и ты! А эта дура, моя бывшая жена, уберется из нашей жизни! Я тебе обещаю!
Леся замерла от ужаса. Нет, верно в народе говорят — черного кобеля не отмыть добела. Вот и ее Димочка все тот же! Бабник! Женился, а что изменилось? Оказывается, Мане он тоже изменял с каким-то котиком, который, скорей всего, и не котик вовсе, а кошечка.
— Котик, ты должна мне верить, — жарко шептал Дима. — Я все устрою. Она уедет! А мы с тобой останемся. Я уже и тур им купил. Они уедут. Не бойся. Уже все продумано. Та женщина, она сначала залезет в каюту, все там сделает, а потом избавится от улик.
Тут он засмеялся. Нехорошо так засмеялся. Со скрипом и свистом. Даже Кира, которая вышла в этот момент из душевой, недоуменно замерла у дверей, вслушиваясь в неприятные звуки.
— Как избавится? А очень просто! Лодочка-то перевернется! — продолжал откровенничать Дима с неизвестным подругам «котиком». — Нет, проблем не будет. Говорю тебе, обе они погибнут. А что в этом странного? Многие погибнут. Где легче всего спрятать дерево, правильно — в лесу, среди других деревьев. Ну, теперь ты довольна, курочка? Да, туда им и дорога. А мы с тобой останемся. И все, что было их, станет нашим!
Подруги испуганно переглянулись. Что это? Бред умирающего? Или план еще одного преступления? Но о ком говорит Дима? Кто поедет отдыхать и не вернется? Ясно, что одна из этих «счастливиц» — Маша. А вот кто вторая? И что значит фраза: «Все их станет нашим»? О чем это идет речь?
Но расспросить Диму подругам помешали доктора. Они явились, как всегда, некстати. Леся еще со школьных лет заметила, что врача можно ждать часами, изображая из себя безнадежно больную. Но стоило маме заварить для болящей дочурки вкусного чаю с лимоном, поджарить курочку и стоило Лесе сесть в кровати, выклянчив разрешение включить на двадцать минут телевизор, как доктор — вот он, тут как тут. Стоит на пороге и садистски улыбается. И извольте выключать телевизор, откладывать в сторону курочку и оставлять чай остывать.
Вот и прибывшие доктора улыбались, как показалось подругам, также садистски. И вопросы они начали задавать самые неудобные:
— Ну и кто из вас его так отделал? — спросил врач, едва тело Димы погрузили на носилки.
— Мы тут ни при чем! Когда мы пришли, он уже лежал тут.
Врач многозначительно посмотрел на часы, которые показывали половину шестого утра. Потом на окровавленный пол, где только что загибался Дима. А потом снова перевел тяжелый взгляд на подруг.
— Учитывая, что на пострадавшем имеется характерное ножевое ранение и, кроме того, ему нанесен по голове сильный удар тяжелым тупым орудием, а других свидетелей нет, да и вы не знаете, как все произошло, я вынужден сообщить о случившемся в милицию.
— А мы тут при чем?
— В милиции разберутся!
Вот так и получилось, что утро подруги встретили совсем не так, как намеревались. Не в собственных уютных кроватках, а на тюремных нарах. Собственно до нар дело не дошло. Менты проявили редкостную сознательность и порядочность. И не стали довольствоваться первыми попавшимися подозреваемыми, чтобы сделать из них преступников и отправить за решетку. Вместо этого они, приехав к Мане домой, проверили, был ли совершен с ее телефона звонок на домашний аппарат Киры.
Впрочем, сами подруги в этом большого смысла не видели. Ведь Кира и сама могла бы, убив Диму, позвонить к себе домой, чтобы обеспечить какое-никакое прикрытие. Но ментам подруги о своих рассуждениях ничего не сказали. Они же не дурочки! Хотя менты оказались очень даже симпатичные. Милые такие ребята. Чуточку дубоватые, но при этом старательные и усердные.
— А телефон вашей знакомой у вас самих есть?
До подруг медленно доходило, что менты имеют в виду Машу.
— Есть! — обрадовалась Леся. — Есть! Есть!
— А позвонить вы ей не пробовали?
— Нет!
— А почему?
Этот вопрос поставил подруг в тупик. В самом деле, почему? Не сообразили. Голова другим занята была. Не каждый день полумертвых знакомых с окровавленными головами находят. Не привыкли.
Впрочем, телефон Мани был то ли выключен, то ли вообще уничтожен. И менты приступили к осмотру места преступления.
— Даже удивительно, какие молодцы! — прошептала Кира. — Экспертов вызвали! С целым чемоданчиком прибамбасов!
— Ага. И фотографа!
Следственная группа работала дружно. И очень скоро стало ясно, что кроме Мани, Димы и двух подруг в домике этой ночью побывал еще один человек. Его следами было буквально усеяно все вокруг.
— И вокруг дома он бродил. И внутрь зашел.
— Как зашел?
— Обыкновенно. Через дверь.
— А кто это был? — продолжала интересоваться Кира.
— Мужчина или женщина? — конкретизировала вопрос Леся.
— Следы тридцать девятого размера, — пожал плечами эксперт. — Так что могут принадлежать как некрупному мужчине, так и рослой женщине. Но лично я склоняюсь к мысли, что это был мужчина.
— Почему?
— По отпечатку подошвы. На нем суровые ромбы. На женских подошвах обычно изображают что-то более легкомысленное. Звездочки, какие-нибудь цветочки или листочки.
Подруги покосились на собственные подошвы. Верно, у Киры оказались звездочки. А у Леси ушастые зайчики.
— Где ты только покупаешь такую обувь? — проворчала Кира, так как в данный момент была в спортивных тапочках Леси (свою собственную распаренную обувку она оставила дома у подруги до лучших времен).
— В «Заневском каскаде».
— И что, там она вся с такими узорчиками?
— Не знаю, — откликнулась Леся.
— А что еще там было?
— О! — оживилась Леся. — Там же распродажа летних коллекций.
— Всех? — замерла Кира.
— В каждом магазине скидки.
— Ай!
— До семидесяти процентов.
— Ой!
— Вот эти черевички, которые на тебе, я купила всего за триста рубликов вместо положенных пятисот.
— Ах! И ты молчала!
— Я забыла.
— Такие вещи нельзя забывать! Не сказать лучшей подруге о начавшейся распродаже! — убивалась Кира. — Я тебе этого не прощу!
