Валентина Андреева - Бенефис чертовой бабушки
– Дениза, фу! Бли-ин. Ирка, это мужик с косой и ведром на голове. Живой. Но, похоже, чокнутый… В такое время и в такую погоду на покос!
Я проглотила нервный комок в горле и слабым голосом просипела:
– Хорошо, что у него голова есть. А ведро – вместо зонта. И он, скорее всего, не на покос, а с покоса. Видишь, как колышется? В гостях подзадержался.
– Эй, гражданин! Э-эй!.. Ир, он что, глухой или не хочет слышать?
– Это можно только у него уточнить.
Мужчина наконец поравнялся с машиной и свободной рукой приподнял ведро:
– Что кричите, заблудились?
В приоткрытое окно проник сильный запах табака. Денька чихнула.
– Будь здорова!
Обращаясь к Наташке, мужик попытался вписаться в окно для более тесного общения. Подруга подалась в мою сторону и, делая вид, что вытирает нос, зажала его платком:
– Молодой человек, не подскажите ли, как добраться до ближайшей деревни, где можно переночевать?
– Подскажу. Ближе всего Кулябки. Полтора километра лесом. – Он махнул рукой в сторону темнеющей громады. – А до Снегиревки все два будут.
– Так нам и надо в эти… Культябки! – забыв про мерзкое амбре и брезгливость, радостно заверещала Наташка. – Вы не покажете дорогу?
– Ну, если посадите в машину с инструментом, – он тряхнул косой, – покажу. Чего ж не показать. Мне по дороге. Ходил в Снегиревку одной бабе отаву косить. Мужик у нее весной пропал.
– Сейчас… сейчас… – засуетилась Наташка, выскакивая из машины. – Садитесь на заднее сиденье. Денька, подвинься. Собаку не бойтесь, она неправильно воспитана – сама всех боится. Денька!!! Вот чума болотная.
Неправильная, но спортивная боксериха лихо сиганула вперед и забилась мне под ноги. Прямо на сосиски. Я ойкнула, но не громко. Это дало Наташке повод рассудить, что особых неудобств псина мне не доставила.
– Вот только куда вашу косу пристроить… Блин, опять луна пропала. И на нос капнуло! Неужели дождик разойдется? Багажника наверху нет, а в салон коса не влезет.
– Честно говоря, разбирать мне ее совсем не хочется. А если я эту косу аккуратненько в руках подержу? Острием в окно выставлю. Дождь сейчас кончится. Мне тут недалеко.
И «навигатор» принялся обстоятельно пристраивать свой рабочий инструмент к перевозке. Во избежание травмирования «Шкоды» Наташка предложила мужику обмотать лезвие косы старым полотенцем, что он и сделал. Денька тихонько заскулила и завозилась в намерении устроиться у меня в ногах с большими удобствами, в результате села, уткнувшись мордой в сумку. Мне уже давно было не до нее и уж тем более не до сосисок. Мучили нехорошие предчувствия.
Едва мы приблизились к лесу, как снова выглянула луна. Почти белая ночь! Поросшая высокой травой лесная дорога, якобы ведущая в Кулябки, со всей очевидностью давно не использовалась, и Наташка тут же потребовала объяснений.
– Так по ней уж лет десять никто не ездит, вы не с той стороны заехали. Можете развернуться, но запутаетесь, – кашлянув в кулак, спокойно пояснил мужик, но кулак от подбородка не оторвал. Я отметила в зеркале, как сверкают белки его глаз, и автоматически втянула голову в плечи. – Сейчас все новой дорогой пользуются, асфальтированной. Только отсюда до нее крюк в тридцать километров. А напрямки – полтора. Эх, ночка хороша!
Из-под застегнутого наглухо плаща вынырнул бородатый подбородок и мечтательно задрался вверх.
Лунный свет и в самом деле нарисовал причудливую картину: застывшие, как на художественном полотне, деревья, ровно отбрасывающие в одном направлении косые тени, лохматые шапки редких кустов, кажущиеся притаившимися живыми существами, загадочно белеющие в траве шапочки непонятных цветов. И тишина, нарушаемая легким шуршанием шин и потрескиванием мелких, попадающих под колеса машины веточек, а также толстых сочных стеблей растений. Свет фар, слишком реалистично освещающий дорогу, казался назойливо чуждым. Такое впечатление, что насильно вторгаемся в заповедную зону.
– З-заколдованный мир… – нервно выдала Наташка. – Одна ни за что бы здесь не покатила.
– Зря вы вообще сюда приехали, – глухо донеслось с заднего сиденья. – И дом Пилипенковых зря купили. Я бы советовал его продать. Нехороший дом. Беды ждите. Мне во-он у той сосны остановите. А сами прямо. Через полкилометра будет развилка. Вам налево. Не перепутайте!
