Дарья Донцова - Метро до Африки
– Замечательно, да? – зазвенел чей-то голос сбоку. – Великая картина!
– Вы абсолютно правы, – согласилась я (в конце концов, если вы приняли приглашение и явились на презентацию, то не следует ругать того, кто затеял фуршет, вас звали не для справедливой оценки творения, а для похвал).
– Хоть он и мой брат, – продолжал тот же голосок, – но я не постесняюсь признать: Андрей гений!
Я обернулась и увидела невысокую полную женщину в излишне обтягивающем ее телеса ярко-голубом платье в мелкий розовый цветочек. Незнакомка явно хотела выглядеть девочкой, поэтому и выбрала трогательный наряд – весь в оборочках, воланчиках и фестончиках. Одеяние было милым, его портила лишь владелица. Даме надо потерять килограммов пятнадцать либо прикрыть жирные складки, нависавшие над коленями.
– Тебе нравится? – фамильярно спросила она меня.
– Оригинальное произведение, – кивнула я.
– Андрей работал над ним со студенческих лет, – вздохнула «девочка». – Вчера позвонил мне и заплакал: «Милая, что же делать? Великий труд завершен, жизнь потеряла смысл!» У брата сейчас тяжелый период.
– Я всегда считала, что, закончив картину, живописец испытывает положительные эмоции, – покачала я головой, сообразив наконец, что разговариваю с Диной.
– Это ремесленник, а не настоящий художник! – возмутилась та. – Вот он счастлив – предвкушает гонорар и потирает липкие ручонки. А подлинный творец вроде Андрюши полон печали, ведь он как бы отпускает от себя свое дитя. Тяжелый, мучительный процесс… Ты когда-нибудь жила с гением?
– Слава богу, нет! – вырвалось у меня.
– Надо немедленно познакомить тебя с Андрюшей, – возбудилась Дина, – стой тут, не двигайся.
Не успела я возразить, как собеседница ринулась в толпу. Чья-то рука опустилась на мое плечо, я вздрогнула, обернулась и увидела Таисию Волкову, слегка пополневшую, но вполне узнаваемую.
– Спасибо, что пришла, – заулыбалась бывшая однокурсница. – Андрюше надо помочь, он яркий талант, а, как известно, в нашем мире способна пробиться только бездарность. Не откажи в любезности, скажи пару слов для программы «Искусство», вон там камера стоит.
– Можно через десять минут? – спросила я.
На лицо Волковой набежала легкая тень.
– Хочешь сначала закусить? Давай поступим так: я наберу тебе полную тарелку всего самого вкусного, а ты уж сделай милость, подойди к телевизионщикам. А то они уже собрались уезжать.
– Пару минут назад ко мне обратилась Дина, – объяснила я, – очень смешная, в детском платьице… Она побежала за братом. Мне велела стоять на месте, вот я и маячу тут. Боюсь, неудобно получится – приведут художника для знакомства, а я ушла!
– Ох уж эта Динка… – покачала головой Тася. – Не беспокойся, она Андрюшу не сможет притащить, Корундов сейчас с Селезневым разговаривает, тот хочет выставить его полотно. Андрюша святой человек, никаких бытовых претензий. Есть обед? Замечательно, он слопает любое блюдо. Нету еды? Прекрасно, выпьет кефира, или чая, или даже, в конце концов, водой из-под крана обойдется. Всегда приветливый, веселый, воспитанный, интеллигентный, начитанный. Он свою бывшую жену буквально боготворил, ни разу с ней не поспорил, а та ему скандалы закатывала. Андрюша молчал-молчал, но затем даже у него терпелка лопнула – собрал шмотки (все в одну крохотную сумку уместились!) и съехал на дачу. Живет теперь в курятнике, без воды, отопления и канализации. Летом хорошо – лес, цветы, птички, а зимой жутко и холодно. Динка ему, конечно, помогает. Вот взялась презентацию устроить, Корундов же абсолютно беспомощен. Давай поторопимся, а то камера уедет…
Словно загипнотизированный коброй кролик, я покорно двинулась туда, куда меня тащила Тася, и сказала в объектив все приличествующие случаю слова. Когда теледеятели утащили аппаратуру, я спросила у Волковой:
– Теперь все?
– Огромное спасибо, – кивнула Тася. – А вот и Андрюша…
Через зал, смущенно улыбаясь, шел милый человек с растрепанными светло-русыми волосами.
– Здравствуйте, – приятным баритоном сказал он, подходя вплотную, – рад встрече.
– Вот и здорово! – обрадовалась невесть откуда появившаяся Динка. – Сейчас оттянемся, закусим… Дашута, водочки?
Меня передернуло от перспективы пить теплый алкоголь в жару.
– Нет, – быстро отреагировала я.
– Тогда коньячку, – наседала Динка. – Я отличный напиток купила. Недорогой, но замечательный.
