Дарья Донцова - Дьявол носит лапти
Моих отпечатков в квартире, этого письмеца и серег вполне достаточно для моего задержания, но у меня иные планы. Поэтому, Коровин, расстаюсь с тобой без сожаления. Надеюсь, ты когда-нибудь узнаешь, что коллеги наградили тебя прозвищем Головастик, его ты получил за редкостное тупоумие и полнейшее отсутствие сообразительности. Но и такие специалисты подчас очень нужны и полезны. А вот сумочку мне жаль. Прощайте, розовый дорогой кошелек с кредитками и купюрами, удобное зеркальце, мобильный телефон в чехле с надписью «Хелло, Китти», расческа с перламутровыми вставками, вовсе не копеечная губная помада, связка ключей и пять вкусных леденцов «Черная смородина».
Почему я оставила ридикюль в кабинете? Пришлось решать старую, как русские народные сказки, проблему: кошелек или жизнь. Над жадностью и тупостью Коровина давно подсмеиваются коллеги. Георгий Львович часто становится объектом не совсем добрых шуток. Ранней весной Шумаков показал мне на ютубе ролик: Коровин наклоняется, чтобы поднять лежащий в коридоре кошелек, а тот внезапно едет в сторону.
– Вот дурак! – захихикала я, глядя, как следователь пытается поймать «живой бумажник». – Он что, никогда не слышал о трюке с привязанной к кошельку леской? Мы в детстве так развлекались довольно часто, пока тетка Раиса не выдрала меня за баловство ремнем.
Юра махнул рукой.
– Жорка – долдон! Когда о деньгах думает, ум теряет. Ребята над ним подшутили и ролик в Интернет скинули.
Вот я и решила: лучший способ получить возможность удрать из кабинета без охраны – это оставить Коровину свою планшетку. Георгий Львович и помыслить не может, что кто-то способен уйти, бросив дорогие вещи. А еще я прямо сказала, что в кошельке много денег. Прихвати я сумочку с собой, в деревянной голове Коровина могли возникнуть ненужные подозрения. Он бы кликнул человека для сопровождения меня к унитазу. Но планшетка-то висит на спинке стула. Коровин уверен: это стопроцентный гарант моего возвращения. Сейчас Георгий Львович терпеливо ждет подозреваемую. Интересно, через какое время до него дойдет, что на свете все же существуют люди, способные ради спасения собственной шкуры поступиться кровно заработанными деньгами?
Я замахала рукой, у тротуара притормозили старые, дышащие на ладан «Жигули».
– Красавыц! Куда тэбе ехать? – с сильным акцентом спросил черноволосый мужчина и обнажил в улыбке золотые зубы.
Я сняла с пальца кольцо с фианитом и протянула шоферу.
– Денег нет. Возьмешь это в качестве платы?
Кавказец окинул меня быстрым взглядом.
– Брыльянт?
– Нет, – честно ответила я, – камень намного дешевле, думаю, перстень стоит тыщи две, но все равно тебе выгодно.
– Ай! Харашо, что не врешь, – обрадовался водитель. – Ирек разницу видит! Я дарагое от дешевки сразу отличу! Дагаварились!
Я влезла на заднее сиденье. Дребезжащий всеми частями своего старого, измученного организма автомобиль неожиданно резво покатил вперед. Я подавила вздох. Ну вот, теперь еще надо сказать «прощай» колечку. Хорошо хоть у меня не связано с ним никаких нежных воспоминаний.
Ехать по пробкам пришлось полтора часа.
– Эй, красавыц, вот твой улиц! – сказал наконец шофер. – Какой дом?
– Спасибо, выйду здесь! – встрепенулась я.
– Эй, красавыц, тут женщин вечером один ходить плохо, – проявил заботу водитель. – Сиды, довезу до дом.
– Тормози, – решительно приказала я и, высадившись среди конгломерата мрачных двухэтажных бараков, пошла вперед, разыскивая дом под номером семь.
Вход в квартиру украшала дверь, обитая по моде моего детства темно-коричневым дерматином, простегнутым металлическими шнурами. Кое-где дешевый кожзаменитель был порван, из прорех торчали клочья желто-серой ваты.
Я нажала на звонок два раза, потом, подождав, повторила, замерла, а затем энергично постучала в створку ногой.
– Кто там? – проскрипел тусклый голос.
– Маша к Ване, – ответила я.
Послышался скрип, появилась щель, в ней я увидела один глаз, часть щеки и нос.
– Хороша Маша, да не наша, – произнесли из квартиры.
– Ваня Машу знает, – сказала я, – Маша с пирожками.
Дверь отворилась. На пороге, опираясь на ходунки, стояла бабка в байковом халате и телогрейке. Одежду старуха заносила до невозможности, и пахло от нее совсем не розами, зато на ногах красовались совершенно новые мужские ботинки, размера этак сорок пятого.