– А разве вы не с нами в Кулябки? – поинтересовалась ошарашенная Наташка, останавливаясь рядом с мощным стволом сосны. Ее массивные ветви сплели на дороге сказочное кружево. – Может, вас до дома подвезти?
Ясное дело, подруге хотелось получить полную расшифровку загадочных слов мужика. Точно так же, как и мне. Отсюда и столь щедрое предложение. Уверена, что дай мужичок согласие на доставку к дому, Наташка мигом бы сослалась на отсутствие в бензобаке бензина и заправочной станции в лесу. Просто рассчитывала на продолжение диалога на месте.
– Не, я тут к кладбищу короткой дорогой пройду, – с кряхтеньем вылезая из машины, заявил попутчик. – Уже, считай, приехал. Спасибо вам.
Ноги у меня непроизвольно дернулись. Получив незаслуженный пинок, Денька не стала выяснять отношения, сразу попыталась сигануть через меня на освободившееся сзади место. «Сразу» не получилось. Наверное, лапы отсидела. И тогда псина, напрягая тренированные природой мышцы мускулистого «боксерского» тела, принялась карабкаться по мне, как альпинистка, задействуя когти в качестве ледорубов. Несколько раз удалось ее сбросить, но, несмотря на мой отчаянный скулеж, собака словно сбрендила. И тут меня осенило! Я додумалась оказать ей посильную помощь в передислокации – коленом, сумкой и руками. Собака, утробно квакнув, брякнулась на сиденье и с ненавистью принялась стаскивать с задней лапы балласт – пластиковый пакет с бывшими сосисками.
Оценить степень своих повреждений я не успела. Успела только заметить исчезновение Наташки. К счастью, кратковременное, к несчастью, перепугавшее меня до потери сознания. Подруга материализовалась с моей стороны двери, можно сказать, из ничего. Хотя этого «ничего» с лихвой хватало на сорок восьмой размер. Белое в свете луны, искаженное страхом лицо Наташки в ореоле встрепанных волос хорошо вписывалось в окружающую обстановку. Даже Денька, успевшая разделаться с пакетом, не узнала хозяйку и угрожающе рыкнула. Совсем нюх потеряла.
Полминуты, не меньше, подруга таращилась на меня, пытаясь что-то выговорить онемевшими губами. Пока я интуитивно не разобрала суть вопроса: «Ирка, это ты?»
Для того чтобы ответить, мне пришлось поднапрячься, развернуть зеркало и взглянуть на себя. А все потому, что Наташка сама на себя не была похожа – вылитый фантом.
…Не стоило мне смотреться в зеркало. В сравнении со мной подруга выглядела красоткой. Мой разодранный свитерок, на плече сомнительное украшение из четырех размятых сосисок было самым безобидным. А вот расписанная кровавыми разводами физиономия и волосы… Словом, Наташкин «дыбарь» на голове смотрелся куда миролюбивее…
Я плаксиво призналась в подлинности и пожаловалась на стервозную собаку, устроившую из меня гору Эверест.
– Если гора не идет к Магомету… – автоматически отозвалась Наташка. – У меня ключи от машины выпали, всю мокрую траву на четвереньках прополола. Сосиски с плеча сними.
– Зачем ты вообще ключи вытаскивала?
– По привычке. А где… Газонокосильщик?
Лучше бы она не спрашивала. Вернее, лучше бы я ей не отвечала:
– Наверное, уже дома, на своем кладбище…
Наташка присела, испуганно оглянулась по сторонам и полезла в мою дверь, настойчиво уговаривая меня «немного подвинуться». Все это было похоже на очередное покорение вершины. Не выдержав натиска, я повалилась на бок, рискуя собственными ребрами и рычагом коробки передач.
Злость пересилила страх. Кое-как перебравшись на водительское сиденье, я распахнула дверь, выскочила наружу и, стараясь не отрывать глаз от машины, быстро перескочила к Деньке. Не могу сказать, что боксериха восприняла это с восторгом, но тут мы обе отвлеклись на отчаянный Наташкин крик:
– Дверь закройте!!!
– Вот сама и закрой! – огрызнулась я, испытывая признательность к собаке, унюхавшей во мне равноценную ей жертву обстоятельств. Псина сочувствующе лизнула мне руку. – Всяк сверчок знай свой шесток, – рассудительно заявила я, пытаясь приляпать на место оторванный рукав блузона. – Твой шесток – водительское кресло. Сразу налево, перед рулем. Чем скорее на него вскочишь, тем…
Неподалеку издевательски заухал филин. Или сова… Интересно, совы ухают? Нет, пожалуй, филин. Это роковое «пение» раньше вживую, без телевизионной «фонограммы», слышать не доводилось. Наташка выдала протяжное нервное «у-у-у-у» и, стартовав с моего места, мигом очутилась на своем. Дверь мягко захлопнулась. Стекла поехали вверх до упора, следом сработала блокировка, и на меня нахлынуло чувство тихой радости – наконец-то мы в относительной изоляции от опасностей внешнего мира.