Я подавила вздох. Не хотелось разочаровывать Дину, но мне-то хорошо известно, что качество спиртного напрямую зависит от его цены. Настоящий коньяк дешевым не бывает!
Перед моим носом появился пластиковый стаканчик, наполненный темно-коричневой жидкостью.
– Держи, – напирала Дина. – А вот и тарталетка с салатом на закуску.
Теперь понимаете, отчего я ненавижу тусовки? Мало того, что вас насильно пытаются напоить отвратительным спиртным, так еще заставляют слопать нечто, утопленное в майонезе.
– Спасибо, но я за рулем, – попыталась я решительно отбиться от Емельяновой.
– Граммулька не помешает, – не дрогнула Дина, – от чайной ложки тебя не развезет.
– Запах останется, – сопротивлялась я.
– Лучше возьмите стаканчик, – шепнул кто-то мне в самое ухо, – иначе она не отстанет. Жуткая прилипала!
Не зная, кто является добрым советчиком, я послушно протянула руку.
– Пей до дна… – затянула Динка.
Пришлось поднести стаканчик ко рту и глотнуть пойло, которое походило на благородный коньяк, как наш мопс Хучик на горного козла.
– А теперь тарталеточку – ам! – насела Динка. – Ну, открывай ротик!
От тарталетки нестерпимо несло самым любимым соусом россиян, который я просто не переношу. Ну скажите на милость, зачем заливать салат майонезом? Исчезает оригинальный вкус продуктов. Если тебе так нравится «Провансаль», то купи его себе и съешь с восторгом. При чем здесь ветчина, яйца, картошка и прочие ингредиенты?
– Давай, давай… – торопила меня Динка. – Нельзя ходить голодной.
Тарелочка с тарталеткой очутилась у моего носа.
– Ой, на улице, кажется, гроза началась! – воскликнул все тот же незнакомый голос, ранее посоветовавший мне взять емкость с бурдой.
Почти все присутствующие повернули головы к большому окну, но Динка не собиралась бросать свою жертву.
– Дашута, жри тарталетку! – приказала она. – Я считаю, что человек должен регулярно подкрепляться. Или ты из тех дур, что сидят на диете? Постоянно считаешь калории и боишься даже посмотреть на хороший кусок хлеба с маслом? Если так, ты довела себя до крайней точки, похожа на скелетину. Страдаешь булемией? Анорексией?
Ошеломленная яростным напором Динки, я помотала головой.
– Нет, просто не хочу есть.
– Так не бывает, – авторитетно заявила бывшая подруга, – человек всегда способен сожрать вкусненькое.
Я окинула взглядом фигуру Динки, состоящую из сплошных валиков жира, и еле удержалась от комментариев.
– Ну… за маму! – зудела Емельянова. – Впрочем, может, тебе, девушке богатой, эта пища кажется слишком простецкой? Или считаешь, что мы выставили тут тухлую дрянь, а? Презираешь нас, живущих от аванса до получки?
В голосе Дины зазвучали истеричные нотки. Присутствующие в зале люди, в том числе один фотокорреспондент, с неподдельным интересом посмотрели в нашу сторону.
– Полагаешь, что я сэкономила на фуршете? – перешла на визг Дина. – Андрюша дал мне деньги, а я дерьма накупила, потому что хотела новые туфли приобрести? Намекаешь на мою вороватость?
И как поступить в данном случае? Швырнуть картонную тарелку со злосчастной тарталеткой на пол и уйти с гордо поднятой головой? Но мне совсем не хотелось затевать скандал, а он неминуемо возник бы – Дина буквально закусила удила. Но почему остальные участники малоприятной сцены усиленно делают вид, что ничего не замечают? Тася и Андрей как ни в чем не бывало беседуют о правильном освещении картины, а около них, постоянно кивая, стоит незнакомая брюнетка. Похоже, это она дала мне совет не перечить Дине.
– Ешь! – топнула ногой Емельянова. – Хватит выеживаться!
Брюнетка исподлобья глянула на меня, потом, пользуясь тем, что истеричка стоит к ней спиной, быстро повертела пальцем у виска. Я взяла тарталетку и запихнула ее в рот. Все понятно – бывшая однокурсница не совсем нормальна, можно было и самой разобраться в ситуации. Разве адекватный человек устроит бучу из-за отказа пробовать угощение?
Жирный майонез растекся по языку, потом проявился вкус холодной картошки, крутого яйца и чего-то очень противного, давно мною не пробованного. Я на секунду замерла, попыталась не жуя проглотить тарталетку и в то же мгновение сообразила: салат сделан из печени трески, а у меня на нее аллергия. Не успела я осознать размеры бедствия, как в носу засвербило, в горле будто кошки зацарапали острыми когтями, к глазам подкатили слезы.