– Входи, – велела она, – стой тут! Ванька! К тебе приперлись! Ходют и ходют! Покою нетуть! Помереть не дадут спокойно! Бегай им к двери! Ванька! Тебя, анафему, кличу!
Из коридора вышла тоненькая, хрупкая девушка.
– Бабуля, умереть ты еще успеешь, – сердито сказала она, – иди, пока живая, посмотри телик, там «Папиных дочек» повторяют.
– Ох, итить твою, опоздала! – огорчилась старуха и, громыхая ходунками, порысила в комнату.
– Что тебе надо? – нелюбезно поинтересовалась девица.
– Я к Ване, – сказала я.
– Кто прислал? – не дрогнула красавица.
– От Леонида Фомича через левую дверь к пятому шкафу, – произнесла я хорошо заученную белиберду.
– Иди за мной, – приказала девушка.
Я чихнула.
– Ну и запах у вас! Варите на ужин рагу из вороны?
– Нет, – не замедлила с ответом хозяйка, – кинули в кастрюлю пару болтливых языков.
Она распахнула, как мне показалось, шкаф и велела:
– Лезь.
Я всунулась в полутемное пространство, наткнулась на узкую железную лестницу и начала карабкаться по ступенькам. Голова уперлась в потолок.
– Чего застряла, шагай, – поторопила меня снизу девушка.
– Дальше хода нет, – ответила я.
– Сейчас будет, – пообещала она, и в тот же миг часть потолка бесшумно отъехала в сторону. Мне в глаза ударил такой яркий свет, что пришлось на секунду зажмуриться. – Ну, теперь что? – сердито поинтересовалась девица. – Топай в офис.
Я пролезла в образовавшийся лаз и выпалила:
– Ух ты!
Было от чего впасть в изумление. Со всех сторон на меня смотрели компьютеры, принтеры, сканеры и множество каких-то приборов, названий которых я не знаю.
Девушка тоже поднялась в мансарду и ткнула пальцем в стену. Отверстие в полу в секунду закрылось.
– Ну, говори, – приказала хозяйка.
– Мне бы Ваню, – ошарашенно произнесла я.
– Маня, я Ваня, – вздохнула девушка, – времени ни у тебя, ни у меня нет. Хватит резину тянуть!
– Ты стиратель? Я думала, это мужское занятие.
– Если я тебя не устраиваю, можешь идти искать мужика, – спокойно отреагировала Ваня, – плакать не стану.
Я без приглашения села на стул. Помните русские сказки? Добрая девочка Машенька помогает немощному старичку, исключительно по доброте душевной угощает его хлебушком, а несчастный дедуля оказывается могущественным волшебником, и получает Манечка от него счастья полной мерой.
Со мной в начале лета случилась похожая история, жаль, пока не могу рассказать подробности, потому что дала слово крепко держать язык за зубами. Но вы недоумеваете, зачем я пришла к этой хорошо законспирированной Ване? Ладно, попробую ответить.
Я, прямо как Маша из сказки, взялась помочь некой особе, а у нее оказались огромные, буквально неограниченные возможности, и мне было сказано:
– Если тебе понадобится спрятаться, изменить внешность, биографию, обратись к Ване. Это лучший стиратель России.
– Кто такой стиратель? – не поняла я.
– А еще детективные романы пишешь, – укорил тот, кому я согласилась помочь. – Стиратель уничтожает, «стирает» твою прежнюю личность и создает новую. Ваня ас, работает безупречно.
И вот настал день, когда мне пришлось использовать полученный контакт. Вас интересует, кому я помогла? Что сделала? Это не моя тайна, раскрыть ее не имею права. Может, позднее расскажу. А пока просто знайте: я затвердила адрес и кодовые фразы – пароль для специалиста, который «сотрет Тараканову» и создаст мне новую биографию.
Глава 4
Ночевать пришлось здесь же на узком неудобном диване. На следующий день офис стирателя около пяти часов вечера покинула смуглая шатенка с излишне ярким макияжем. Ваня не только виртуозно обращалась с техникой, но и покрасила мои волосы в темный цвет. В хорошо оборудованной ванной у девушки нашлось много всего, включая автозагар и почти промышленные запасы косметики.
– Трудно привыкнуть к новому имени, в особенности если нет опыта, – внушала Ваня, смывая с моей головы пену, – получишь паспорт на какую-нибудь Физдипеклу Козоногову-Задунайскую и проколешься. Спросят тебя:
– Девушка, как вас величать?
А ты по привычке ляпнешь:
– Виола!
Конечно, всегда можно выкрутиться, объяснить потом:
– В документе стоит Физдипекла, Виолой меня в детстве для удобства звали!
Но кое у кого вопросы возникнут. Поэтому я подобрала тебе личность Виолетты Тарановой. Буркнешь, что зовут Виолой, никто не удивится: запросто за сокращение от «Виолетты» сойдет. Вот только Вилкой не представляйся, забудь. И Таранова – Тараканова похоже звучит. Переспросит кто:
